Зимняя сказка (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 1

Зимняя сказка

Глава 1. Линн и Трой

Падал снег, и город Лир, древнюю столицу благословенной Кандрии, укутало белым одеялом. Теперь, ночью, это было так красиво и загадочно – много лучше, чем днём. Снежные хлопья кружились в свете фонарей, как рой белой мошкары. Редкие прохожие кутались в меховые плащи. Снег вкусно хрустел под подошвами… – Линн, ты простудишься! Что за блажь торчать у распахнутой двери раздетой, – проворчала нянька. – Запри дверь. И посиди лучше у камина в гостиной. – Хорошо, – девушка нехотя закрыла дверь. – Ты обещала, что мы будем готовить зимний пирог. Разве не пора? – Не знаю, не знаю. Княгиня велит накупить кучу здешних лакомств. Наших зимних пирогов ещё напробуешься. – Мы договаривались, – сердито напомнила Линн. – Да, несносная. Тебе только что-нибудь пообещай! Вьешь из меня веревки. – Ну няня! Я буду всё делать сама. Тебе и не придётся возиться. Мы ведь договаривались. – Я и говорю – несносная! С тобой только договорись! Надо купить сухие фрукты и хороший бренди. Завтра пойдём и купим. Если нам позволят, конечно, – нянька накрыла ей плечи шалью и увела подальше от двери, к лестнице, ведущей в комнаты. Линн любила ночи гораздо больше дней. И как хорошо, что они приехали в Лир теперь, зимой, когда ночи длиннее. С самого начала ей казалось, что эта поездка обещает нечто захватывающее, необычное. И вот они приехали, и первая ночь в Лире так прекрасна. Как хорошо было бы, если бы её оставили в покое, подарили полную свободу и не мешали наслаждаться всем этим. Обычно отец в интересных поездках так и поступал – приказывал не досаждать ей разными глупостями. Вот и теперь бы… Няньку окликнули, и она бодро заковыляла по лестнице наверх. А Линн бочком скользнула в коридор, ведущий в кухню, приоткрыла дверь… Там повариха тётушка Вита месила тесто на утренние булочки, её помощница Сара складывала в ящик вымытые столовые приборы. И они разговаривали. – Какой красоткой стала маленькая леди Линн, глаз не отвести, – говорила повариха. – Жаль, что незаконная дочка. На жениха из королевской семьи рассчитывать не может. На бал-то её возьмут, как думаешь? – Ну и ладно, и без принца обойдется! – хохотнула Сара. – Как будто без принцев счастья не бывает! Хотя верно, она самая красивая. Вот старшим обидно, как считаешь? – А чего им обижаться? Их старшая принцесса и получит принца. Уже на рынке говорят, что князь Синбара привез старшую дочку в невесты принцу Тайрену. А наши господа помалкивают, загадочно смотрят! Смех один. А братья – им чего завидовать сестриной красе? Они мужчины. – Да там вся семья загляденье, кроме несчастной младшей принцессы. Вот уж не повезло так не повезло. Лучше бы вовсе не родиться, чем так! – Замолчи, нельзя так говорить! – сердито воскликнула тётушка Вита. – Любая жизнь дарована Ясным Пламенем, и надо её ценить! – Надо-надо! Но как жить таким уродцем! И ведь это девушка! И умненькая, говорят! Рисует и книжки читает! И в каждом поколении в семье одна такая рождается – вот ужас-то! И конца этому нет, никакие княжеские богатства не помогают проклятье снять! Линн спохватилась, что она, между прочим, подслушивает, а это нехорошо. И решительно толкнула дверь. – А, это вы, леди Линн, – повариха ей приветливо кивнула. – Опять не спите. Всё такая же ночная пташка, как и раньше! Девушка только улыбнулась, подвинула к печке табурет, уселась на него и стала смотреть на огонь. Сидеть у камина в гостиной? Что она там не видела! Лучше она подождёт немного здесь и ещё раз выглянет наружу. Сара закончила греметь ложками и вилками, её подмывало поболтать. – А чем же занята принцесса Илайна? Или надо говорить – княжна? – Княжна. Но неважно. Княгине больше нравится, когда её дочерей называют принцессами. А Илайна… Не знаю, – Линн пожала плечами и уставилась