Я – дочь Кощея, или Женихи, вы попали! (СИ) - Дорских Лоя. Страница 36

Но, если честно, что-то в его словах было такое, с чем я внутренне была согласна.

Папа никого не просил о помощи, когда добивался маму. Хотя, слово «добивался» здесь не совсем верно. У них были иные трудности. Много недопонимания, двусмысленных ситуаций, слухов… но они прошли через это сами. Ни у кого не было идеи пойти к тому же Алатырю, чтобы упростить себе жизнь.

Насколько я знала, тогда даже дядя Гвидон был против их союза, решив устроить для мамы смотрины, хотя она прямым текстом ему заявила, что никто кроме папы ей не нужен…

– Хм, – повторил свою усмешку Мракьян. – И вот это, – он выразительно, с каким-то свойственным ему одному пренебрежением, посмотрел в сторону держащихся за руки Макара и Вельку, – на твой взгляд, романтично?

– Да, – соврала я, уже не чувствуя ничего подобного.

Я даже речь Макара слушала почти не вникая. Вроде и говорил что-то красивое, но… после замечаний Мракьяна, слова потеряли свой вес. Конечно, зная, что у тебя за плечами есть кто-то сильный, можно не опасаться, что пойдёт что-то не так. И кажется, от этого терялась искренность. Нет, я не сомневалась, что Макар любил Вельку. Это читалось в его взгляде, и в немного подрагивающем голосе. Леший нервничал, как и сама ведьмочка. Она едва сдерживала слёзы, жадно ловя каждое слово своего возлюбленного, совершенно точно не ожидая, что он решится когда-нибудь позвать её замуж.

– Он даже на колено не опустился, – раздражённо произнёс Мракьян, стоило Вельке радостно закивать, принимая предложение Макара.

– Разве это имеет значение? – отвернувшись от целующихся обручённых, я гневно посмотрела на испортившего мне всё впечатление от помолвки Мракьяна. – Он любит её. Он подготовил речь и произнёс её, глядя в глаза Вельке. Только это имеет значение, а не какая-то глупость из разряда преклонить колени!

– Глупость? – выдержав мой взгляд, Мракьян равнодушно продолжил: – Видимо, мужественность и принятие ответственности с последствиями своих решений устарели, раз сейчас ты упорно делаешь вид, что восхищаешься вот таким… романтичным предложением руки и сердца. Леший молодец. Подстраховался поддержкой и приказал кустам украсить всё цветами. Я ничего не забыл? – Мракьян не скрывал издёвку в голосе. – Ах, да. Он подготовил речь. Я восхищён.

Наш разговор раздражал меня до ужаса! Но плюсы всё же имелись. Злясь на Мракьяна, я не только сумела почувствовать встрепенувшуюся внутри меня ледяную магию, но и смогла её сдержать. Хотя желание превратить одного излишне самоуверенного циника в кусок льда было велико…

– И многое бы, по-твоему, изменилось, встань Макар на одно колено? – обернувшись через плечо на продолжающую целоваться парочку, я скептично посмотрела на Мракьяна. – Хотя, дай угадаю. Тебя бы и в таком случае что-то бы не устроило. Не на то бы он колено встал, например.

– Становиться нужно на правое колено, на левое не выйдет – ножны будут мешать, – холодно отчеканил Мракьян. – В таком положении мужчина показывает свою покорность. Он почти не защищён. Не сможет быстро среагировать на удар и начать обороняться. Это жест благоговения перед сильнейшим. Но встать на одно колено перед своей избранницей – это в разы большее. Это значит показать ей своё восхищение. Это символ готовности вверить ей в руки свою судьбу. Ведь, каким бы сильным ты не был, какой властью бы не обладал – она то единственное, что делает тебя уязвимым. То, что заставляет преклоняться. Добровольно.

Договорив, Мракьян отвернулся от меня, без интереса продолжив наблюдать за улыбающимися друг другу Макаром и Велькой. А я…

Я вдруг поймала себя на мысли, что ни одна женщина никогда не заставит такого как Мракьян опуститься перед ней на одно колено. Но я бы многое отдала, чтоб на это посмотреть…

Представив себе подобную картину, я ощутила внезапный укол зависти к несуществующей избраннице Мракьяна, которую сама только что и придумала.

– Глупость какая, – прошептала я себе под нос, осознав, что испытываю нечто схожее с ревностью.

