Пираты в Сомали. Повстанец (СИ) - Птица Алексей. Страница 32

— Ты что тут делаешь, урод? — задал я животрепещущий вопрос на сомали. Лезть под кровать я не собирался.

— Я уборщик, уборщик, — глухо раздалось из-под кровати.

— Что здесь убирать? Ты, сволочь, собирался украсть наши вещи и думал, что тебе это сойдёт с рук?

— Нет, нет, нет, — отчетливо представилось, как он мотает головой, словно сам верит в свои слова. — Я собирался убирать. У вас под кроватью скопилось много пыли.

И тут же деланно чихнул. Артист!

— Да? И где же твоя тряпка?

— А я подумал, что таких уважаемых клиентов надо непременно ублажить и решил, что моя одежда и так слишком грязная, можно убрать и собственной футболкой. Вы ведь меня простите за это, сэр, не так ли?

— С чего бы это? Ты форменный вор! То есть бесформенный или проще сказать, самый обычный, самый наглый, самый отвратный вор из всех, что я видел. И я тебя сейчас буду убивать.

Рванув замок молнии, я нашёл в сумке купленный сегодня пистолет и сунул его ствол под кровать.

— А-а-а-а, — тут же послышался из-под неё сдавленный крик, полный ужаса. — Не убивайте, сэр! Сэр, не убивайте меня!

— Воры не достойны жить. Молись, скотина!

— Нет, нет, нет! Если вы меня убьёте, то вас заберут в полицию и посадят в тюрьму или отправят на войну или в карьеры. В общем, вы умрёте, — неожиданно пригрозил мне вор.

— Сначала умрёшь ты! А потом, может быть, и я, но не факт. А вот твоя смерть у меня в руках, молись, вонючка!

От молодого негра и впрямь запахло чем-то нехорошим. Вот же, ять… Со всех сторон нагадил, скотина! И где? В моём же номере. Сам же залез и сам же обосрался. Вот как таким можно быть?!

— Отпустите меня, я ни в чём не виноват, я работаю в этом отеле!

А запах в маленьком помещении между тем усиливался.

— Фу! Это твой защитный запах, клоп ты вонючий? Решил меня отравить своим зловонием? Что же, это тебе вполне удалось. Придётся тебе вылезти из-под кровати, чтобы встретить смерть лицом к лицу. Твою жалкую жизнь я посвящу духам Африки! Радуйся этому, ты станешь Африкой!

Что-то меня понесло не на шутку, наверное, просто устал от всей этой чёрной действительности.

— Ааа! Простите меня! Простите!

Следовало, конечно, простить засранца, а то запах не выветрится до самого утра, да и с трупом неизвестно что делать.

— Вылазь. Я даю тебе последний шанс. Пока я пойду ужинать, ты вылижешь здесь всё. И мне без разницы, чем ты это будешь делать, хоть своим языком, хоть своей майкой, хоть задницей. Нет, пожалуй, задницей, не стоит, — вспомнил я про гнусный запах. — В общем, чтобы через два часа здесь было чисто и не воняло. Можешь сбегать купить печенья и принести кипятку, я люблю заваривать чай из священных трав, когда общаюсь с духами Африки. Ты меня понял?

Вылезший из-под кровати плюгавый негр согласно закивал головой, бешено вращая вытаращенными от страха белками глаз.

— А сумки поставь аккуратно на кровать. Можешь работать. Все деньги всё равно у меня с собой, а в сумках ты найдёшь разве что свою смерть и больше ничего, — и я с размаху шлёпнул его широкой ладонью по башке. Тот присел, я же вышел из комнаты в полной уверенности, что он сделает всё, что ему велели.

В кафе только приняли заказ и готовили его. А пока можно было насладиться чашечкой сваренного кофе. Настоящего арабского, а не всяких бразильских суррогатов. Вообще-то я всегда больше любил какао, то бишь горячий шоколад, а лучше двойной горячий шоколад. Классная с приятной горчинкой штука. Потянуло меня в воспоминания.

Не тот, что пил я в детстве с молоком и пупырчатыми противными пенками, а густой шоколадный напиток, дарящий тебе свежесть и бодрость духа, от которого приходят в голову новые мысли и интересные идеи.

— Ну, и что там в комнате?

— Да уборщика поймал и заставил прибраться в комнате. Хороший у них в гостинице персонал, очень ответственный. Прямо горят на работе: убираются, копошатся в вещах, беспокоятся...