на огонь, – скорее всего, Илайна сидит в своей комнате. – Ну да, мы тоже зовём княгиню её высочеством. Она ведь родилась в Кандрии, ей нравится, когда всё по здешним правилам. Леди Линн, можно спросить? Не рассердитесь? – Спрашивай, конечно. – Такие уродцы, как принцесса Илайна, рождаются в каждом поколении. И что, ничего с этим сделать нельзя? – Не получается ничего сделать. – А зачем их, таких, замуж отдают? И, говорят, приданое у них такое, что просто ах? Вот, казалось бы, можно в монастырь отправить такую дочку, и все дела… – Что болтаешь, глупая девка! – всплеснула руками тётушка Вита. – Вот же язык без костей! – Добрая ты, Сара! – улыбнулась Линн, продолжая смотреть на огонь. – Ох, простите. Она ваша сестра. Я понимаю. Простите. Я ей сочувствую, очень-очень. – Ничего страшного, – махнула Линн рукой. – И не надо её жалеть. Знаю, что об этом говорят. И многим любопытно. Ты только больше никому здесь этого не говори. – Да кому я скажу? Я наверху, в комнатах, ни разу ни была. Это только вы сюда приходите. Когда-то, четыре года назад, в прошлый приезд семьи в Лир, Линн вот так же сбежала сюда ночью, и потом сбегала не раз. Те же тётушка Вита и Сара всегда работали в кухне по ночам. Они привыкли разговаривать друг с дружкой, спрашивать обо всём и не стесняться. Вот днём, когда приходил толстый главный повар, когда кухня заполнялась другими поварами и поварятами, Линн сюда не совалась – зачем мешать? – Скажите лучше, а та лавка со сладостями и бакалеей, что в конце улицы, по-прежнему работает по ночам? – спросила вдруг Линн. – Как всегда, месяц перед Новогодьем, – пояснила повариха. – А чего вы хотели? Линн довольно улыбнулась – она точно знала, чего хотела. – Я бы хотела бренди, мандариновых цукатов, изюма, вяленой вишни. И ещё когда-то мы пили там горячий шоколад. – Вишня и цукаты у нас точно закончились. Бренди надо спрашивать у главного повара. А изюма сколько угодно, отмеряю вам, если надо. И шоколада хоть залейся, вы сами его готовили в прошлый раз, помните? Вон Сара сварит, только скажите. – Я и сама могу. Только прогуляться хочу. Сара, можешь одолжить мне свою накидку? – и не думалось, а само сказалось. Выйти сейчас одной на ночную снежную улицу – у Линн даже голова закружилась от восторга и предвкушения. Пройтись до лавки, самой всё купить, рассмотреть витрину – а там чего только нет! Выпить чашечку ароматного горячего шоколада! Просто ах… – Леди Линн! – теперь дружно всплеснули руками и повариха, и Сара. – Ну пожалуйста, – она посмотрела умоляюще. – Это ведь недалеко. И совсем не страшно. В этом квартале стража стоит на каждом углу. И фонари горят. Я быстро вернусь! – Но что будет, если узнают, как вы одна отправились ночью в лавку?! – волновалась тётушка Вита. – Вам ничего не будет. Вы не знали, вот и всё. Разве вам надо меня охранять? А накидку я сама взяла. Только дверь не запирайте. Ох, Сара, если бы тебе срочно нужно было сбегать в ту лавку за цукатами, разве тебя не пустили бы? – Так ведь Сара не дочь князя! – А у меня что, три глаза или шесть рук? Или на лбу написано, что я дочь князя? – Подумаешь. Так и есть, – вдруг встала на её сторону Сара. – Я много раз туда ходила, хоть и поздно вечером. И правда стражи полно. Только вы дальше лавки ни шагу, леди Линн! – Договорились! Только в лавку и обратно! – обрадовалась Линн и побежала к вешалке с одеждой. Поспешно набросила шерстяную накидку служанки, застегнула. Переложила загодя приготовленный кошелёк – на всякий случай! – из кармана платья в карман накидки. Тётушка Вита вздохнула и махнула рукой. – Будьте осторожны, леди Линн! Во имя Пламени! – Да-да-да! Непременно! Линн на цыпочках вышла в коридор и приоткрыла дверь чёрного хода. Дохнуло морозной свежестью, и всё так же снег кружился в свете фонарей, а на улице не было ни души. И было так по-зимнему красиво. И так радостно.

