Игра без правил (СИ) - Гурвич Владимир Моисеевич. Страница 20

— Выпьем за упокой души Дмитрия Львовича, — сказал Лобанов.

Натали обхватила своей элегантной рукой с тщательно ухоженными ногтями толстую и грубую ручку кружки. Не только Лобанов, но весь бар, затая дыхание, наблюдал, как пила эта небожительница горючую горькую смесь водки с пивом.

Натали, не отрываясь, выпила все, что налито в кружку. Раздались восхищенные возгласы, даже аплодисменты, явно предлагающие исполнить этот номер еще раз на бис. Однако она по-прежнему не обращала никакого внимания на окружающие ее декорации и звуки. Лобанов не спускал с нее глаз, ее поведение все больше интриговало его. Такое впечатление, что у нее нет нервов. Или она так хорошо владеет собой, что ее выдержку не могут поколебать никакие события.

— Вам кажется, что я равнодушно восприняла смерть Дмитрия Львовича, — вдруг произнесла она, словно прочитав его мысли. — Это не так. Я потрясена. Но я не люблю показывать свои чувства на людях. Этот человек очень много сделал для меня, он был мне вторым отцом.

— Я понимаю.

— Это невозможно понять, — вдруг резко произнесла она. Натали быстро достала сигарету и закурила. — Хотите, я вам скажу страшную вещь? — Натали сделала паузу и, кажется, впервые осмотрелась вокруг. Однако на ее лице, как на маске, не отразилось никаких эмоций. — Так вот, я ждала, что случится что-нибудь подобное.

— Вы ждали?! Но почему? Ему угрожали?

Натали не отвечала, погруженная в свои мысли, она молча курила сигарету.

— Я знаю, вы много с ним разговаривали в последние дни, — вдруг произнесла она. — Вы приняли его предложение?

— Какое предложение? — сделал удивленное лицо Лобанов.

— Послушайте, нам лучше быть откровенными друг с другом. — вдруг совсем тихо произнесла она. — В этой ситуации нам следует быть вместе. Если мы будем действовать по одиночке, то опасность, которой мы все подвергаемся, для каждого из нас только увеличится.

— Что за опасность, я плохо понимаю, что вы имеете в виду.

Натали глазами показала, что хочет еще выпить этого непривычного для себя коктейля. Лобанов снова сходил к стойке и повторил заказ. Сделав вновь «ерша», он разломил пополам воблу и пододвинул одну половинке баронессе. Она выпила, затем взяла рыбий хвостик и начала откусывать своими великолепными белыми зубками маленькие кусочки мяса.

Лобанов смотрел на нее, как на редкий музейный экспонат. Ее пребывание в этом грязном заплеванном заведении казалось таким же немыслимым явлением, как восход солнца с западной стороны горизонта. Но самое удивительное заключалось в том, что в этих абсолютно неподходящих для себя условиях она выглядела совершенно естественно, так как будто она заходила в этот притон уже далеко не первый раз.

Натали положила остатки рыбы на стол и взглянула на Лобанова.

— Нам следует заключить с вами союз, я не вижу причин, почему мы не можем это сделать, — настойчиво повторила она свою мысль.

— Я тоже не вижу причин для этого, кроме одной: союзники должны доверять друг другу. А мы едва знакомы. Я почти ничего не знаю о вас, вы — обо мне. Вы говорите об опасности, которая нам угрожает, но не говорите, что за опасность. Вряд ли такой союз может оказаться прочным.

Внезапно Натали быстро дотронулась до его руки. Несколько секунд ее пальцы лежали на его запястье, и Лобанову даже показались, что они слегка поглаживали его кожу.

— Поверьте, я бы вам все рассказала, но я сама ничего не знаю. Но опасность существует реально, это не моя выдумка.

Лобанов вздохнул и пожалел, что они так быстро все выпили. Не будь он за рулем, то непременно заказал бы еще.

— Как по-вашему, кто мог убить Дмитрия Львовича? — спросил он.

Он увидел, как вздрогнула Натали.

— Бедный Дмитрий Львович, — тихо, почти шепотом произнесла она.

Лобанов увидел, как ее глаза заблестели от наполнивших их слез.

— Я не знаю, кто убил Дмитрия Львовича. Но я знаю, что за ним охотились.

— Кто охотился? Скажите мне, это очень важно.

