Мастер Разума (СИ) - Кронос Александр. Страница 42

Хмыкнув, убираю телефон в карман. Безусловно, инстаграмные бляди меня здорово раздражают. Но те, кто гоняется за их голыми фото и видео, бесят ещё больше. Хочется стройного обнажённого тела под боком? Иди и найди себе девушку, а потом трахай, снимай и делай всё, что душе угодно. Конечно, если в процессе она не воткнёт тебе нож в брюхо. Но просить у кого-то видео голой одарённой, которая всего час назад как погибла, — это за гранью даже моего понимания.

Рыкнув, заставляю идущего впереди парня на момент обернуться. Махнув ему рукой, успокаиваюсь. Ничего страшного не произошло, просто вселенная ещё раз подтвердила, что каждый человек является куском дерьма, пока не доказано обратное. Не стоит придавать этому большого значения. К тому же, с чьей-то точки зрения, я тоже могу быть обычным уродом, который лезет наверх, не стесняясь в средствах. Разве меня это смущает?

Сотрудник университета останавливается около лифта, и я замираю рядом. Где тут вообще больница? В этом корпусе или другом?

Когда поднимаемся на пятый этаж, а оттуда сворачиваем в переход между зданиями, понимаю, что всё же придётся добираться до соседней постройки. Что не сильно радует: туша пухляша снова начинает обильно потеть, а ноги стремительно устают. Такое впечатление, что он никогда в своей жизни не занимался физическими нагрузками.

С трудом доковыляв до конца перехода, чувствую сомнение исходящее от парня впереди. Собравшись, ускоряю шаг. Хер тебе в глотку, ублюдок, а не просьба остановиться на перерыв. А если ты сейчас вздумаешь меня жалеть, то я добавлю тебя в чёрный список. К мачехе, сводной сестре, двойняшкам Сестиям и Саану.

Подозрения оказываются беспочвенными: поняв, что я набрал скорость, сотрудник сразу перестаёт обращать внимание на жирную тушу. Просто топает вперёд, намереваясь выполнить задачу. Что интересно, раздражение из эмоционального фона тоже пропадает. Остаётся только какое-то отстранённое беспокойство, похоже уже ставшее для него привычным, да усталость.

Наконец останавливается перед мощной металлической дверью, выкрашенной в белый цвет. Достав ключ-карту, прикладывает к сканеру электронного замка. Занятная больница. Больше напоминает укреплённый сектор подземного бункера.

Впрочем, внутри всё оказывается более похоже на медицинское заведение. Несколько блоков с отдельными входами. Хирургия, стоматология, гастроэнтерология, кардиология. Ощущение, что я из университета переместился в полноценный госпиталь.

Парень уверенно сворачивает направо под электронное табло с надписью "Реанимация". Всё настолько жёстко? Да, в процессе боя я хотел свернуть тощему ублюдку шею, грохнув на месте, но сделать этого мне не дали. По идее у него должны быть только сломаны несколько рёбер да, может быть, чуть повреждены внутренние органы.

Дойдя до палаты номер шестнадцать, мой провожатый замирает около двери.

— Вам сюда, господин Ли-Корнелий. Я буду ждать около выхода из больницы.

Провожая взглядом удаляющегося парня, всё ещё не могу понять, за каким хером меня сюда пригнали? Может, родственники пострадавшего хотят выдвинуть какие-то обвинения? Или будут угрожать местью? Нет, это бессмысленно. Во-первых, будь у них такое желание, уже начали бы действовать, а не встречались со мной. Во-вторых, всё действительно произошло в рамках закона. Как ни старайся, придраться не к чему.

Глянув на дверь палаты, тянусь к разумам тех, кто внутри. Двое взрослых, причём с серьёзной разницей в возрасте. Один совсем маленький ребёнок мужского пола. И девушка, излучающая такую безумную ненависть ко всему вокруг, что я уважительно цокаю языком. Плюс один дышащий на ладан разум, который скорее всего принадлежит самому Петеру.

В любом случае прямой угрозы я не вижу. Разве что от той самой особы, что люто всех ненавидит. Но насколько я понимаю, её гнев направлен на весь мир в целом, а не на конкретного человека. То есть вероятность того, что она сходу набросится на меня, невелика.