Она закрыла за собой дверь и зашагала по улице, от фонаря к фонарю. В прошлый раз она забавы ради подсчитала, что от их двери до лавки двенадцать фонарей. И хорошо, что столько, а не два или три – идти было так приятно, что она согласилась бы и на двадцать пять! Возле двенадцатого надо свернуть направо и пройти ещё с десяток шагов. Снег скрипел под подошвами. Стражник на углу невольно приосанился, но, разглядев простенькую накидку служанки, расслабился опять. И хорошо, бархатная шубка Линн, подбитая седой лисой, наверняка его озадачила бы. Витрины лавки были ярко освещены и полны самых разных праздничных лакомств. Пёстро раскрашенные новогодние пряники-фигурки, и самые простые, и сложные: пряники-шкатулки, пряники-колыбельки, пряники-домики, большие и маленькие. Пирамиды разноцветных бисквитных пирожных, башни из заварного теста, облитые глазурью и карамелью, ажурное сахарное печенье, медовые крендельки. И шоколадные конфеты, дорогое лакомство – в ярких обертках и без оберток, просто выложенные на блюдо. Внимание Линн привлекли сложенные горкой заиндевевшие еловые ветви, она подошла ближе, чтоб рассмотреть – это тоже были пирожные! Но как настоящие ветви. А различные сухофрукты и цукаты занимали целую стену. И ещё стена, которая за спиной приказчика, вся была уставлена бутылками из тёмного стекла с винами и бальзамами. Приказчика, кстати, не было на месте. Никого, кроме Линн, не было в этом маленьком вкусном царстве. Вдоль четвертой стены ещё стоял длинный стол, и скамья возле него. Линн заметила на скамье сумку, оставленную кем-то, и связанные шнурком металлические штуковины с лезвиями. Коньки. Красивые коньки, с загнутыми носами, с позолоченными конскими головками. Линн видела, как их пристёгивают с обуви и катаются по гладкому льду. Сама она не умела так. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть коньки. Действительно, красивые. Заточенные остро, с вытравленным узором вдоль лезвия, а позолоченная конская голова сделана филигранно, и даже глаз – из зелёного стекла. Или камушка? Как интересно было бы тоже покататься в таких по льду! Точнее – попробовать. – Эссина чего-то желает? – раздался вкрадчивый голос. – Да, эсс, – встрепенулась она, увидев возникшего за прилавком седовласого приказчика. – Мне нужно много всего… Кто-то из ваших посетителей забыл сумку. И коньки. – Ничего, эссина. Молодой эсс сейчас вернётся, – пояснил приказчик, – так чего же вы желаете? – Вот этот бренди, – она показала на маленькую бутылку со знакомой этикеткой, с запечатанной сургучом пробкой, – а ещё вяленую вишню без косточек, самую лучшую – фунт, и вяленые джубаранские мандарины – столько же, и лимонные и фруктовые цукаты – тоже по фунту, и изюма… Изюм, как утверждала тётушка Вита, и так имелся в кухонных запасах, но этот, на витрине, был такой янтарный и вкусный даже на вид. – Изюма тоже фунт? – подсказал приказчик. – Два фунта, – решила Линн. – А ещё пять мускатных орехов, полфунта корицы, два фунта мёда. Столько мёда в пирог – это много, но мёд вкусен сам по себе и не будет лишним. Как и корица с мускатным орехом. Приказчик ловко отвешивал покупки, паковал в хрустящую пергаментную бумагу и складывал кучкой на столе. Мёд он выставил в деревянном туеске. – В чем эссина понесёт покупки? Могу выдать корзину, за небольшой задаток. Утром вернёте и получите деньги обратно. – Отлично, так и сделаем, – обрадовалась Линн, уже обозвав себя растяпой. Вот как бы она понесла в руках этот ворох? – Это всё, эссина? – уточнил приказчик любезно. Это было всё. Но… очень хотелось ещё немного продлить радостные приключения этого вечера. Вряд ли она придёт в эту лавку ещё раз, вот так, по тёмной улице, одна. – Ещё я хочу чашку горячего шоколада с молоком и мёдом. И