Последний реанорец. Том VII (СИ) - Павлов Вел. Страница 2

Ростислав Романов был в своей стихии. За минувший год будущий император Российской Империи изменился до неузнаваемости. Он заметно повзрослел, в глазах исчезло юношеское ребячество, а на смену ему пришел ледяной и колючий холод. Количество мышц на теле заметно увеличилось, однако один неоспоримый факт оставался неизменным. Парень так и не смог вернуться к возможному пику своих сил, а раны от амерских проклятий так и не покинули его тело до конца и продолжали медленно, но верно подтачивать организм цесаревича с каждым днём.

‒ Брат, дядя Мирослав говорил уже, что тебе лишний раз лучше не перенапрягаться. И я тебе об этом говорю, но уже не как сестра, а как целительница, ‒ подала сердитый голос Виктория, переглядываясь с Голициной, с которой пятью минутами ранее прекратила свои занятия по воинскому искусству, и всё это время те на пару наблюдали за действиями парня.

Каждый из Романовых и их приближенных знал, что нрав будущего императора кардинально переменился, и не сказать, что в лучшую сторону. А всему виной оказались обстоятельства Камчатской бойни по одну и по другую сторону пространственных врат на территории некогда истребленного древнего клана Ясака.

‒ Знаю, ‒ сухо отчеканил юноша, протяжно выдыхая и развеивая свои ледяные клинки, а также между делом подхватывая полотенце на границе рассеивающегося купола. ‒ Поэтому я уже закончил.

‒ Ростислав, не нужно так себя истязать, ‒ вдруг тихо добавила Марина, медленно подступая к мужчине и обхватывая его лицо своими руками. ‒ Ничего ведь уже не изменить. Не нужно себя так корить и истязать. Да и не думаю, что Настя оценит такое твоё поведение.

После слов любимой регаццы и стоило той упомянуть о Морозовой, как взгляд парня неуловимо потеплел и тот прохладными пальцами коснулся рук девушки.

‒ Знаю, Мариша, ‒ тихо обронил парень. ‒ Но будь я тогда чуточку сильнее, а не так жалок, то подобного могло и не произойти.

‒ Ты же ведь понимаешь, что Захар знал на что шёл?! Он ведь твой друг и исполнял свой долг перед империей. Тебе лишь всего-то и нужно, что вспомнить его последние слова, ‒ утешающе прошептала Голицына. ‒ К тому же он невероятный феномен даже среди всей знати. И по своему развитию мог бы потягаться с твоим отцом. Многие именно из-за этого его боятся до сих пор и желают ему смерти. Сам ведь знаешь, что за прошедший год страсти так и не улеглись.

‒ Ты права. Жаль только, что «мог бы», ‒ кивнул парень, повторив слова девушки. ‒ До меня только недавно дошли его слова, и я понял то, о чем он тогда говорил. Захар сказал, что возьмет всё на себя, а я, дурак, что-то бормотал тогда, что помогу ему. В итоге всё вышло так, как он и предсказал. Его заклеймили палачом, а я как цесаревич Романов вышел сухим из воды.

‒ Знаешь, брат, хочу кое-что сказать тебе по секрету, ‒ с тёплой улыбкой проговорила Романова, прислушавшись к разговору Ростислава и Марины. ‒ Граф самый непредсказуемый... человек, которого я знаю. И этим всё сказано. Поверь мне на слово.

Однако беседы мгновенно прекратились, когда до всей троицы донесся цокот приглушенных каблуков, а несколько секунд спустя на территорию полигона прошествовала задумчивая Оксана Романова и остановившись подле детей и регаццы со скрытым интересом посмотрела на сына, а после на обеих девушек.

‒ Так как его величество в курсе, между прочим, как и ваш отец тоже, то у меня для вас две новости. Хороша и плохая, ‒ вкрадчиво заговорила женщина. ‒ С какой начать?

‒ Если даже ты ведешь себя подобным образом, то давай лучше с плохой, ‒ после недолгих раздумий хмуро изрёк цесаревич, продолжая утирать пот с тела.

‒ Мне кажется, что в скором времени столицу, а то и всю империю ожидает волна непонятных телодвижений и скрытых интересов.

‒ Телодвижений и интересов? ‒ задумчиво отозвалась Виктория, глядя на мать. ‒ С чего бы это?

‒ Потому как это напрямую связано с хорошей новостью, но для кого-то она окажется крайне плохой, если не катастрофически плохой. Боюсь, и в самом деле столицу ждёт немалое потрясение, ‒ загадочно ухмыльнулась Романова. ‒ Ваш друг, Лазарев. Мне доложили, что полчаса назад он каким-то чудом пришел в себя.

