Сделка с Чернокнижником (СИ) - Лебедь Виктория. Страница 25

Я высушила волосы и собрала в хвост, зафиксировав прическу серебристой заколкой. Навела макияж, еще раз осмотрела себя в зеркале и вышла. В коридоре колдуна не было, поэтому я прошла на кухню. Что-то Бести не слышно и не видно, но то ладно. Может Дима все же решил выполнить мою просьбу об ее изгнании. И поделом. Пусть за другими наблюдает. Никогда больше не заведу ни одну живность.

Итак, на кухне меня ждал сюрприз. Причем приятный. Горячий дымящий кофе, насыщенный завтрак из вкусно пахнущей яичницы с колбасой, бутербродами с маслом и сыром, тарелкой фруктов и ваза с обилием разноцветных конфет. Максим в этот момент стоял у плиты и ложкой шкрябал по сковородке, накладывая еще одну порцию пищи.

— Садись, — не оборачиваясь сказал он. — Тебе надо поесть.

Ого, заботливость признак мягкости. Стать друзьями, думаю, труда не составит.

— Спасибо, — я послушно присела.

Держа свою тарелку, Максим устроился напротив. Выглядел он уверенно и расслабленно…будто у себя дома. А еще красиво. В стильной синей рубашке и черных брюках. Словно специально подбирал, зная, что и я буду в синем. Мы бы неплохо смотрелись вместе.

Ну, что за глупые мысли, тут же отругала себя.

— Не благодари. Тебе подпитаться надо, а еда — это главный поставщик энергии, которую теперь нужно будет в несколько раз больше, — и зацепив вилкой кусок колбасы отправил в рот. Жуя, посмотрел на меня и глазами указал на мою тарелку, мол давай трапезничай уже, не стесняйся, все в порядке вещей. Улыбнулся с теплотой в глазах, и я почти растаяла. Максим хороший. Он по крайнее мере умеет радоваться. А позитив всегда притягивает. И он прав. Даже несмотря на то, что поспала ночью, усталость чувствовалась. Наверное, Дима тому виной. Правда я даже не заметила и не ощутила, как он выкачал из меня силы. Как это случилось? Мой страх подпитал его? Может быть.

— Ты теперь мой личный энерготолог? — улыбнулась я в ответ, взяв бутерброд и откусила.

— Нет, просто хочу, чтобы ты поела… и я поел, — добавил он продолжая быть в хорошем настроении.

— Интересно, с чего бы такая внимательность? — приступила я к поглощению завтрака.

— Никакой внимательности, ты ошибаешься. Просто я был голоден, и воспользовался случаем. Но одному есть было бы неприлично и эгоистично с моей стороны, пришлось и на тебя сготовить.

Мои брови поползли вверх. Максим, как ни в чем не бывало спокойно отпил из своей кружки кофе и поставил на место.

— Оль, я пошутил, — серые глаза при этом лукаво блеснули.

— А-а. Любишь подтрунивать?

— Иногда. Кстати, у тебя мило, — он обвел взглядом кухню. — Тесновато, но мило.

— Спасибо, — невольно повторила его зрительный путь.

— Только пейзаж за окном унылый.

И только он это сказал, как серый обзор, намекающий на скорый дождь на улице, сменился на солнечный. И не только. За окном вдруг появилась широкая зеленая панорама, состоящая из долины и гор вдали.

— Не может быть, — ахнула я, поднимаясь, не веря своим глазам.

Подошла к окну и распахнула его. В лицо тут же ударил теплый ветер, принесший запах травы и цветов. И я ощутила на себе горячие солнечные лучи, услышала пение птиц. Мы будто перенеслись в другое место.

— Как ты это сделал? — спросила с восхищением рассматривая все вокруг. — Это чудо. Это волшебство. Это прекрасное волшебство, — говорила я пребывая в колоссальном восторге.

— Это проекция картины летний пейзаж. Одна из любимых моих картин, неужели не узнала? — ответил Максим довольным тоном. — Я такое часто проделываю.

— Нет, в искусстве не сильна, но то, что я вижу мне определенно нравится. Максим, все так реально, — попробовала я дотянуться до качающейся ветки дерева рядом. Но рука прошла сквозь нее. — И ты любую можешь…

— Конечно. Интересно, а эту узнаешь?