бисквитное пирожное с орехами, вот это, – она показала. – И вот эту шоколадную конфету. В прошлый раз они были здесь вдвоем с нянькой, и лакомились таким шоколадным напитком с пирожными. Без конфет. Приказчик позвонил и велел заглянувшей служанке приготовить горячий шоколад для эссины. – Уже решили, что будете врать своей хозяйке? – тонко улыбнулся он Линн. – Что? Врать хозяйке?.. – она не сразу поняла, и смутилась. – Что вы, эсс. И не собираюсь. В её кошельке было достаточно денег, но неужели то, что она попросила, так дорого? – Я работаю за жалованье, эсс, – пояснила она холодно. – У меня есть деньги. Не хватало ей ещё поучений от приказчиков! А какое, кстати, у Сары жалованье?.. – Дело ваше, эссина, – тихо сказал старик. – Я всегда сожалею, когда юные девицы вроде вас совершают ошибки. А жалованье они не тратят на такие лакомства. Обычно их угощают молодые люди. Линн уже не так хотелось и шоколада, и прочего, и вообще, сияющее волшебство вокруг потускнело. Но… ладно. Она заказала. Пусть подают. Получив от служанки чашку с шоколадом, а от приказчика – пирожное и конфету, она отошла к столу и пригубила напиток. О, как же это было вкусно! А конфета, надкушенная осторожно, растаяла на языке чистым блаженством. Тут стукнула дверь, и в лавку ввалился парень в припорошенной снегом куртке. Куртку он тут же стянул, отряхнул за порогом, и только после этого закрыл дверь. Куртку бросил на скамью рядом с коньками. С интересом посмотрел на Линн и подмигнул ей. – А вот и я, папаша Дистан, – повернулся он к приказчику. – Мне чашку шоколада с мёдом! Большую! Я замерз. И солёных кренделей! Так же, как незадолго до этого, приказчик позвонил и передал распоряжение на кухню – приготовить большую чашку шоколада для эсса, а сам выложил на тарелку несколько румяных крендельков. Линн как раз закончила лакомиться, пока было уходить. Она с удовольствием задержалась бы, просто чтобы понаблюдать со стороны за этим симпатичным молодым человеком – на самом деле она очень редко видела чужих людей, и тем более с ними разговаривала. Но приличия есть приличия, она тут одна, и самое малое следовало немедленно уйти. Чтобы так же без приключений и, желательно, поскорее вернуться домой. – С вас пятнадцать дреров шестьдесят, эссина, – приказчик поставил на прилавок корзинку с уложенными в неё покупками. – Да, конечно, – улыбнулась Линн и сунула руку в карман. Кошелька не было. То есть в кармане совсем не было её увесистого, бархатного с золотым вензелем кошелька. Зато обнаружилась дыра, в которую тут же скользнули пальцы… Ну конечно, она, перекладывая кошелёк, не удосужилась проверить, нет ли дыр в кармане! Да с какой стати? Её собственные карманы все были без дыр! И как Сара допускает в своей одежде такое безобразие? Но это всё было нешуточной проблемой. – Эссина? В чём дело? – голос приказчика стал строже. – Вы забыли деньги дома? – Нет… Эсс, кажется, я потеряла кошелёк, – пролепетала, побледнев, Линн. – Прошу прощения. Но я непременно заплачу. Я пришлю деньги завтра утром, эсс… – Гм, – сказал приказчик, который жил на свете уже долго и повидал всяких мошенников, которые не желали платить. Если бы не дорогое выпитое и съеденное, проблема была бы небольшой – следовало просто оставить покупки и уйти. На худой конец прислать за ними назавтра кого-то из слуг. Наверняка удалось бы провернуть всё так, чтобы никто лишний и не узнал о проделке леди Линн. Но теперь… – Простите, эсс. Я действительно не хотела ничего подобного. Вот… – она вывернула карман, показывая дыру. – Обещаю, что завтра же я пришлю вам все деньги, и кто-нибудь заберёт эту корзину. Не разбирайте её, пожалуйста. Она лихорадочно соображала, что можно оставить в залог, но, как назло, на ней именно этим вечером не было