Данные слова прозвучали как гром среди ясного неба. От услышанного рот Марины невольно приоткрылся, Виктория резко просияла, а вот Ростислав ещё долгое время находился в прострации и не мог поверить в услышанное.

‒ Самолет… ‒ хрипло и неверяще выдал цесаревич, обращаясь к Голициной. ‒ Мариша, готовь самолет. Мы возвращаемся в Москву.

Российская Империя. Москва.

Главная резиденция рода Трубецких.

Личные покои княгини Елены Трубецкой .

Обстановка в покоях первой жены Елены Трубецкой была накалена. Точнее накалена до своего возможного предела. Потому как подобные разговоры с участием двух матерей Алины происходили с завидной частотой, а всё из-за одного злополучного случая с целителем, который произошел четыре месяца назад. Но сегодня тандем женщин был как-никогда решителен в отношении своей дочери.

‒ Алиша, ты должна как можно быстрее решить вопрос касательно своего будущего замужества, ‒ порицающим холодным тоном продолжала говорить княгиня, чеканя каждое слово, словно забивала гвозди в крышку гроба.

‒ Мама, я никому и ничего не должна! ‒ твердым тоном изрекла девушка, глядя в голубые глаза женщины. ‒ Это было моё и только моё решение. И я не считаю его ошибочным.

‒ Дочь, ты ведь понимаешь, что если об этом кто-то узнает, то это будет позором. Позор ляжет на весь род! И ты должна сказать нам спасибо, что мы не донесли о произошедшем твоему деду, ‒ подключилась к разговору Жанна Трубецкая. ‒ К тому же благодари бога, что у нас в роду хорошие, а главное молчаливые целители.

‒ Видимо, не слишком молчаливые раз они донесли вам обо всём, ‒ едко заметила княжна.

‒ Алиша, да как ты смеешь?! ‒ вдруг прошипела зло её родная мать. ‒ Это ведь его рук дело? Лазарева, не так ли? Этого несносного мальчишки! Как он только решился на подобное? Мелкий негодяй!

‒ Разумеется его! ‒ нещадно припечатала вторая княгиня. ‒ Она более ни с кем не была так близка. Теперь мне понятно, почему ты отвергла все ухаживания Акинфова и Аксакова. Этот подлец всему виной! Где только была твоя гордость? Чем ты думала, когда отважилась на этот поступок?

‒ Отныне я прекрасно понимаю, почему многие князья желают ему смерти, а всё, что с ним сейчас происходит не более чем расплатой не назовешь! Он это заслужил! ‒ процедила раздраженно Елена. ‒ Поэтому в ближайшие дни ты обязана пойти к целителю за помощью, а после без каких-либо пререканий примешь ухаживания Акинфова, либо Аксакова. Это наше последнее слово. Последнее!

‒ Да и не факт, что он вообще когда-нибудь сможет прийти в себя! ‒ добавила следом Жанна. ‒ Не стоит тешить глупых надежд и мечтаний! Теперь он не более чем спящий труп!..

‒ Хватит! ‒ внезапно рявкнула Алина, начиная заводиться, отчего обе женщины тотчас помрачнели. ‒ Во-первых, меня вы можете поносить сколько угодно, а вот Захара не смейте! Как у вас только язык повернулся сказать подобное? Или вы забыли благодаря кому ваша дочь и Прасковья остались живы и по какой именно причине прекратилась война? И кого до сих пор клеймят мясником и убийцей?! Если забыли, то я вам с удовольствием напомню. Это всё заслуга Захара! Даже Ростислав его уважает несмотря ни на что! И то в каком он сейчас состоянии тоже виновата я и Куня! А что же сделали мы в ответ?! Что сделал наш род? ‒ перешла на крик взволнованная девушка. ‒ В том-то и дело, что ничего! Прислали к нему бесполезных магинь жизни, которые назад вернулись ни с чем! Что же касательно Акинфова и Аксакова, то мне на них плевать! ‒ брезгливо скривилась Трубецкая. ‒ Они вместе взятые даже ногтя его не стоят. Никчёмные трепачи…

От подобного напора дочери обе женщины моментально смутились, ведь сказанное было правдой от начала и до конца.

‒ Алиша, ‒ тяжело вздыхая, обессилено заговорила её родная мать, оседая на кресле. ‒ Пойми одно. Мы заботимся только о тебе. Да, будь Лазарев таким как раньше, таким же сильным и могущественным столпом, как и на магинарии мы были бы рады такому положению вещей, но сейчас всё иначе. Прошлого не изменить. Поэтому сейчас тебе нужно думать о своём будущем. Тебе необходимо найти подходящую парт…