Зеленый пейзаж вдруг сменился на еще более поразительный вид, от которого сердце замерло и на доли секунды я забыла, как надо дышать. Передо мной развернулась разбушевавшаяся водная стихия изумрудно — зеленого цвета, атакующая одинокий накренившийся на левый борт парусник с красными флагами. Я тут же ощутила яростный порыв ветра, бьющий на скорости в лицо и мелкие соленые брызги. Волны двигались, пенились, бились об парусник. Они хотели поглотить его. Казалось, он держался на плаву из последних сил, понимая, что ему недолго осталось. Это было завораживающее зрелище.

— Айвазовский. Голубая волна, — тихо сказала я.

— Да, — подтвердил Максим.

Я не услышала, как он встал и не заметила, как оказался рядом, стоя плечом к плечу у окна. И так же, как и я не сводил глаз с шедевра.

— А Дима умеет?

— Да. Но вкусы у нас разные.

— Понимаю. Думаю, он бы мне сразу кладбище показал.

Глава 22

Максим громко рассмеялся. И материализовал мое видение. За окном появилось старое, окутанное жутким туманом кладбище, освещаемое луной.

— Вот-вот, именно такое, чтобы напугать сильнее, что ждет в случае отказа от сделки. Очень убедительно… — и немного подумав, тихо добавила. — Вы с ним действительно разные. Он мрачный, ты, наоборот.

Смех Максима мигом иссяк. Он схватил меня за плечи и развернул к себе. Из-за немалого роста, моя макушка доходила ему до подбородка, пришлось поднять голову. Максим хмурился и смотрел прямо в глаза.

— Не разделяй нас, — начал он мягко. — И не сравнивай, иначе ты неосознанно воздвигнешь перед ним стену не понимания, и желание лучшего, а это чревато недобрыми последствиями.

— О чем ты?

— О том, что на моем фоне он всегда будет отрицательным героем, как и я на его положительным. Не впадай в крайности. Будь объективна.

Что верно, то верно. Я разделила. И, конечно, Дима, получается герой не моего романа.

— Оглядись на мир, — продолжал Максим, — разве может существовать черное без белое? Или белое без черного, ведь одно без другого никогда бы не узнало какой он на самом деле имеет цвет, правильно?

Я кивнула.

— Вот и мы с Димитрием прекрасно знаем кто мы есть поверь, и нет смысла сравнивать, надо просто принять нас такими и станет легче.

— Кому? — недоумевала я. — Мне?

— Да.

— Максим, а ты можешь попроще объяснить, а то я не совсем понимаю к чему ты клонишь. Ну и что, что Дима знает, о своей темной сущности, предлагаешь махнуть рукой и обрадоваться? Смириться и расслабиться?

Максим все серьезничал, но хватку ослабил, погладив плечи. Так обычно делают родители или близкие, чтобы успокоить разволновавшееся дитя. Но я не ребенок, и колдун мне не родственник, поэтому его движения производили больше…даже не знаю, как описать. Больше желания, чтобы он не останавливался.

Колдун глубоко вздохнул.

— Именно. Когда ты готова к худшему оно уже не так страшно.

— Ты серьезно?

— Да. Поэтому не строй планы сопротивления, бесполезно. Разочаруешься. И не преувеличивай путем сопоставления наши характеристики, даже у черного есть свои оттенки. Если хорошенько присмотреться, то со временем они могут показаться даже более-менее терпимыми.

— Сомневаюсь, — ответила я, вспомнив утренние хлопки, из-за которых на бедре, ну разумеется, появились маленькие синяки. Разве может добрый человек осознанно причинять боль другому?! Уверена вспышка столь яркой страсти у него уже не в первый раз. И ему это нравилось. Черт, да он вообще садист, иначе никак это не назовешь.

— Димитрий хоть и мрачен, но справедливый. У меня этого нет.

— То есть как это нет?

— Ну, нет, — пожал он плечами, скользнув глазами поверх моей головы. — Мне все равно. Будут обижать слабого пройду мимо. Плевать.

— Не могу в это поверить.

— Не верь, — улыбнулся он. — Но это так. — Он отпустил меня и вернулся за стол. — Давай закончим с едой и поедем.

Я еще раз посмотрела в окно, за которым снова вернулось солнечное настроение и села на свое место. Есть я не хотела, поэтому решила допить только кофе.

— Но ведь раньше, вы, наверное, не были такими.