— Но я уже сказала, что не знаю. Ему угрожали, кто-то приходил к нему, требовал… — Она вдруг замолчала.

— Что требовал?

— Как что? — удивленно посмотрела она на Лобанова. — Конечно, дневник. Чего же еще?

Невольно рука Лобанова прикоснулась к карману, где лежала эта заветная тетрадь.

— Так вы считаете, что его убили из-за него?

— А из-за чего же? Не из-за тех же долларов, что были в его бумажнике, о которых нас спрашивали те, что из полиции. — В ее голосе даже послышалось презрение.

— У нас убивают за гораздо меньшую сумму, — пробормотал Лобанов.

— Я знаю, у нас часто пишут об этом. Но Дмитрия Львовича убили из-за тетради, — убежденно повторила она и посмотрела ему в глаза. — Вы должны знать:: кто владеет тетрадью, тот подвергается большой опасности.

— В таком случае, не лучше ли ее просто выкинуть?

— Вы сошли с ума! Это самое большое сокровище князей Лобановых-Тверских.

— А вы читали этот дневник?

— Нет, только видела, — не сразу призналась она. — Дмитрий Львович не хотел, чтобы я его бы прочла.

Лобанов кивнул головой. После всех событий он разделял опасения старого князя. Вот только не совсем понятно, почему он столь тщательно оберегал Натали — по сути дела чужого человека и решил подвергнуть своего самого близкого родственника такой опасности?

— Ну, как, вы согласны заключить со мной соглашение? — напомнила Натали.

— А давайте не станем торопиться, — предложил Лобанов. — Присмотримся немного друг к другу. Заключить союз мы всегда успеем.

Он увидел, как на лице Натали промелькнуло и исчезло тень разочарования. Она впервые внимательно осмотрелась вокруг. И сморщилась.

— Я еще ни разу не была в таком грязном заведении. И до чего же отвратительные тут запахи. Куда вы меня привезли? — с омерзением произнесла она.

— Пойдемте отсюда, — сказал Лобанов, поспешно вставая изо стола.

Глава десятая

В машине они почти не разговаривали. Лобанов довез Натали до отеля, она сухо простились с ним, и исчезла в вертящихся, словно карусель, по кругу дверях. Но на Лобанова ее поведение не произвело того впечатления, на которое она может быть, рассчитывала. Он давно испытывал желание побыть немного одному. События дня и аристократические родственники его изрядно утомили.

Он приехал домой, прошел в свою комнату и, не раздеваясь, лег на кровать. Смерть старого князя потрясла его. В первые минуты и часы ему некогда было предаваться своим чувствам, события, как катящиеся на берег волны, следовали одни за другими. Но сейчас он переживал острое ощущение потери. Он, Лобанов, может прожить еще не один десяток лет, но у него нет сомнения, что ему больше не встретится такой удивительный человек, как Дмитрий Львович. Он словно бы явился из далекого прошлого, которое он, Лобанов, как и большинство людей полагали, что оно исчезло навсегда и безвозвратно. И вместе с ним пришли еще множество людей, о которых он до недавней поры абсолютно ничего не знал. И среди них его давно умерший прадед, для которого общественное благо было выше личных интересов.

Лобанов вспомнил о дневнике. И сразу почему-то стало тревожно. Надо спрятать тетрадь в укромном месте. Натали не случайно намекала, что она может для кого-то представлять большой интерес. Вот только жаль, что не сказала, для кого именно?

Лобанов встал с кровати, достал из кармана слегка помятую тетрадь. Куда ее спрятать? У него был тайник, который он сделал для того, чтобы прятать важные коммерческие бумаги. Может быть, воспользоваться им?

Он отогнул висящий на стене ковер. На обратной его стороне он пришил к нему небольшой мешочек, куда он клал важные документы. Он положил в него тетрадь.

Пожалуй, только сейчас он начинает понимать, в какую опасную историю вляпался. От волнения Лобанов закурил. Конечно, найти картины очень соблазнительно. Ведь получается, что после смерти Дмитрия Львовича он единственный наследник всего собрания. Лобанов вспомнил о сумме, в которую оно оценено, и у него на лбу даже выступил пот. Неужели, в самом деле, он потенциально столь сказочно богат, будучи на деле нищим. Сюжет, как в сказке, что даже не верится.