Энеата. Воин и Солнце (СИ) - Бодарацкая Анна. Страница 59

Хотя в жилище Асахира был всего один этаж, здание занимало немалую площадь. Убранство, впрочем, не казалось слишком изысканным — большинство комнат, что Энеате успела осмотреть, были пусты или почти пусты.

— Здесь везде так мало вещей? — спросила Энеата у служанки, останавливаясь у широкого окна с видом на внутренний двор.

— Почти везде, госпожа.

— А можно выйти туда? — кивнув на окно, спросила Эне.

— Конечно! Выход в следующей комнате. Вот сюда, госпожа.

Внутренний дворик дома оказался совсем небольшим — колодец посреди небольшой поляны, низкая скамья у стены и крупная каменная чаша с цветущим левкоем. Зато здесь царили тень и прохлада — почти всё пространство наверху было закрыто решетчатым навесом, оплетённым разросшимся виноградом, пропускавшим лишь малую часть солнечных лучей.

— Я посижу здесь? Пока байру не вернётся.

— Конечно, госпожа. Я скажу ему, что вы здесь.

— Опоздали, — раздался голос Асахира.

Обе девушки обернулись. Военачальник смотрел на них сквозь одно из окон, облокотившись на подоконник. Служанка тут же склонила голову, а Эне поинтересовалась:

— Давно наблюдаете, байру?

Асахир скрылся, отойдя от окна, а через несколько мгновений вышел во дворик через вторую дверь, ведущую сюда.

— Ужин готов? — спросил он у служанки.

— Да, господин. Иду подавать?

— Иди.

Когда служанка скрылась за дверью, Энеата опустила голову, чувствуя лёгкий призрак страха — как и всегда, когда оставалась наедине с военачальником. Тот молчал; когда Эне, хотев уже задать какой-то вопрос, повернулась к своему неразговорчивому собеседнику, Асахир опередил её, протягивая девушке какой-то свёрток и коротко сказав:

— На.

— Что это? — удивилась Энеата, разворачивая скрывавший вещь кусок ткани.

— Подарок, — как-то хмуро отозвался Асахир.

В следующее мгновение, наконец освободив дар от обёртки, Энеата ахнула, не в силах сдержаться.

Гладкие, изумительно синие бусины лазурита, закреплённые тонкими золотыми цепочками разной длины на толстом витом обруче. Крупное и тяжёлое ожерелье, по-видимому, закрывающее всю шею и большую часть груди. Такое украшение могла без стыда надеть верховная жрица или жена эсина…

Взгляд Энеаты сверкнул и счастьем, и мукой. Она страстно желала эту вещь, но согласиться принять её не могла.

— Дедушка Хурсан сказал, что нельзя принимать подарки от мужчин, — еле заставив себя отвернуться от сияющего ожерелья, тихо произнесла она. Протянув украшение военачальнику, она попросила: — Заберите, пожалуйста.

— Можешь выбросить в колодец, если не нравится, — рассерженно буркнул байру.

Энеата провела по ожерелью ладонью. Бусины прокатились под пальцами, и девушка блаженно прикрыла глаза. С огромным трудом преодолев соблазн, она быстро завернула сокровище обратно в ткань.

— Простите, байру, но…

— Могла бы хоть для приличия сделать вид, что рада подарку, — отвернулся Асахир.

— Простите, байру. Я хочу быть честной.

— Тебе неприятен дар или даритель? — с явным трудом произнося эти слова, спросил военачальник.

Энеата промолчала, сосредоточенно разглядывая траву под ногами.

— Ну? — рассерженно потребовал ответа Асахир.

— Ведь не может же быть, чтобы вы думали обо мне так плохо? — с надеждой произнесла Энеата.

— Что? — не понял Асахир.

— Байру, вы ведь не думаете, что меня можно купить?..

Асахир резко развернулся, уставившись на Энеату, забыв привычно прищурить широко распахнутые зелёные глаза. Растерянно промолчав пару мгновений, он вдруг громко расхохотался.

— Не надо подарков, — извиняющимся тоном попросила Энеата. — Я и так живу в вашем доме. Я ничего не могу дать взамен.

— А я ничего и не требую, — холодно ответил Асахир.

Энеата смущённо поджала губы.

— Но…

— Арнунна просил у меня оттиск печати, для твоего наследства, — хмуро произнёс военачальник. — Я знаю, что помолвка с Нунной расторгнута. Ты свободна. Значит, дело только во мне?

Энеата растерянно моргнула.