Потянув на себя дверь, шагаю внутрь. Оглядываю палату. Женщина, которой на вид около пятидесяти лет. Седой старик, притулившийся в углу. Рядом с ним совсем мелкий пацан, который с интересом на меня пялится. А возле окна застыла девушка с выкрашенными в синий волосами. Развернувшись, опирается на подоконник задницей, складывая руки под небольшой грудью.

Останавливаюсь на месте и неожиданно слышу тоненький голос мальчика.

— Это вы хотели убить моего братика?

Не самое банальное начало. Глянув на него, пожимаю плечами.

— Его подговорили убить меня. Не сказал бы, что в той ситуации оставался выбор.

Ненависть синеволосой полыхает ещё сильнее. Даже не думал, что можно настолько яростно желать спалить всё вокруг себя.

— Но он проиграл. И вы почти убили его.

Поморщившись, ловлю взгляд ребёнка.

— Такова жизнь, парень. Надо думать о сделках, которые ты заключаешь. Желательно до того, как это приведёт к необратимым последствиям.

Пацан затыкается. Женщина начинает всхлипывать, с трудом сдерживая слёзы. Это не спектакль: её и правда раздирает от горя. Но это не моя проблема. Петер Лазеф подставился по своей воле. Я не искал с ним боя и не собирался убивать. Студент сам решил выслужиться и сам же получил по заслугам.

Собираюсь спросить, за каким хером они меня позвали, но тут начинает скрипеть засевший в углу старик.

— Петер умирает. Повреждены лёгкое и желудок. А один осколок ребра дошёл до кишечника. Ему нужна трансплантация.

Вспоминаю всё, что я читал о местной медицине. Ещё раз пожимаю плечами.

— Если здесь почему-то не могут её сделать, в Дели полно других больниц. А в банке органов наверняка найдётся что-то подходящее.

Это правда: в индийской столице десятка два крупных банков органов, которые заранее выращивают части человеческого тела и держат их на хранении. А одарённые быстро подгоняют их под профиль конкретных пациентов, минимизируя вероятность отторжения. Если в плане военных технологий этот мир отстаёт от нашего, то вот с медициной здесь всё в порядке.

— Вы не понимаете, юноша. Университет обеспечивает лечение только на пятьдесят тысяч рупий. Мы наскребли ещё сотню, но на операцию нужно почти полтора миллиона. Столько не потянуть. Он на минимальном жизнеобеспечении до вечера, потом наши сбережения закончатся.

Они что, решили попросить у меня денег? Полтора миллиона рупий? Беспроцентный займ на неопределённый срок, который никто не собирается отдавать? Отлично предложение. Дайте два.

— Возьмите кредит.

Старик тяжело вздыхает, и я чувствую исходящую от него печаль и горечь. Что странно, переживает не только за Петера. Тут замешан ещё какой-то фактор. Сам он кривит морщинистое лицо так, что глаз становится почти не видно, и медленно хрипит.

— Вы же из богатой семьи. Не такой, как другие. Мы хотели предложить вам сделку...

Замолкает, так и не закончив фразу. А вот девушка около окна взрывается фонтанами эмоций. Теперь транслирует не только ненависть, но ещё и раздражение.

Поворачиваюсь к ней как раз в момент, когда та начинает звонко выговаривать слова.

— Дедушка, с такими, как он, надо говорить прямо. Жалости ты всё равно не дождёшься.

Переводит взгляд на меня.

— Ты дашь нашей семье полтора миллиона рупий на операцию. А я подпишу договор полного патронажа и стану твоей. Буду выполнять любые приказы. Делать, что скажешь!

Так старательно подчёркивает слово "любые", что сразу становится понятно, какие именно команды у неё на уме. Наверняка считает, что первым делом толстяк полезет драть её тощее тело во все дырки. Вот само предложение интересное: полный патронаж — это фактически узаконенное рабство. Определённые ограничения есть, но их совсем крохи.

Смерив её взглядом, показательно морщусь.

— Полтора миллиона? Ты одарённая?

К мощному потоку ненависти добавляются нотки удивления. Правда, почти сразу пропадают, сменившись чистой злобой.

— В первом поколении. Как и Петер. Кредитов хватило, чтобы оплатить учёбу только одного ребёнка, и родители решили, что мужчина справится лучше.