Магический кристалл. Серебряные стрелы. Проклятие рубина - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 67

Затем внезапно померкла Кришал-Тири. Ее только что сиявшие в свете солнечных лучей стены стали тускло-серыми, а потом и вообще почернели.

– Реджис! – воскликнул Кассиус, почувствовав, что башня теряет силы. – Он настоящий герой!

Башня дрогнула и покачнулась. Затем на ее стенах возникло множество трещин, и спустя мгновение волшебное строение стало разваливаться на куски.

Дикари в ужасе смотрели, как рассыпается в прах замок того, кого они считали своим богом.

И тут раздался призывный рев боевых труб Брин Шандера. Люди Кемпа с торжествующими криками налегли на весла. Разведчики Енсина Брента немедля сообщили радостную новость рыбакам Лек Деннишира, и те, в свою очередь, известили воинов Красных Вод. По кораблям, служившим убежищем жителям Долины Ледяного Ветра, пронесся клич: «К оружию!»

Огромные ворота Брин Шандера распахнулись, и его защитники бросились на равнину. Корабли Кер-Конига и Кер-Диневала на Лек Деннишире и Гуд Мида и Дуган Хода на юге подняли паруса и, поймав восточный ветер, понеслись к берегу. Рыбаки Мир Дуальдона, немилосердно бранясь, что им приходится держать курс против ветра, также устремились навстречу врагам.

Так началась битва за Долину Ледяного Ветра.

Реджис едва успел отскочить от яростно кусающих и царапающих друг друга зверей. В другое время Гвенвивар без труда разделалась бы с монстром, однако сейчас она была настолько ослаблена, что могла лишь защищаться. Вот пламя из пасти пса опалило ее мех, и спустя мгновение огромные клыки противника сомкнулись на шее пантеры.

Реджис всей душой хотел помочь огромной кошке, но он даже не мог подобраться к катающимся по полу зверям, чтобы как следует пнуть пса. И зачем это Дзирт так стремительно убежал?

Гвенвивар почувствовала, что могучие челюсти врага безжалостно стискивают ее горло. Кошка сумела перекатиться и подмять пса под себя, но противник и не подумал ослабить хватку. Дышать становилось все труднее, Гвенвивар поняла, что силы вот-вот оставят ее. И, бесконечно сожалея о том, что ей приходится покидать хозяина в столь тяжелый момент, мысленно устремилась сквозь пространство, назад, к себе на родину.

Но тут наступила темнота. От неожиданности пес разжал челюсти, и Гвенвивар мгновенно воспользовалась этим. Ее когти вонзились монстру в ребра, и, перекатившись через голову, пантера растаяла во мраке.

Пес, увидев нового противника, не раздумывая, бросился на Реджиса.

Сейчас Гвенвивар полностью владела ситуацией, она была ночным хищником, привыкшим выслеживать добычу и наносить удар еще до того, как жертва успеет почувствовать ее присутствие. Пригнувшийся перед прыжком на хафлинга пес распластался на полу, когда пантера тяжело опустилась ему на спину, а спустя мгновение ее огромные клыки вонзились в его золотисто-багровый загривок.

Пес успел издать лишь один протяжный предсмертный стон – клыки пантеры перекусили его шею.

Жалобно позвякивая, зеркала трескались одно за другим. Пол разверзся, и трон Кесселла рухнул вниз. По доносившимся из гарема крикам Реджис понял, что то же самое происходит во всей башне. Он был безмерно рад тому, что Гвенвивар все-таки разделалась с чудовищем, но этого, похоже, можно было и не делать. Бежать уже было некуда. Они были обречены погибнуть под обломками Кришал-Тири.

Реджис позвал Гвенвивар и увидел ее горящие в темноте глаза.

– Что такое? – удивленно воскликнул он.

Кусок стены у него за спиной рухнул, увлекая Реджиса за собой, и хафлинг увидел, как глаза кошки вдруг оказались у него над головой. Точно выбрав момент, Гвенвивар бросилась на хафлинга.

Реджис закашлялся от пыли и понял, что башня вот-вот обрушится. И тут стало совсем темно: пантера подмяла его под себя.

Дзирт почувствовал, что падает. Яркий свет ослепил его. Он ничего не видел и не слышал. Он не слышал даже неистовых завываний ветра. Эльф знал одно – он падает.

