И вновь Золотая Неделя! (СИ) - Смолин Павел. Страница 61

— Какая разница, Иванов, — Отмахнулся от зудежа подчиненного полковник, — Мы теперь на*уй никому не нужны!

Капитан пригорюнился, и товарищ полковник решил его утешить, достав из ящика стола карту области и расстелив ее на столе:

— Давай лучше заводы делить, к приватизации готовиться!

— А давайте! — Обрадовался капитан.

Хрюкнув, вылетел из здания и отправился в Нью-Йорк, где Джим Керри, стоя по пояс в грязных водах Гудзона, объяснял камере:

— Я просто искал свою маску!

Хе, а ведь весело! А как там моя мексиканская школа?

— Миге-е-ель! — Стоя на крыльце расположенного где-то на окраинах Мехико серого шлакоблочного здания, упитанная латинка в униформе монашки звала задержавшегося ученика.

— Бегу, сестра Мария! — Вылетев из-за угла, одетый в желтые шорты и футболку с покемоном Чаризардом и обутый в мягенькие кроксы (наши ученики получают мерч в качестве гуманитарки) чумазый Мигель устремился к любимой учительнице — мама и папа давно мечтали отправить его в школу, поэтому маленький латинос очень старается оправдывать их ожидания.

Эх, пастораль! Старайся как следует, и, может быть, тебя возьмут садовником в дом богатых американцев!

Мой астральный полет прервал тихий стук в дверь — кто-то хочет зайти, но не настолько, чтобы меня будить. Встряхнувшись, пошел открывать.

— Не спишь? — Спросил одетый в «майку-алкоголичку» и растянутые треники майор, когда я открыл дверь.

— Поговорил с девочками и как новенький! — Отчитался я ему.

— А я тут сижу, скучно, дай думаю зайду, — Позвякал зажатой в руке авоськой вояка.

— Мне пить нельзя, — Предупредил я его.

— За кого ты меня держишь? — Расстроился майор и достал из авоськи «Буратино»: — Тебе — лимонад!

— Лимонад мне нравится! — Кивнул я и запустил Тимофея Матвеевича в номер.

— Брр! — Поежился он, — Чего это ты? — Кивнул на форточку.

— Слушал ветер! — Немного стебанулся я, закрыв створку.

Майор с уважительной миной на лице покивал — ржака! — и выставил на стол лимонад и бутылку «Столичной». Следом появились плавленные сырки «Дружба», кулек «Птичьего молока» и две литровых банки — одна с огурцами и помидорами, вторая…

— Опята! — Возрадовался я, подхватив баночку и посмотрев на просвет, — В Японии хрен найдешь!

— Рад, что угодил! — Порадовался и майор, я достал из гарнитура пару граненых стаканов, вояка налил мне лимонада, себе — где-то на треть водки, мы открыли ёмкости с закуской и чокнулись.

— За мир во всем мире! — Предложил я тост.

— За него! — Одобрил Тимофей Матвеевич.

Выпили, закусили.

— А вот скажи мне, Иоши, — Устремился душой к высокому майор, наливая себе вторую порцию, — А это твое «моэ»…

Я кивнул — давай мол, жги!

— …Я вот третьего дня иду по части, а навстречу мне медсестра наша. Поздоровались, она запнулась, упала, халат задрался, и я увидел ее трусы. Это — «моэ»?

— Это скорее «этти», — Стараясь не ржать, пояснил я.

— Пошлятина? — Хмыкнул знающий японский майор.

— Пошлятина! — Радостно согласился я и предложил следующий тост: — За отсутствующих здесь дам!

Выпили, закусили.

— А где грань-то? — Продолжил пытаться вникнуть в сложные материи вояка, — Между «моэ» и «этти»?

— Моэ — оно вот здесь чувствуется! — Указал на сердце, — Тепло становится!

Майор кивнул.

— А этти — вот здесь! — Указал на промежность, — Вот так и определяется — где зашевелилось, то и есть!

— А если и там, и там? — Уточнил майор, наливая себе третью.

— А это уже получается более широкое понятие — «фансервис»! — Пояснил я.

— Сложная у вас страна! — Вздохнул майор и предложил тост: — За Японию!

— И за СССР! — Не остался я в долгу, и мы выпили.

Тимофей Матвеевич немного раскраснелся, глаза заблестели. Тоже душевный покой обрел, получается. Закусив, он решил признаться:

— Смотрел я «Кулак Полярной звезды». Муть полнейшая!