ничего подходящего! Ни цепочки с подвеской на шее – она сняла её и оставила на туалетном столике, ни браслета, ни колечка! Да и хороша служанка, что оставляет в залог драгоценности! А подвеска с именным бриллиантовым вензелем и знаком Пламени на другой стороне мало помогла бы – такое нельзя оставлять, где попало. – Кто-нибудь заберёт! Эх, эссина, – пробормотал приказчик, который и такие отговорки слышал уже неоднократно. – Думаю, эссина, что лучше всего вам объясниться со стражей. Они же и проводят вас до дома и взыщут, что причитается, а рассказывать про потерянные кошельки будете своим хозяевам. Он позвонил, и велел служанке: – Быстро пошли за стражей, Марита. Девушка не желает платить. Стража – это ужасно. Скандал – ещё хуже. Узнает отец, узнают все – о нет, только не это. Ошеломительно чудесную поездку в Лир на Новогодье можно считать законченной – то, что останется, будет уже ничуть не чудесным. Но Линн ни за что не сдалась бы вот так! Тут несколько шагов до двери, и пусть попробуют её поймать! – Я пришлю деньги завтра, эсс! – повторила она, и… Все твердили Линн в один голос, что она очень быстрая и ловкая. Никто не мог догнать её, играя в салочки, даже старший брат! Вот и теперь она белкой метнулась к двери, дёрнула её и юркнула наружу, и сломя голову помчалась по улице, потом свернула в проулок – конечно, её сейчас станут догонять и надо запутать следы! А по свежим сугробам не очень-то побегаешь… Куда теперь?! Не вышло запутать – её догоняли! Бежали следом. Она снова свернула… Не помогло! Что, тут тупик? Этого не хватало! – Ей, стой! – раздалось позади. – Да стой же! Вот коза шустрая! Она обернулась, прижавшись спиной к каменной стене дома. К ней, уже перейдя на шаг, приближался тот парень из лавки, что не дождался своего шоколада. В расстёгнутой куртке, в сбившейся набок шапке. У него в руках была та корзинка, а сумки и коньков – не было. – Только попробуй опять удирать! – пообещал он. – Точно уши надеру, когда поймаю! Я за тебя в лавке заплатил. И стоило бегать? Опять удирать у неё и сил не осталось. Да и вообще, этот человек отчего-то внушал доверие. – Я только рот открыл сказать, что заплачу, а ты… – сказал он с упрёком. – Пойдем лучше, домой тебя отведу. Где ты живёшь? – Пойдём, – согласилась она. – И деньги отдам заодно. Я ведь и правда кошелёк потеряла. – Ну да. Я так и понял. И разберись, подтрунивает он или точно верит! – Вот увидишь, – сказала она. – Только осторожно. Мне надо незаметно вернуться. – Понятно, – он кивнул. – Осторожно так осторожно. Как тебя зовут? – Линн. – А меня Трой. Ты откуда-то из Руата, правильно? А может, из горного княжества? – Правильно. Как ты догадался? – Ты так произносишь некоторые звуки, что понятно, из каких мест. Пойдем? – он взял Линн за руку и слегка пожал её пальцы. – Да, – и она тоже ответила ему легким пожатием. – Куда идти? Показывай. Она уже оглядывалась, пытаясь сообразить – куда же идти. Надо вернуться на улицу, где лавка, иначе и заблудиться можно. Но виду она не подала, уверенно повела Троя за собой. И скоро они вышли… на какую-то другую улицу. – Ты нездешняя, не знаешь город? – верно догадался парень. – Скажи, чей дом нужен. Или что есть поблизости. – А ты знаешь все дома в городе? – Не все. Но в этом квартале многие знаю. Здесь много домов высшей знати, резиденции стран Побережья. Их все знают, кто… – он замолчал. – Кто? – уточнила Линн. – Кто ты, Трой? – Кто служит высшей знати. Или даже не совсем высшей. – А кому служишь ты? – ещё больше заинтересовалась она. – Одному из принцев, представь себе! – О, даже так? – Завидуешь? – Трой задорно улыбнулся. – Нет! – Линн рассмеялась. – Я вовсе не хочу служить принцу! – А принцессе? – он лукаво прищурился. – А принцессе тем более! Что в этом