Энеата. Воин и Солнце (СИ) - Бодарацкая Анна. Страница 36

Нунну тревожила судьба Энеаты. Как следствие, он беспокоился и о оставшейся в Арке Фазмире — если Энеату больше не собирались отпускать домой, то пробудить сестру от колдовского сна было некому…

Жутко раздражало ощущение беспомощности от сломанной руки; перевязь, что сделал во дворце идшарский лекарь, заставляла Нунну чувствовать себя бесполезным калекой. Хоть идшарец и сказал, что кости срастутся, очень быстро вернув Нунне возможность встать в воинский строй, унылые раздумья не покидали юношу.

Хмурый молодой лекарь-идшарец, которому было поручено позаботиться о Нунне, сказал, что знаком с Эне. Он обещал попозже зайти и сообщить всё, что ему известно о девушке. Однако уже темнело, а лекарь так и не приходил.

Байру Асахир сказал, что идшарцы ещё пробудут в Энаране самое малое неделю. Знамёна воинственного Эллашира всё ещё висели на башне, которую Нунна видел из окна. Город понемногу приходил в себя; жители, далёкие от воинского искусства или власти, по-прежнему не решались покидать огороженных дворов, но по улицам уже проходили энаранские стражи, которым позволили вернуться к их службе сразу после того, как их командиры присягнули на верность Идшару.

Слуги Арнунны уже занялись переселением господ в новое жилище, хотя самого судью это не радовало — новый эсин Энарана был привязан к дому, в котором провёл много счастливых лет, и даже дворец не казался ему достойной заменой. Однако отказаться от исполнения воли города Арнунна не мог, ведомый долгом.

Нунна же, напротив, был счастлив предложению Асахира отправиться в Идшар, несмотря на уплаченную цену. Славный военачальник давно был кумиром юноши, и возможность служить в его войске казалась огромной честью даже после краткой вражды Энарана и Идшара. Впрочем, такие же странные всетерпимые узы связывали, похоже, и остальных воинов — сквозь окно Нунна наблюдал, как один из энаранских стражей спокойно разговаривал с идшарцем, не ожидая угрозы и не желая расквитаться за поражение. Недавние враги словно забыли о вчерашнем дне — догорели последние горестные костры, ветер унёс дым и пепел, и люди были готовы жить дальше. Вера Дарфии обещала щедрое вознаграждение павшим в честном бою, и потому даже потерявшие родных не жаждали возмездия и новой битвы.

Хотя рабы уже перенесли многое из вещей и припасов во дворец, теперь принадлежащий Арнунне, семейство бывшего судьи оставалось в этом доме — слишком рано было тревожить ещё совсем слабого Харата. Шум и суета в доме и дворе несколько отвлекали Нунну от раздумий, а ближе к полуночи наконец заявился идшарский лекарь, ничуть не смущаясь неприлично позднего времени.

— О! — обрадованно воскликнул Нунна, порываясь встать при виде вошедшего юнца, но тот резким жестом посоветовал ему оставаться на месте. — Как Энеата?

Кучерявый лекарь мотнул головой и отозвался:

— Мой повелитель велел передать, что любая попытка встречи с госпожой асу будет пресечена.

— Чего-чего?

— Чего, — недовольно передразнил лекарь. — Постарайся от Эне держаться подальше. Так понятнее?

— Тьма Хеды! — возмутился Нунна. — Какого? Она моя невеста!

Лекарь холодно и бездушно-церемонно произнёс заученные слова принятого обычаем объявления:

— Асу Энеата, дочь Хурсана из Арка, перед богами и людьми, отныне и впредь до совершения святого обряда свадьбы — невеста моего повелителя…

***

Азмар, как и всегда, скользнул в комнату тенью, бесшумно и тихо. Но Асахир его, конечно, заметил, хотя и сидел спиной к двери, старательно вычерчивая на свежей глине узоры слов.

— Ты был там, где меня нашёл Ашшара, — вдруг начал военачальник, обращаясь к вошедшему другу. — Тебе известно, кто я по праву рождения. Я знаю, тебя держит клятва, ты не можешь рассказать, но… я помню её, Азмар, закрываю глаза и вижу этот взгляд. Детский, давний, но именно этот! Я не могу ошибаться. Прошу тебя, как друга, ответь хоть на один вопрос: Энеата не сестра мне?..