Свет померк, и перед его глазами возникла туманно-серая пелена: как будто он летел сквозь облако. Происходящее казалось совершенно нереальным, и эльф поймал себя на мысли, что не помнит, как оказался в этом положении… Сейчас он не помнил даже своего имени.

Затем Дзирт упал в глубокий сугроб и сразу понял, что это не сон. К нему мгновенно вернулись все чувства, он услышал дикий рев ветра и ощутил ледяное покусывание снега. Эльф вспомнил Кришал-Тири, все, что там произошло, и догадался, куда попал.

Дзирт оказался на покрытой вечными снегами вершине Пирамиды Кельвина.

Воины Брин Шандера и Истхейвена вслед за бежавшими впереди Кассиусом и Гленсатером спустились с холма и врезались в толпы еще не пришедших в себя после крушения Кришал-Тири гоблинов. Защитники избрали самую очевидную в этой ситуации тактику – им следовало любой ценой прорваться к дворфам. Еще стоя на стене, они заметили, что то же самое задумали и варвары. Было ясно, что реальные шансы на успех появятся у них лишь в том случае, если удастся объединить все три отряда.

Гоблины были настолько охвачены паникой, что не смогли не то что воспрепятствовать их плану, но и просто встретить людей, сойдясь в боевой порядок.

Высадившись у северной окраины Таргоса, воины Мир Дуальдона тоже не встретили сколько-нибудь серьезного сопротивления. Впрочем, они прекрасно понимали, что сойти на берег – это еще полдела. Ведь стоило им двинуться в сторону Брин Шандера, и большой отряд гоблинов, обосновавшийся в Термалэйне, легко мог ударить им в спину.

Но их опасения оказались напрасными. Поначалу гоблины собрались было выступить на подмогу чародею. Но тут неожиданно обрушилась Кришал-Тири, и они решили выждать и понаблюдать за развитием событий. Накануне их крайне обеспокоили слухи о том, что Кесселл выделил большой отряд, чтобы уничтожить изменников – орков Лживый Язык, расположившихся в Бремене. Поэтому, когда башня, воплощение могущества Кесселла, на их глазах рассыпалась в прах, они решили как следует взвесить шансы чародея на победу. И, хорошенько поразмыслив, дружно бросились бежать на север, в сторону открытой тундры.

Пурга, бушевавшая над вершиной Пирамиды Кельвина, сильно ухудшала видимость. Дзирт едва мог разглядеть свои собственные ноги. Он по-прежнему крепко сжимал волшебную саблю, которая вдруг начала излучать слабое сияние, словно холод был оружию по душе.

Дрожащее истерзанное тело Дзирта умоляло его двинуться вниз по склону. Но нет, эльф направился в противоположном направлении, в сторону одной из соседних вершин, откуда порывы ветра доносили неистовый, безумный смех.

И вот он увидел размытый силуэт чародея, глядящего на равнину.

– Кесселл! – прокричал Дзирт и, увидев, как чародей повернулся в его сторону, понял, что тот услышал его. – Именем жителей Десяти Городов я заклинаю тебя сдаться! И сдаться немедленно, пока безжалостное дыхание ветра не превратило нас в лед!

Кесселл презрительно фыркнул.

– Значит, ты все еще не понял, с чем тебе довелось столкнуться? – изумленно воскликнул он. – Неужели ты и впрямь считаешь, что выиграл эту битву?

– Я еще не знаю, как сражаются люди внизу, – ответил Дзирт. – Но ты уже побежден! Твоя башня разрушена, Кесселл, а без нее ты всего лишь заурядный фокусник! – Говоря это, Дзирт продолжал осторожно идти вперед, и сейчас ему оставалось пройти всего несколько футов. Но чародей по-прежнему казался размытым черным пятном на фоне серых вихрей пурги.

– Ты хочешь знать, как идет сражение, эльф? – спросил Кесселл. – Так смотри! Стань свидетелем гибели Десяти Городов! – Сказав так, он сунул руку под мантию и достал небольшой сверкающий предмет – волшебный хрустальный камень. Пурга мгновенно прекратилась, и даже ветер стих у того места, где они стояли.

Дзирт понял, что камень действительно обладает чудовищной силой, и почувствовал, что в мягком свете, исходящем от кристалла, его тело постепенно согревается.