Хроники старого мага (СИ) - Величко Андрей Феликсович. Страница 24

Я знаком предложил Аликс двигаться к столу. Она поняла, что урок продолжается. Всё повторилось. Она продолжала читать строки, водя по ним пальцем и называя знаки. Я поправлял её. Мы снова прошли алфавит около двадцати раз. Она читала всё лучше и лучше. Стало ясно, что скоро она заучит наизусть последовательность знаков в алфавите. Я не стал ускорять процесс, давая всему происходить своим путём. Оставалось только ждать и терпеть. Как только я почувствовал, что она устаёт, сразу дал ей отдых. Острой нужды ускорять её способность к чтению у меня не было. Это нас учили по принуждению, из-под палки. Наставнику требовались показатели успеваемости группы. А он не был брезглив в средствах. Позже я сам прибегал к принуждению. Отстающий ученик безжалостно отчислялся из Академии. Среди наставников широко использовалось правило: «Хочешь помочь ученику — заставь». Магов всегда было мало. В год Академия выпускала от трёх до пяти десятков человек. Для нужд Империи это было очень мало. Поэтому физическое принуждение лентяев было обыденным делом. Здесь же необходимости в принуждении не было.

Я взял ведро. Повернулся к детям и лукаво спросил.

— Ну, кто идёт со мной на крышу? — дождался их радостных криков, и строго предупредил — Только на парапет не влезать. Если кто из вас упадёт, ваш отец мне этого никогда не простит. Так что наказывать буду лично и строго.

После этих слов я направился по лестнице к верхнему люку. Они столпились внизу лестницы в ожидании. Я открыл люк и влез на верхний уровень башни в маленькую круглую комнатушку.

— Ну, поднимайтесь — крикнул я вниз.

Снизу послышался звук шагов по лестнице. Из люка показалась детская головка мальчика. Следом он выбрался сам. Не дожидаясь появления остальных детей, я подошёл к двери и толкнул её. Она открылась наружу. Открылся вид на верхнюю площадку с парапетом. Обернулся. Из люка как раз выбралась Аликс. Я показал на площадку у себя за спиной.

— Аликс, будь добра, приглядывай за детьми, пока я буду здесь убираться.

Я подождал пока они вышли на крышу, и повернулся к двери спиной. Надо было убрать саму комнату. Площадку снаружи уберёт дождь. Я снова коснулся внутренней поверхности ведра и прочитал заклятие. Вызвал вихрь и стал убирать пыль в комнате. Пыль постепенно перекочевала в ведро. Да, смотреть здесь было не на что. У меня возникла мысль перенести телескоп вниз и осмотреть на предмет исправности. Я выглянул наружу. Дети веселились, рассматривали через парапет в пространстве между зубцами двор и окрестности. Я предупредил, что отправляюсь вниз. Попросил их, как наиграются спускаться. Взял телескоп и начал спускаться.

Оказавшись внизу, мне захотелось осмотреть телескоп. Хотя мне и удалось снять с него слой пыли, он оставался очень грязным и ржавым. Я попытался раздвинуть его, но потерпел поражение. Телескоп заклинило. Прибор следовало отдать в ремонт. Я подумал, а сможет ли местный мастер его отремонтировать. Негоже держать такой прибор в таком состоянии. Хотя я сам и не собираюсь заниматься астрономией. На это требовалось потратить время. Я спустился вниз и вытряхнул мусор в бочку. Поставил ведро внизу башни. Снова поднялся. Я надеялся, что пока я хожу, дети нарезвятся видами сверху. Я снова поднялся на крышу. Требовалось забрать треногу. Дети продолжали наблюдать окрестности. Видимо, их не часто выпускают за предел крепости, и они пользовались возможностью увеличения своего познания. На главной наблюдательной башне двенадцать раз прозвенел гонг. Я забрал треногу и позвал детей вниз. Они стали спускаться с большой неохотой. Впервые я услышал, как мальчики ворчат и жалуются. Им нравилось здесь быть и уходить они не хотели. Требовалось дать Аликс ещё один урок, а потом отнести телескоп в мастерскую. Когда дети спустились, я стал спускаться следом и закрыл за собой все двери. Оказавшись внизу, я заметил, что дети с особым вниманием разглядывают старый телескоп. Я испытал беспокойство. И осторожно, пытаясь не напугать их, постарался объяснить, что этот предмет трогать не надо. В глазах у них читалось непонимание, но они выполнили просьбу. Хотя было видно, что у них чешутся руки разобрать непонятную вещь. Я жестом пригласил Аликс к столу.

Без лишних разговоров она взяла лист с алфавитом и начала читать строки, водя пальцем по листу. Я наблюдал, чтобы она не ошибалась. Аликс делала успехи. Ошибок почти не было. Время шло. Одним глазом я смотрел, чтобы мальчики не трогали телескоп. Однако мальчики, всякий раз как я отвлекался, аккуратно приближались к этой непонятной и интересной для них вещи. Телескоп явно находился в большой опасности. После примерно двадцатого раза прочтения, я остановил урок.

