Падение Иерусалима - Картун Дерек. Страница 12

— Вопросы есть?

— Сама акция — в чем она состоит?

— Разве профессор не сказал?

— На этот раз — нет почему-то. Есть особые причины?

— Я объясню. Экипажи авиакомпании «Эль Аль» обычно останавливаются в отеле «Коммендаторе» на виа Национале. Экипаж самолета, который в 16:30 прилетает из Тель-Авива, добирается до гостиницы где-то между 18:30 и 19:00. Иногда, бывает, чуть раньше или чуть позже, но редко. Вы будете на Пьяцца делла Репубблика и дадите ребятам сигнал, когда микроавтобус компании «Эль Аль» покажется на виа Терме.

Он достал из кармана карту и, не раскрывая ее целиком, положил на стол.

— Вот здесь стойте, с северной стороны. Отсюда все движение как на ладони. Микроавтобус белый, марки «мерседес». Не перепутайте только, а то ребята времени терять не станут, ударят по той машине, которая появится вслед за вашим сигналом.

— Что послужит сигналом?

— Поднимете свернутую в трубку газету. На противоположной стороне площади увидят и передадут сигнал дальше. О'кей?

— О'кей.

— И все. Остальное предоставьте боевикам. Они свое дело знают.

— А после?

— Улетите вечерним рейсом в Стамбул. Билеты я передам завтра. Оставлю в отеле — встречаться больше не будем.

Пока они ждали кофе, Эссат поднялся и направился в туалет.

— Я тоже, — сказал Халед и пошел за ним. Эссат заперся в кабинке, оторвал кусок туалетной бумаги, достал из кармана карандаш и, ругаясь про себя, кое-как нацарапал все, что услышал, потом скатал бумагу в шарик. Когда он вышел, спустив предварительно воду, у писсуара обнаружил Халеда. Они ничего не сказали друг другу.

Обед закончили в полном молчании и за дверью ресторанчика расстались, даже не обменявшись рукопожатием. Халед поспешил на автобус, а Эссат с девушкой пошли к вокзалу. Близилось время встречи.

— Оружие заберу я сам, — предложил Эссат. — Не стоит лишний раз привлекать внимание, вдвоем мы заметнее.

— Нет, я тоже пойду.

— Да зачем?

— Я так хочу.

— Ну как тебе угодно.

От вокзала они взяли такси, назвали водителю адрес — улицу ту, а номер дома другой. До того, который был им нужен на самом деле, пришлось дойти пешком. Поднявшись на третий этаж одного из дешевых многоквартирных домов, нашли нужную дверь и позвонили, встав на площадке так, чтобы их можно было разглядеть в глазок. Мужской голос спросил из-за двери:

— Кто там?

— Мы от Халеда.

Открыл моложавый человек в широких спортивных брюках и в рубашке с коротким рукавом, распространявший вокруг себя запах алкоголя и крепкого табака.

— Заходите, — он запер за ними дверь. — Ждите здесь.

Оставив их в тесной прихожей, он скрылся в соседней комнате и тут же вернулся с холщевой теннисной сумкой.

— Вот. Все в разобранном виде. Собрать сумеете?

Расмия кивнула.

— Патроны тоже тут. Забирайте и ступайте отсюда побыстрей. Если что — адрес этот забудьте. Договорились?

— Конечно.

— Такой порядок. Помочь мы готовы — но только до тех пор, пока нас на этом не застукают. Мы-то, конечно, отмажемся, только уж и помогать больше не станем.

Эссат взял тяжелую сумку, вместе со своей спутницей вышел из квартиры и спустился по лестнице. Никто не попался им по дороге, они поймали такси на соседней улице и вернулись на вокзал. Было чуть больше десяти. Толпа в вестибюле то редела, то снова становилась плотной по мере того, как уходили и приходили поезда. Остановились у киоска с книгами, Эссат поставил сумку на пол у ног. Ждали молча.

Ну где же друзья? Эссату казалось, что никто за ними не следит, но полной уверенности у него не было. Если и есть слежка, то на самом высоком профессиональном уровне — Бен Тов другого не признает. Оглядываясь по сторонам, он никого подходящего не заметил. В нескольких метрах от киоска расположилась группа молодежи, по виду откуда-то из Скандинавии, и одна девушка, настоящая амазонка, красивая блондинка с ладной фигурой, то и дело поглядывает на него. Интерес, скорее всего, сексуальный — Эссат замечал, что девушки такого типа прямо-таки охотятся за южанами. Видно, их — белокожих и мягких — влечет к смуглым мускулистым телам с жесткой порослью черных волос. Смешение рас, что ли, — подумал он. А больше всего этим девкам подходят жокеи — мелкие, но сильные и безжалостные мужики, у них профессия такая — скакать на крупном, мощном теле… Возле киоска, листая журналы, стояли какие-то люди. Пожилая женщина с хозяйственной сумкой перебирала дешевые книжки в бумажных обложках, одну за другой снимая их со стеллажа. Ищет, небось, историю пострашней, про какого-нибудь Джека-потрошителя… Эссат отвернулся, собрался было сказать что-нибудь своей спутнице, но раздумал. Черт возьми, когда же кто-нибудь объявится? Осторожность осторожностью, но это уж смешным становится. Он взглянул на часы: начало одиннадцатого. Скоро появится связная. Поскорее бы избавиться от оружия.