— Байру, я…

— Ты отказываешься? Ты готова остаться старой девой и лишиться наследства твоего наставника, лишь бы только не выходить за меня?.. Неужели я настолько…

— Асахир! — резко перебила Энеата, вскидывая голову. — О чём вы вообще говорите?!

— О нашей свадьбе?

— Какой свадьбе? Вы мне ничего не предлагали!

— Что?! — возмутился Асахир. — А о чём я, по-твоему, тут распинаюсь уже столько времени?!

Энеата, окончательно растерявшись, дёрнулась в сторону, отойдя и сев на скамью. Наклонившись и подперев подбородок руками, она как-то сердито воззрилась на Асахира.

Военачальник подошёл следом, опускаясь рядом на корточки. Протянув ладонь, он коснулся пальцами выбившейся из косы Энеаты рыжеватой пряди.

— Эне, — неожиданно мягко произнёс Асахир. — Клянусь, я ничего не требую взамен. Но надеюсь, что заслуживаю хотя бы уважения, раз… — запнувшись на мгновение, с болью в голосе он продолжил: — …раз любовь мне недоступна.

И Эне, подняв взгляд, вдруг увидела словно другое лицо. Чистое, без шрамов и сломанного носа и, как неожиданно отметила асу, совсем ещё молодое. Уродливые отметины славных побед и извечная кривая ухмылка старили воина куда сильнее, чем залёгшие на лбу морщины. Если бы война не избрала Асахира своим верным слугой…

Он смотрел в лазурную синеву её глаз по-прежнему спокойным и холодным взглядом — похоже, он и не умел смотреть иначе. Но всё же что-то изменилось в том, как он щурил веки, да и привычную усмешку Эне сейчас скорее назвала бы улыбкой.

Но мираж погас. Воин отвернулся, смутившись пристального взгляда девушки.

А Энеата молча стянула с пальца кольцо с родовой печатью и протянула его Асахиру.

— Возьми. Но назначь день не раньше праздника дождей.

***

Жрец почувствовал её присутствие издалека, но всё же с трудом нашёл Зару, спрятавшуюся за россыпью крупных камней у подножия Вифаты — самой высокой из Секхмеарских гор. Беловолосая колдунья расчерчивала на земле огромный рисунок, уже покрывший почти всю поляну. Римиар бесшумно приблизился, встав за спиной Луны Ахарта.

— Убирайся, — коротко бросила Зара, хотя не повернулась в его сторону.

— У тебя глаза на затылке?

— Я ведьма.

— Я тебя искал.

— Зачем?

— Ты нужна мне!

— Зачем?

— Зара… я люблю тебя.

— Ложь, боль, предательство, — отозвалась Зара, не отвлекаясь от своего занятия. — Вот что такое твоя «любовь». Очень оно мне надо. Не наступи на знаки, плохо будет.

— Мне и так плохо! — Римиар рванулся к Заре, хватая её за плечи и резко разворачивая к себе. — Зара! Неужели тебе всё равно?!

— Не смей ко мне прикасаться! — зло прошипела Зара.

Римиара отбросило назад, он упал на землю, тут же поднимаясь и потирая ушибленный локоть.

— Убирайся прочь, если жизнь дорога, — яростно приказала Зара.

— А если нет? — отрешённо ответил Римиар, не двигаясь с места.

Зара покачала головой, отворачиваясь и вновь принимаясь за дело.

— Тебе знакомы эти знаки, жрец? — спросила она, зная, что Римиар так и стоит у неё за спиной.

— Да.

— И ты не рвёшься остановить меня?

— Нет.

— Почему?..

— Я для тебя предал братьев, предал клятву. Предам и родной город.

— Ты предал их, потому что боялся. Страх вёл тебя.

— Я не знаю страха, кроме страха потерять тебя.

Колдунья, дорисовав последний завиток руны, встала и отряхнула ладони, недовольно косясь на жреца.

— Отличная была бы парочка, — хмыкнула она. — Жрец и ведьма.

— Зара…

— Хочешь помочь? — вкрадчиво произнесла она.

Римиар прикрыл глаза, тяжело вздыхая, помолчал, борясь с последним сопротивлением чести.

— Я сделаю всё, что ты скажешь, — наконец произнёс он. — Всё… Ведь ты знаешь это.

Зара на мгновение замерла, повернувшись к нему, а потом сказала:

— Да на кой ты мне сдался, ничтожество. О! Знаю. Я хочу, чтобы ты пошёл и сдался своему байру. Рассказал, как подлил ему сонное зелье в воду, чуть не убив. Давай, жрец. Сделай это. Умри для меня. Мне будет приятно.