— Я так же думаю! — Хохотнул я, — Но что поделать, оно же старое. Мои мультики покруче будут! — Оценивающе покосился на майора, — Но вы, наверное, для такого староваты.

— Главное, ребята, сердцем не стареть! — Ответил он цитатой, и мы выпили по четвертой — запоздалое «за знакомство!».

— Я тут гитару где-то видел, — Захотелось ему лирики.

— Пошли найдем! — Я не был против, поэтому мы вышли в коридор, прогулялись по корпусу и, усилившись гитарой, вернулись в номер.

— Я, конечно, не так хорошо играю, как ты, — Поскромничал Тимофей Матвеевич, пробежавшись пальцем по струнам, — Но кое-что умею! Но сначала надо выпить! — Вспомнив о более актуальной задаче, выпили и спели пару песен Высоцкого.

— Ну как? — Спросил майор, отставляя гитару.

— Класс! — Показал я ему большой палец, — Смерть Владимира Семеновича — огромная потеря для русской культуры.

— Советской! — Поправил меня вояка.

— Советская — это русская, Тимофей Матвеевич, — Наливая себе лимонада, а майору — «беленькой», поведал ему страшный секрет, — Это вы тут «советские», а если снаружи — то Россия она Россия и есть! Коммунисты — это русские, культура у них — русская. Ну вы поняли, в общем.

— Давай лучше на «ты», — Предложил майор, — Не настолько я и старше! Тридцать три мне.

— В два раза, считай! — Улыбнулся я, — Но я не против, Тимофей.

— Тимоха! — Отмахнулся майор, мы выпили за советскую культуру, и он спросил: — А есть у тебя еще песни про армию?

— Про майора есть как раз! — Хохотнул я и потянулся к гитаре.

— Ну-ка, ну-ка! — Оживился «собутыльник».

— Песня шуточная, но с уважением! — На всякий случай предупредил я и затянул: — О-о-осень-еб*сосень…

[ https://www.youtube.com/watch?v=Ru8NEPAeA6k&ab_channel=МихаилЕлизаров ]

Новояз пришлось в меру сил заменять на актуальные хронопонятия, но пьяному майору несколько потерявший в прелести текст все равно понравился:

— Душевно, сука! — Вытерев выступившую слезинку, выдал он высшую из возможных оценок.

Глава 29

Поручкавшись со всеми на перроне (в советском костюме приперлись только я и физрук, остальные предпочли джинсы: нарядились, так сказать), погрузились в электричку. Судя по лицам ребят, обычно они ездят в вагонах не настолько мягких и новых. Очковтирательство продолжается! Антон и Аня сели напротив нас с майором, Николай Степанович уселся прямо позади меня в компании несколько бледного от свалившейся на него ответственности физрука — главы туристического кружка по совместительству. Остальные участники похода, не без тихой аккуратной ругани, распределились вокруг нас. Дополнительно — по паре милиционеров в начале и конце вагона.

Громкоговоритель пошуршал, двери закрылись, и мы потихоньку тронулись. Путь наш начался с окраин Омска, поэтому почти сразу въехали в лес, где удалось полюбоваться восходящим из-за деревьев солнышком. Советские синоптики не обманули — погода сегодня воистину прекрасная, для начала мая, конечно.

— А сок пошел уже? — Спросил я Антона, указав на лишенные листвы, но набухающие почками, березки за окном.

— Давно пошел, — Кивнул он с изрядно удивленной миной, — У меня дед из него квас делает.

— У нас березок не так много растет, на Хоккайдо в основном, — Поделился я государственной тайной, — Во дворе, думаю, посажу — сок собирать буду.

Хэруки не то что березу в Токио, она и турнепс на Марсе вырастит.

— Можем присылать тебе диппочтой, — Обернувшись (спиной к спине сидим же), предложил Николай Степанович.

— Было бы очень здорово! — Порадовался я, — А грибочков пришлете? У нас кругом шиитаке да шампиньоны в основном, они мне тоже нравятся, но опятки и грузди-то совсем другое дело!

— Шиитаке? — Заинтересовалась Аня.

— Японский лесной гриб! — Пояснил я, — Наши предки выращивают их более тысячи лет!

— Вкусный? — Уточнила девушка.

— Вкусный! — Кивнул я, — Но если из всех грибов — только он… — Поморщившись, развел руками.

— Все приедается! — На правах старшего поведал мой названный брат Тимоха.