хорошего, вот скажи? Заниматься своими делами гораздо интереснее, – тут Линн прикусила губу, поняв, что говорит не то. Не так должна разговаривать служанка. И надо ответить на вопрос её неожиданного спасителя, а то они что-то отвлеклись. – Нам лучше вернуться назад, к лавке, – пояснила она. – А потом идти прямо, и… – До самой синбарской резиденции, – понимающе улыбнулся парень. – Ты ведь там служишь? – он потянул её за собой, продолжая крепко держать за руку. – Как ты догадался?.. – Что тут догадываться? Мы уже выяснили, что ты из горного княжества. И как раз особняк синбарского князя находится неподалёку от лавки, где мы встретились – как тебе совпадение? – Точно! – согласилась она. – Ты сейчас решишь, что я такая глупенькая? – и засмеялась. Хотелось смеяться. Но если бы тут была её гувернантка… или княгиня, или отец… Они все были бы в ужасе от её поведения, вот что. Но именно теперь ей захотелось вести себя плохо! А именно вот так, как сейчас. – Нет, так не решу, – утешил её Трой, – просто мне давно известно, что я очень умный, и в этом всё дело. Разве не видно? – и снова он хитро прищурился. – Да-да! И ты очень скромный! – Конечно. Это само собой. А чем ты занимаешься в доме князя? Служишь одной из принцесс? – Нет. Я… помощница экономки. Ну, так… выполняю разные её поручения. – Понятно, – кивнул он. – Это объясняет, почему ты отправилась в лавку так поздно. Срочно потребовалось что-то для праздничной выпечки, правильно? Они уже прошли мимо лавки, окна которой были всё так же ярко освещены, и теперь начался счёт фонарям: первый, второй… И Линн опять их не хватало. Почему всего двенадцать, а не сто двадцать пять?.. – Да. Для зимнего пирога. У нас его пекут в каждом доме с начала зимы, а разрезают на Новогодье. Его никогда не едят свежим, свежий он не слишком вкусный. – Кажется, я такое не пробовал, – наморщил лоб Трой. – Хотя, пряники ведь тоже вкуснее не совсем свежие? – Я бы угостила тебя нашим пирогом. А ты оставил в лавке коньки? Или это были не твои коньки? – Ничего, – он махнул рукой. – Никуда не денутся, папаша Дистан присмотрит. Кстати, а ты любишь кататься на коньках? – С чего бы? У нас не катаются. Просто негде. Но я хотела бы научиться, конечно. – Вот и хорошо. Значит, я тебя научу. А ты дашь мне попробовать твоего зимнего пирога. Они миновали уже восьмой фонарь. – Согласна? Пойдёшь завтра со мной на каток? – Не знаю. Дай подумать, – сказала Линн. Она очень хотела бы пойти на каток. И обязательно с ним. Но ведь это нельзя, совершенно точно нельзя! Безумное, безответственное, совершенно недостойное желание. Отца ещё можно уговорить устроить ей поход на каток. Но при этом у неё будут другие провожатые. – Ты не успел выпить свой шоколад, – напомнила она Трою. – Я сейчас сама тебе приготовлю чашечку. Если никто не помешает. Но я постараюсь. – Мне нравится эта идея! – заулыбался парень. – Давай попробуем! Дверь открылась послушно, даже не скрипнула. Линн забрала у Троя корзинку и скользнула внутрь, кивнув – подожди, дескать. Надо было осмотреться осторожности ради. В кухне было чисто прибрано, и никого. На столе горела свеча – это Сара позаботилась о Линн. Всё хорошо. Линн выглянула, поманила: – Всё в порядке, заходи! Тётушка Вита сегодня уже сюда не придёт. Да и никто не придёт. А если Сара – не страшно. Она не выдаст. Трой разделся и подсел к столу, а Линн принялась хозяйничать. Она достала коробку с тёртым какао*, вытащила на доску несколько крупных кусков и принялась дробить его тяжелым поварским ножом. Шоколад любил отец, поэтому составляющие для его приготовления в немалом количестве имелись и в Синбаре, и здесь, в Лире. А Линн никогда не запрещалось брать что-то в кухне… Справившись с шоколадными кусками, Линн налила в серебряную