Ошибка выбора или связанные Судьбы (СИ) - Богданова Елена. Страница 42

"Иди уже, солнце ненаглядное"- раздался, еле сдерживаемый смех.

Смейся-смейся. Вот уведут меня…

"Зар-р-ра!"

Так-то лучше. А то, иди.

"Зара!"

Иду. Иду. Не кричи.

И вот я такая вся красивая. В длинном платье из лёгкого струящегося бело-зеленого шёлка и с разрезом с левой стороны до самого бедра. Которое идеально село по фигуре, подчёркивая мою тонкую талию. А не тугой корсет, аппетитно зажал грудь, показывая ложбинку, которой едва касался родовой кулон Деметрия. Руки открыты, демонстрируя всем мою брачную вязь. На ногах туфли в тон платья на высокой шпильке. И вот я спускаюсь по лестнице, в конце которой меня ждёт мой муж, одетый в белый камзол, такие же брюки и туфли. Муж… Хоть бы шею не свернуть на такой шпильке, а то этот муж станет вдовцом…

Аден развернулся мне на встречу и, так и замер, не сводя с меня восхищённого взгляда. Да-да, я говорила.

— Ты прекрасна, Зара. — прошептал Аден и наклонившись к уху, продолжил с лёгкой хрипотцой в голосе. — А может, ну его, этот бал и сразу домой?

— Ты что?! — шуточно возмутилась я. — Я впервые в жизни иду на бал. И к тому же я должна выгулить всю эту красоту.

— Тогда от меня не на шаг. — поцеловал меня в висок. — И ничего крепче сока не пьёшь. — приобнял меня за талию и мы двинулись в сторону главного корпуса.

Перед входом нам всем закрепили белые маски, скрывавшие верхнюю часть лица. Это что, бал — маскарад?

"Почти. Это для того, чтобы было понятно кто пришёл с парой, а кто нет"

— Это как? Они же одинаковые.

— Сейчас увидишь.

Аден притянул меня ближе и мы шагнули в дверной проем, который был затянут голубой дымкой. Огромный холл был превращён в сказочно красивый бальный зал. Сверху, плавно кружась, падал иллюзорный снег. Складывалось ощущение, что бал проводится прямо на улице под падающими на землю искристыми снежинками. По стенам спускались причудливые сосульки переливающиеся в разноцветных огнях. А на потолке размещалась огромная белая роза, запрошенная снегом и диаметром в несколько метров. Кроме неё в воздухе парили снежные розочки поменьше и с них срывались маленькие снежинки, которые исчезали, не долетая до людей. Аден, заметив мой детский восторг, наклонившись, проговорил:

— Если с лепестков Снежной розы на пару посыпятся искристые снежинки, то пара должна поцеловаться, чтоб следующий год удачным был.

— И часто они выбирают? — спросила и повернулась к нему лицом.

И тут я заметила, что маска, да и его белый наряд, стал под цвет моего платья.

— У тебя такая же. — пояснил он, увидев мой немой вопрос.

А стоило только потянуть руку к своей маске, как Аден тут же перехватил мою ладонь и потянул к расставленным вдоль стен длинным столам, щедро уставленным закусками и чашами с напитками.

Большая часть рекрутов и кадетов толпилась около этих самых столов, активно угощаясь их содержимым. Аден протянул мне бокал с соком, но в нём явно было добавлено что-то покрепче. По организму пробежала волна тепла и настроение моё улучшилось.

— Зара, ты прекрасна! — рядом с нами возникли Рон и Фрост — А где все остальные?

Я заметила, что у Рона имеется на маске голубой рисунок, а у Фроста маска была чистой. Значит, он на бал пришёл один. А как же, его демоница? Кстати, где она?

— Как вы узнали, что это я? — спросила, а сама поискала взглядом упомянутую, но так и не увидела никого похожего.

— Как? Как? — засмеялся Рон — Мы почувствовали сердцем.

— Сейчас на одно сердце станет в этом мире меньше. — Обняв меня проговорил Аден.

Ребята не успели ответить, так как раздался звон, возвещающий о начале бала. Все в зале затихли, а на возвышении появился одетый во всё золотое император. Поздравив всех участников соревнования с их заслугами, он также поздравил всех с началом праздника Йоль и объявил бал открытым. В воздухе тотчас взорвались тысячи хлопушек, осыпая нас разноцветными конфетти. Заиграла музыка и все устремились танцевать. Аден ухватил меня за талию и потянул в центр зала.