Я объяснил, что у меня дела, и на сегодня занятия окончены. К огромному разочарованию малышей, я прихватил телескоп и треногу под мышку и направился к люку. Взяв посох, я засветил навершие посоха и стал спускаться. Оказавшись на втором этаже, я позвал детей. Они потихоньку спустились. Я стал спускаться ещё ниже. Они последовали за мной. Когда вся компания оказалась на улице, я притворил дверь башни. Повернулся к ним и попрощался до завтра, сказав, что весь вечер буду занят. В глазах мальчиков читалось вселенское разочарование. Они скорбно провожали глазами такую интересную латунную штуковину с блестящими стёклышками и колёсиками. И эту красивую штуку дядя уносил в неизвестном направлении. Когда я двинулся в сторону здания техслужбы, мальчики настойчиво двинулись за мной. В их глазах читался блеск охотничьих псов, взявших след добычи и не желавших его терять. Наверное, они надеялись, что я где-то брошу эту штуковину, и она достанется им. Они преследовали меня до самой двери и остановились только тогда, когда я внёс предмет внутрь.

Само здание техслужбы было построено из двух половин. С одной стороны размещались кузница и слесарная мастерская, а во второй половине помещались столярная и кожевенные мастерские. Прямо посередине здание разделялось толстой стеной, выступающей над крышей. В каждую из половин вела собственная дверь, что навело меня на мысль, что между двумя половинами, вероятно, не было внутреннего прохода. Из здания поднималось две трубы, находящиеся в разных сторонах здания и пристроенные к его торцам. Мне надо было попасть в слесарную мастерскую. Но, попасть в неё, было мало. Нужно было найти того, кто возьмётся за ремонт изделия. Я прошёл в дверь мастерской. Комната была достаточно большой. Кроме входной двери в ней виднелась ещё одна. Судя по звукам, она вела в кузницу. Моё появление в помещении сначала вызвало тишину. Люди замерли, глядя на меня. Я спросил их к кому мне можно обратиться. Мастером, а по совместительству и кузнецом, оказался крупный, дородный мужчина. Копна нечесаных волос сальными патлами спускалась по обе стороны его лица, подвязанная шнурком, проходящим по лбу и завязанным на затылке. Борода широкой лопатой опускалась ему на грудь. Широкие покатые плечи переходили в толстые руки, покрытые канатами мускулов. Он был одет в простую, грубую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Грубый кожаный передник из спилки, закрывал его тело спереди. Он был выше меня на пол головы. Смотрел на меня черными глазами жёстко. Было видно, что он привык отдавать приказы в своей мастерской.

Стараясь говорить вежливо, я спросил его, может ли он или кто другой отремонтировать этот прибор. И положил телескоп на верстак. Увидев этот прибор в мастерской, два подмастерья мгновенно отскочили от стола в дальний угол. На их лицах был написан сильный ужас. Они творили священные знаки, покрывая себя и меня ими. Из их лепета стало понятно, что я принёс страшную колдовскую штуку, которая сейчас взорвётся и уничтожит всё вокруг, либо покроет их страшными проклятиями, от которых… дальнейшее было трудно разобрать. Было похоже, что эти два суеверных парня сильно боялись всего имеющего отношение к магии. Мастер не выказал страха. Я на всякий случай заверил его, что предмет не опасен и не несёт никакого проклятия. Это просто механический инструмент, изготовленный людьми. Последнее его заинтересовало. Я просто хочу знать, можно ли его отремонтировать. Далее состоялся деловой разговор между мной и мастером. Мне пришлось объяснить, что собой представляет прибор. При осознании, что это просто труба, которая с помощью хитрых приспособлений и стеклянных кругляшков, именуемых линзами, увеличивает и как бы приближает расположенные далеко стоящие объекты, у мастера загорелись глаза. Я объяснил, что этот прибор использовался для наблюдения за звёздами. Он спросил меня, как я намерен использовать этот прибор дальше. Я объяснил, что наблюдать за звёздами мне не интересно и заниматься этим не буду. Просто мне жаль, что такой интересный прибор пропадает. Скорее отдам капитану, чтобы поставил на главную наблюдательную башню, дабы часовой мог наблюдать за окрестностями. Ненароком я поинтересовался, сколько будет стоить такая работа. Мастер заверил меня, что поскольку этот прибор будет использоваться для нужд гарнизона, то эта работа мною не будет оплачиваться. За неё платит Император. Но меня этот ответ устроил, хотя я был уверен, что он взялся за эту работу из личных интересов. Он хотел понять, как устроен этот прибор. Это я понимал. Мастера интересовали различные механические приспособления. Всё время разговора из угла слышалось завывание подмастерьев, держащихся за священные амулеты и творящих священные знаки. Я спросил, когда он займётся прибором. Он ответил, что прямо сейчас. Внезапно он произнес.