– Я и не ожидал, что ты поймёшь, – отозвался Мракьян, приняв мои слова на счёт своей речи. – Для тебя важнее напускная мишура. Цветочки. Речь, опять же.

– Я прослушала речь Макара, – сказала я, снова начиная злиться.

Как бы мне не хотелось обратного, а во многом Мракьян был прав. Но признаваться ему в этом и тешить и без того раздутое самомнение мужчины, я не собиралась.

– Какая жалость, – усмехнулся Мракьян. – Попросить Макара повторить?

– Не стоит, – хмуро отозвалась я, уверенно направившись в сторону милующейся парочки.

Замершие вокруг дома шишиги уже не казались милыми, как и разбросанные повсюду цветы потеряли своё очарование. Мракьян заразил меня своей циничностью, не иначе, но…

Я вдруг поняла, что если бы Макар сделал всё своими руками – это было бы более значимым, чем отдать приказ кустам выполнить всю работу за тебя. Пусть он не смог бы сделать всё так же быстро и красиво, как шишиги, но всё же…

Мне почему-то вспомнилось, как папа время от времени дарит маме цветы. Обычные простые букетики совершенно ничем не примечательных цветов, но… он собирает их сам. Не приказывает приспешницам, не просит Привратника. Даже тьму не призывает! Собирает цветы своими руками для любимой жены.

Да, в этом определённо что-то есть.

Отмахнувшись от возникшего в голове образа Мракьяна, протягивающего мне пучок полевых цветов, я резко остановилась перед обручёнными, стараясь выбросить возникшую глупость из мыслей и сконцентрировалась на счастливо смотрящей на меня Вельке.

– От имени Бессмертных, я, Кирьяна Кощеевна, подтверждаю факт вашей помолвки, – твёрдо произнесла я, подмигнув счастливой невесте. – Моя семья не возражает против данного союза. Более того, готова всячески его поддержать, если на то появится необходимость.

– Ох, Кира, – Велька неожиданно налетела на меня и обняла. – Спасибо! Я… это так неожиданно! Я даже просить бы тебя не стала о подобном… спасибо!

– Ну хоть кто-то не стал бы просить, – услышала я голос Мракьяна, отстраняясь от Вельки и оборачиваясь на него через плечо.

– Какой же ты…

– Какой есть, – холодно перебил он меня, беря за руку и перемещая к своему замку. – Куда дальше?

37

– Довольна? – как всегда, сухо и немного зло уточнил у меня Мракьян, наблюдая, как я протягиваю ладони к огню.

– Более чем, – «мило» улыбнулась я, отходя к сумке с вещами и доставая оттуда два плаща.

Бросив один в сторону хмурого Мракьяна, я мысленно поблагодарила мамочку.

Нет, всё же она у меня замечательная. Мало того, что собрала вещи ещё до того, как Мракьян явился за мной в замок, так и заметив, что мы их не забрали, попросила Сивку передать их мне. Даже не знаю, что меня в тот момент больше поразило: появившийся из ниоткуда сын ветра, сбросивший мне под ноги достаточно объёмную и увесистую сумку, или же лицо Мракьяна, на котором впервые на моей памяти читалось неподдельное удивление, при взгляде на белоснежного Сивку?

Правда, радовалась я недолго. Сумка была… мягко говоря, неподъёмной. И Мракьян категорически отказался помогать мне и тащить куда-либо, как он выразился, ненужные нам вещи, приказав оставить их здесь.

Впрочем, возникший между нами спор решился, не успев толком начаться. Как только я поднесла кулон к небольшой выемке в скалистой стене, открыв для нас проход внутрь, я уже хотела взять сумку, потянувшись к ней руками, как меня опередил Мракьян. И вроде бы сделал, как я хотела, уверенно зашагав внутрь хода с вещами, но… чувства удовлетворения у меня не было.

Я думала, что буду гордо тащить собранные для нас вещи (а там явно было что-то не для одной меня, судя по весу!), и как победно буду смотреть на Мракьяна, когда мы будем вынуждены этими вещами воспользоваться… я даже заготовила взгляд «А я говорила!», но…

Не знаю, почему, но что Мракьян в итоге сделал то, о чём я же и просила, чертовски злило меня. Наверное именно поэтому я не сразу заметила произошедшие в пещере изменения. Например, исчезновение прохода за нашими спинами. Да и общую смену магического фона… А Мракьян заметил. Сразу. И – да. Это меня тоже злило.