— А! Ну, так это очень хорошо. Повезло нам.

— Да, повезло. Повезло тебе, Мхара, а не мне. Мне не везение идёт, а предвиденье и предчувствие. Так ты заказал нам ужин или уже всё сожрал, пока я ходил в гостиницу?

— Нет, ты что, я съел лишь пару лепёшек и выпил две чашки кофе.

— Вот же ты честный какой, оказывается, — вслух по-русски сказал я.

Но, как бы там ни было, примерно через полчаса нам принесли обильный ужин, и мы с Мхарой отдали ему все свои силы и весь аппетит. Насытившись, вяло пялились на проходящих мимо людей. Женщины попадались не часто, и в основном в сопровождении мужчин. Так что облом. Придётся, по мере необходимости, довольствоваться платными услугами. Главное, чтобы без довесков вроде сифилиса или СПИДа.

При воспоминании о нехороших болезнях фривольные мысли быстро покинули мой мозг. Посидев ещё немного в кафе и выпив прохладный лимонад, запив им сытный ужин, мы поднялись. Вокруг уже почти стемнело.

«Эх, всё же город — хоть и африканский — это город, а не скопище юрт посреди саванны. Очаг цивилизации посреди моря дикости», — думал я по дороге.

Вернувшись в гостиницу, мы обнаружили идеально прибранную комнату. На столе лежала маленькая пачка печенья, и стоял стеклянный кувшин с уже остывшей водой. Пачка печенья была настолько маленькой, что, очевидно, найти меньше просто не получилось. Ну, да ладно. Главное, что все указания выполнены в точности. Не я же воровать лез!

В комнате не воняло, но было очень жарко. Впрочем, что мы, не негры, что ли? Перетерпим. Вода есть, еда есть, оружие есть, что ещё нужно для счастья настоящему мужчине?! Правильно: женщины! Но не будем о грустном... Немного повозившись в комнате, Мхара отправился спать на верхнюю полку.

Хозяин кафе просветил нас, рассказав о месте и времени ежедневной отправки автобусов на Джибути. Рейс в девять часов утра полностью устраивал, но мне предстояло завершить одно трудное дело. Вынув пистолет, которым запугивал сегодня несчастного вора, я принялся над ним колдовать.

Прежде всего, требовалось залить его маслом. Жаль, что здесь не было вэдэшки. Но ничего, обойдёмся оружейным маслом и керосином. Залив их во все отверстия оружия, я стал терпеливо ждать, когда пистолет отмокнет, а пока смазал и почистил единственный магазин к нему.

Распаковав коробку с патронами, набил ими обойму. В магазин действительно влезло пятнадцать штук, и шестнадцатый мог быть в стволе. Торговец намекнул, что к пистолету шли и гораздо большей ёмкости магазины, но где их брать в Сомали?

На пистолетном стволе ясно и чётко читалась гравировка «Made in South Africa». Вот там и следует искать себе запасной магазин, ну, или в хорошем оружейном магазине, а не в этой рыночной забегаловке.

Подождав, я достал выколотку и прочие оружейные прибамбасы и приступил к неполной разборке пистолета. Грязи оказалось просто немерено! Благо, что все детали сделаны из нержавейки, иначе этот пистолет не подлежал бы восстановлению. Ржавчина и не такие стволы разъедала. А так у меня ещё был шанс.

Мхара уже давно храпел, а я всё возился под светом одинокой электрической лампочки, разложив на кровати части от пистолета. Наконец, мне удалось снять затворную раму, под которой обнаружились искорёженные остатки патрона. Разорванная гильза уже давно потеряла свой порох и теперь вызывающе смотрела на мир ржавым пятном своего корпуса.

Подхватив её выколоткой, я осторожно извлёк весь патрон и вышвырнул его в открытое окно третьего этажа. Дальше процесс чистки пошёл намного легче и приятней. Ствол, покрытый изнутри слоем нагара и речных отложений, неохотно очищался от грязи, но всё же очищался. Труднее оказалось привести в порядок курок и спусковой механизм. Грязь туда въелась очень плотно, а подлезть оказалось сложно.

Упарившись, я решил оставить пистолет до утра в масляно-керосиновой ванне. Пусть отмокнет и порадуется смазке, она полезная. Опустив пистолет в найденную тут же непонятную ёмкость, я залил его маслом с керосином, потом запер дверь на засов и отправился на боковую.