Следующие пару часов Аден не отходил от меня ни на шаг. Мы постоянно танцевали, успевая переброситься лишь парой слов с кем-нибудь, кто случайно встретиться в перерыве между танцами у стола с закусками. В зале я заметила Деметрия, который танцевал с Селестой, и они были в одинаковых масках. Увидела Илистара, который почти не танцевал и не развлекался. А всё больше стоял у стены и не сводил своих чёрных глаз с одной пары. Эту пару можно было видеть и слышать везде, потому что это были весёлые Рон и Лин.

Через какое-то время объявили Белый танец. Собственно от нашего мира он ничем не отличается. Здесь тоже, дамы приглашают кавалеров на танец. Только я была исключением, меня пригласил на танец сам император.

— Чем ты меня порадуешь? — спросил Дармир, как только мы сделали первые шаги в танце.

— Сегодня мне нечем вас радовать, но вот завтра, на…

Договорить я не успела, так как рядом с нами остановился объект нашего разговора, который обнимал Лин. Как только они остановились, над ними зависла снежная роза и, стоило девушке поднять глаза, как она вспыхнула и сверху на их плечи и волосы посыпались искристые снежинки в голубом свечении. Не дав времени на созерцание красоты, тёмный эльф рывком притянул Лин к себе и страстно поцеловал. Вот, это она попала.

— Молодец, далеко пойдёт. — улыбнулся император.

— Вы хотите сказать, что это сделал Илистар? — Если Лин узнает, а она узнает, то чувствую кому-то не поздаровится.

— Я с его отцом, в своё время так же развлекался.

— Вы скажите ему?

— Не всё так просто, девочка. — император утянул меня в сторону Адена. — Видел?

— Силен. — протянул Аден, притягивая меня в свои объятия и целуя в висок.

И в этот момент на нас посыпались мерцающие снежинки.

— Ваше высочество, прекратите. — улыбнулась я.

— О, нет. — он приподнял руки и сделал шаг назад. — Это не я. Это она сама.

Мгновение мы с Аденом смотрели друг на друга, не веря в то, что магический цветок и правда выбрал нас. От осознания того, что сейчас последует моё сердце глухо забилось, отдаваясь в висках и я еле улавливаю его слова:

— Все. Выгулила. Моя очередь, — шепчет Аден и наклоняется.

Моё тело реагирует раньше, чем сознание — разлетаются мурашки, ускоряется сердцебиение, сбивается дыхание. А когда наши губы соприкасаются, то весь народ вокруг исчезает. Остаёмся только мы. Его губы перемещаются на шею, целуют, всасывают кожу. Руки вжимают меня, прижимая к себе сильнее. И в какой-то момент я понимаю, что не слышу музыку. И что я уже лежу на кровати. Моё платье отлетело в сторону. Сильные руки Адена уверенно прошлись по моему телу и сжав мои бедра, одним резким движением он ворвался в меня, срывая с губ вскрик. Я выгнулась дугой ему навстречу и через мгновение почувствовала его губы на своей груди. Его движения, поначалу осторожные, становились всё более сильными и мощными. Все в мире свелось к этому с ума сводящему ритму наших тел. А дальше был взрыв, от которого моя кровь будто превратилась в лаву, в чистый огонь. Я вскрикнула, опадая без сил, где-то словно издалека, слыша хриплый, срывающийся шепот:

— Зара, искорка…ты мой огонёк…моя девочка…

И вскоре он, издав какой-то горловой полустон, рывком вошёл до предела, а затем упал на меня, тяжело дыша мне в шею. И я не ощущала тяжести его тела, а лишь чувствовала приятную усталость мышц и накатывающее умиротворение…

Глава XXVII

Аден де Морто

Лежа на кровати в тишине, держу в своих объятиях хрупкую фигурку моей девочки, мирно сопящую в шею. За окном уже давно взошло солнце. И когда я последний раз позволял себе так долго валяться в постели? Переворачиваюсь, стараясь не разбудить маленькую и, рассматриваю её расслабленные черты лица. Такая родная и желанная, хрупкая и нежная, моя девочка. Зара слегка шевелится от пристального взгляда, но вздохнув, продолжает спать. Забавная. Она даже во сне чему-то улыбается, растягивая свои сладкие, розовые губки. Замираю, боясь пошевелиться и разрушить умиротворение. Странно. Но только рядом с ней я чувствую себя спокойно. Только, когда вижу её, а ещё лучше чувствую, я спокоен. Вот и сейчас не осознанно или осознанно, осторожно вожу пальцами по обнаженной коже, наслаждаясь её бархатистостью. Вдыхаю полной грудью её запах. Наслаждаюсь. Успокаиваюсь. Сам удивляюсь своей нежности. Что там своей, демон мой мурлычет, как пардус.