Азмар усмехнулся и ответил:

— Нет, вы не родственники.

Асахир наконец повернулся к сотнику. Тот подмигнул, улыбаясь хитро и лукаво.

— Что ты хотел сказать? — спросил Асахир.

— Новости принёс, — Азмар уселся под окном и взял с тарелки персик, тут же его надкусывая. — Во-первых, новый э…

— Прожуй, — недовольно перебил Асахир, но Азмар, отмахнувшись и продолжая увлеченно жевать, сообщал:

— Новый эсин просит помощи. Ему, мол, страшно мешают разбойники на одной из дорог, энаранцы их полгода поймать не могли, и старый эсин совсем перестал о них беспокоиться, раз уж не ловятся… А Арнунна хочет возродить дорогу через горы.

— И много нужно?

— Я бы отправил десятку наших в поддержку — разбойников энаранские стрелки будут лучше гонять, чем наши мечники. Им нужно только руководство опытных ребят.

Асахир кивнул.

— Давай. Из сотни Эвара возьми, они в этом поднаторели.

— Хорошо. Второе — к нам спешит Дивияра.

Асахир замер, резко обернулся к Азмару и уставился на него сердито и недовольно.

— На меня-то что глядишь? — развёл руками Азмар. — Я не знаю, что за мухи там её куснули. Никто её не звал.

— Посланник?

— Неа. Она сама уже у стен города. Эсин встречает её.

— Она знает, что я здесь?

— Ну и глупый же вопрос, Хиру!

Военачальник Идшара опустил голову, ероша чёрные волосы. Ответив на слова друга только тяжёлым вздохом, он с силой сжал в руке приготовленное письмо, и тонкая глина рассыпалась.

— Арсак не поймёт твоего нежелания убить Солнце Ахарта, — вкрадчиво произнёс Азмар. — А что касается Луны…

— Я отправил Римиара узнать всё возможное.

— А… А мне не сказал.

— Ну, извини. Я думал, ты и так всё узнаёшь быстрее, чем это случается…

Разговор прервало появление в дверях Энеаты, с какой-то нервной улыбкой на лице теребившей в тонких руках приготовленное письмо.

Глава 18. Беда в Иртассе

Для жителей деревни Иртассы этот год, определённо, не задался, как и для многих соседних селений. Сначала небывалое нашествие грызунов уничтожило почти все запасы ячменя и полбы с прошлого урожая; потом налетела прожорливая саранча, загубив новые поля. Оставались только финиковые пальмы, и жители с жадным нетерпением следили за незрелыми плодами; почти всех коз пришлось забить из-за съеденной саранчой травы и отсуствия другой пищи. Торговля пряностями, всегда приносившая деревне больше всего дохода, спасла бы положение, но слишком опасными стали пути в окрестных землях — идущие обозы грабили с завидной частотой, а эсин Энарана не отвечал на многочисленные мольбы земледельцев, то и дело посылавших в город просителей. Зато не забывал направлять сюда сборщиков налогов.

А когда началась вражда с Идшаром, в войско города забрали всех и без того немногочисленных воителей, оберегавших деревню. Жители стали бояться ночи, надеясь лишь, что разбойники не узнают об оставшихся без защиты селениях.

Когда утром старосте деревни сообщили о найденном в окрестностях убитом страннике, он не удивился. Близость гор, где укрывались разбойники, давно уже делала эти места небезопасными. Скорее казалось странным то, что кто-то вообще пошёл в эту сторону. В сумке незадачливого путника сельчане нашли лекарскую табличку, подтверждавшую пройдённое испытания и право носить титул асу, и так узнали, что убитый был лекарем Хурсаном из Арка; но староста запретил кому-либо покидать пределы Иртасских полей, чтобы отнести весть семье покойного в Арк. Лишний раз рисковать своими людьми староста не желал.

Отправленный недавно в город очередной проситель, скорее всего, не принесёт ответа — если ему и удастся добраться живым до Энарана, эсин снова не обратит внимания на беды отдалённых деревень… Староста хотел отправить гонца и в расположенный подальше в горах храм Астарны и его окрестные селения, но путь туда лежал по слишком пугающим местам, и никто из жителей не согласился пойти. Будь в деревне воины… Но для земледельца встреча с разбойниками не оставляла никаких возможностей для спасения.