— Времени сколько? — Расмия, кажется, тоже не расположена к беседе.

Молодые скандинавы уже уходили, высокая девушка оглянулась через плечо и улыбнулась ему слегка. Он ответил улыбкой. Значит, и правда интерес чисто женский. Но больше думать не на кого. Только что подошел поезд, несколько новых лиц появились в вестибюле. Если друг где-то поблизости, то почему не дает о себе знать? Кивнул бы издалека или толкнул, или слово шепнул на иврите… Может, и вообще никто за ним не следит? Передадут что-нибудь через портье в гостинице. Записку подбросят к нему в комнату. Может, ему надо самому позвонить, хотя как это сделать — Бог весть. Скандинавы между тем скрылись из виду.

— Простите, вы не разменяете? Мне позвонить надо.

Пожилая женщина перебиравшая книги, протягивает Расмии банкноту в десять тысяч лир. Неприметная особа в мешковатом сером пальто, с жидким пучком волос, по-итальянски говорит с сильным акцентом…

— К сожалению, мелочи нет.

Женщина повернулась со своей банкнотой к нему и в тот миг, когда они с Эссатом оказались лицом к лицу, подала безошибочный знак: чуть подняла брови, будто спросила: что делать?

Эссат и вида не подал, что понял: Расмия смотрела на него в упор. Отрицательно мотнул головой: niente. Женщина, пожав плечами, отошла, обратилась к какому-то итальянцу, выбиравшему журнал. Но, уходя, оглянулась.

Расмия в этот миг обводила глазами зал. Эссат чуть повернулся, держа правую руку в кармане. Нащупал бумажный шарик. Там написано название отеля, возле которого намечено провести акцию, назначенное время и еще всего одно слово: «Инструкция».

Его рука выскользнула из кармана, шарик зажат в пальцах. Смотрит на него женщина? Слава Богу, смотрит еще. Эссат щелчком направил шарик в ее сторону. Она глазами показала: видела. Вот так. А Расмия ничего не заметила.

Но уже четверть одиннадцатого. И темноволосая девушка в джинсах направляется к ним через весь вестибюль. Приблизилась, расстегивает молнию своей черной кожаной куртки — вот он, красный шарф, опознавательный знак…

— Который час?

Расмия, будто очнувшись, смотрит на часы:

— Девять.

— Спасибо.

Девушка медленно удаляется.

Когда она отошла метров на двадцать, тронулись с места и они. А та женщина — его друг — она уже там, где они стояли только что. Нагнулась, будто завязывает шнурок. Бумажный шарик как раз возле ее туфли. Эссат краем глаза увидел: подняла. Все в порядке!

В туннеле на порядочном расстоянии от главного вестибюля связная остановилась. Поравнявшись с нею, Эссат бережно поставил сумку на пол. Девушка подхватила ее и тут же быстро ушла. Ни слова, ни взгляда — абсолютно ничего. Эссат и Расмия вернулись в отель.

Кто-то рылся в его вещах — Эссат этого ожидал. Интересно, что они думали найти? Он постлал постель и улегся в грязноватые простыни. Хоть бы клопов не было. За стенкой ходит Расмия. Вот щелкнул выключатель, протестующе заскрипела кровать — она тоже легла. Красавица, ничего не скажешь, но тело какое-то напряженное, даже с виду неподатливое. Не то что блондинка на вокзале, та вся — отзывчивость и нежность. А эту красотку даже в постели не представишь — железная маска, ей радости не подаришь и сам не получишь. Это все бред — будто чересчур гордый дух можно сломить страстью. Эротическое искусство — оно само по себе ничто, если нет ответного зова. Эта Расмия — монстр, потому и спит с Ханифом… Хотя… Может, если бы он оказался в постели по ту сторону тонкой перегородки, ему бы удалось заставить эту одураченную девчонку испытать настоящую страсть и тем привлечь ее на свою сторону — если бы он мог так рискнуть… Его жизнь и жизнь людей под угрозой. Эти размышления напомнили ему о микрофоне: он нагнулся и осторожно поискал его: на месте. Интересно, какая у него чувствительность. Ну-ка, пусть поработает. Эссат вытянулся на спине и потихоньку начал похрапывать — в надежде, что микрофон уловит эти звуки. Занятие оказалось довольно утомительным, больше пятнадцати минут ему не выдержать. Примерно через это время в коридоре за дверью скрипнул пол и кто-то постучал коротко в соседнюю дверь. Снова легкий скрип — удаляющиеся шаги. Он мог бы, наверно, услышать и больше, но чертов храп ему же и помешал.