кастрюльку молока, добавила сливок. Можно бы сахара, но она решила взять тёмный мёд – так будет ароматней. Положила мёд в молоко, перемешала. И немного, на кончике ножа, всыпала толчёных специй – корицы, мускатного ореха и черного перца. И пару крупных кристалликов морской соли. Трой смотрел на неё, как на колдунью за работой. И с явным восхищением. Всё же спросил: – А тебе не достанется за то, что без разрешения взяла такие продукты? – Нет. Не волнуйся, я знаю, что делаю! – На тебя просто смотреть – удовольствие! Никогда не думал, что так интересно наблюдать за работой поварихи! – Ещё как интересно! Мне всегда нравилось. Когда я была маленькой, то забиралась под стол в кухне – дома, там, у нас. И могла часами наблюдать, как готовила тётушка Чарита, наша главная повариха. Если ты не пробовал её стряпню, значит, не представляешь, как это – пробовать что-то необычайно вкусное! – Не верю! – Трой засмеялся, – можно подумать, она одна на свете повариха! – Можешь не верить, но меня ты в обратном не убедишь. А я точно знаю. Там, сидя под столом, я перепробовала все! Тётушка Чарита щедро меня угощала. А потом приходила нянька, вытаскивала меня из-под стола и ругала нас обеих. Потому что я всегда была перемазанная! Трой слушал и смеялся. А Линн тем временем всыпала с кастрюльку с молочной смесью тёртое какао, поставила на плиту и принялась разогревать, взбивая венчиком из серебряной проволоки. Напиток получился. Он пах одуряюще прекрасно, был коричневый, пенистый сверху, и сверкающий в свете свечи, как драгоценность – из-за множества крошечных капелек шоколадного масла. Линн перелила напиток в две фарфоровые чашечки – себе маленькую, а ему самую большую, положила ложечки в каждую и поставила на блюдца. Большую чашку подвинула гостю. – Я сделала так, как сама люблю. Надеюсь, тебе понравится. – Даже не сомневаюсь… – Тогда приступай, а я пока принесу деньги, – и она подвинула ему плетенку с сырным печеньем. В лавке он просил солёные крендели. Значит, и сырное печенье ему должно понравиться. – Оставь, не надо! – встрепенулся Трой. – Считай, что я просто сделал тебе подарок! Пожалуйста, Линн. – Нет-нет, не нужно так. Сделаем, как договаривались! Всё получилось, как ей и хотелось – никто не помешал взбежать наверх, в спальню, достать шкатулку с монетами и отсчитать нужное количество. И, конечно, вернуться. В доме было тихо – все, надо полагать, уже легли спать. Линн была ночной пташкой, она не любила спать по ночам. Лучше уж днём. Её гость ещё пил шоколад – цедил его понемногу, откусывая печенье буквально по крошкам. – Я не понял, зачем ты тратилась на шоколад в лавке! – воскликнул он. – Ты его готовишь гораздо вкуснее! Я теперь на тот, что в лавке, и смотреть не захочу! Что ты натворила? И что я скажу папаше Дистану? – Если я вдруг окажусь на улице, то пойду работать в кондитерскую лавку. А своему папаше говори, что хочешь. Он чуть не сдал меня страже! – Он не мой. Моего зовут иначе. И что прикажешь делать с прохиндейками, которые норовят лакомиться бесплатно? Я теперь скажу ему, чтобы в следующий раз взял с тебя плату твоим рецептом. А ты не продешеви! – Хочешь мне помочь? – она снова взяла тот самый нож и протянула Трою рукояткой вперед. – Помочь? Конечно. А что надо делать? – Измельчить фрукты, которые мы купили. И я залью их бренди. Это нужно для зимнего пирога. – Хорошо, давай, – Трой отряхнул ладони и взял у Линн нож. Их пальцы мимолетно соприкоснулись, и… Линн, вдруг смутившись, быстро отдернула руку. И он, тоже опустив взгляд, сказал: – Показывай, что надо делать. *тертое какао – очищенные от кожуры какао-бобы, перетёртые в равномерную массу. В прохладном месте продукт застывает кусками. Первичный и самый полноценный продукт переработки какао.