Араб с острова Банда (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 49

Даниил отошёл в сторону и заговорил.

— Меня удивили слова ваши, сын мой. Много ли таких как ты в Англии?

— Не знаю. Я недавно стал подданным Английского короля. Я был подданным короля Португалии.

— Так просто? У вас так можно?

— А у вас? Мало ли ваших князей и бояр служили, то ляхам, то османам, а потом служат Московскому Царю?

— Есть такие! Да! — Рассмеялся митрополит. — Но как тебе удалось веру сохранить?

— Веру я не сохранил, отче. Батюшка крестил меня по Римскому обряду и причащаюсь я по нему же. Нет там других храмов, но дома мы молились по правым канонам, как батюшка говорил.

— Но почему? — Спросил Даниил.

— И отец, и дед, помню его, православными были. Из князей Рязанских мы. Прадед воеводой в Рязани был. Шиловский наш род.

Я замолчал, опасаясь увязнуть в деталях. Да и ни к чему митрополиту знать мою родословную. Реальную, кстати, родословную.

— Понятно, — сказал он. — А перекреститься не желаешь?

— Хотел сам обратиться с просьбой.

— Но ведь в Англии тяжко придётся. Не гоже в храмы ходить еретические.

— А я свой храм поставлю. Павославный.

— Где? — Удивился митрополит.

— У меня земля своя есть в Новом Свете. Там и поставлю.

Митрополит воззрился на меня.

— Это какой такой Новый Свет.

— Новые земли испанцы открыли, знаешь?

Даниил мотнул головой.

— А что земля круглая, знаешь?

Снова качание.

Я вздохнул.

— Далеко это очень. Даже от Англии. А от России…. За три девять земель.

— И там живут люди? — Подумал митрополит.

— Живут. Моих богатырей видел? Оттуда.

— Матерь Божья! То ж звери.

— Люди, владыка, люди.

— Вы действительно решили принять православную веру? — Спросил Василий Третий.

— Решил и давно мечтал. Вернуться к истокам, так сказать.

— Похвально, герцог, похвально. Король не обидится?

— В Англии грядут церковные реформы. Скажу по секрету, государь, эти реформы католические традиции изведут напрочь и монастыри закроют.

— Что вы говорите?!

Царь засмеялся своим мыслям, оглянулся на писцов и очень тихо сказал:

— Я тоже хотел наши закрыть, но потом передумал… — Он помолчал и поморщившись, добавил: — И извёл бы их, да…

Он махнул рукой. Я знал, что главенствовавшие сейчас Иосифляне поддерживают его развод с предыдущей, бесплодной, женой. Развод, насколько мне помнится, произошёл едва ли не в декабре 1525, а уже в январе Василий Иванович должен жениться на Елене Глинской.

— Вы, знаете, Великий Государь, у всех властителей одна и та же проблема.

— Какая? — Удивился Василий Иванович.

— Передача власти.

Царь хмуро посмотрел на меня.

— И у моего брата Генриха?

— Я не раскрою тайны, но у моего короля тоже нет наследника и есть жена, с которой о хотел бы развестись.

— Вы уполномочены королём обсуждать его личные дела?

— В Англии дела короны, не дела короля. Дела короны — дела аристократии.

— Даже так?!

— Да, ваше величество.

— У нас не так. Я отрублю голову любому, кто будет обсуждать МОИ дела.

— Я учту это, ваше величество.

— Митрополит говорил о каких-то ваших землях в Новом Свете… Где это?

— Это очень далеко, ваше величество.

— И большие земли?

— Как Московия.

— Как Московия?! — Удивился государь.

— Немного больше, но без ваших окраинных земель.

Василий Третий поднялся с трона и спустившись по ступенькам, стал прохаживаться по тронному залу. Встал со стула и я.

— И какие бесы занесли вас сюда, герцог? — Спросил он останавливаясь передо мной.

— Я хотел увидеть родину моих предков.

— Ах да! Даниил говорил. И как вам «родина»?

— Холодно. У нас там жарче.

Царь нервно прошёлся до стены и обратно.

— Что у вас есть? На ВАШЕЙ земле, — спросил он нервно, делая акцент на слове «вашей».

— Я торгую крепким тяжёлым деревом, красным крепким лёгким деревом, земляным яблоком, маисом. Последние — очень полезные для выращивания растения. Не растут нигде больше в мире. И специи.

— Золото, серебро? — Спросил царь буднично.

— Есть.

Царь крякнул и вскинул руки.

— Ну почему, Боже!? — Почти простонал он. — Почему везде есть, а у нас нет.

Я промолчал. Царь еще прошёлся до стены и обратно.

— Какого рода были ваши предки, вы говорите? Расскажите вашу сказку.

— Шиловские, ваше величество. Так дед говорил. Дед Михаил Константинович Шиловский. Предки участвовали в крестовом походе и пришли из Рима и служили у Князя Даниила Романовича Галицкого.

— Галицкий был славный князь, правнук Владимира Мономаха, — тихо сказал царь, и я продолжил после некоторой паузы.

— Деда назвали в честь его деда, участвовавшего в битве киевского князя Мстислава с Гедимином. Прапрадед был убит в этом бою, а прадед и другие Шиловские перешли на службу к Великому Князю Рязанскому, у которого служили воеводами и окольничьими. Дед был захвачен крымским ханом и продан венецианскому купцу, а тот перепродал его португальскому мореплавателю Диашу. Дед воевал хорошо и Диаш усыновил моего отца, когда дед погиб. У Диаша не было своих детей. Он был воином и мореплавателем и не успел обзавестись наследниками.

Царь посмотрел на меня, скривив лицо, но я, не замечая его эмоций, продолжал.

— Мой отец, возглавив род Диаш, продолжил дело его приёмного отца, открыл проход в Индийский океан и те земли, о которых я вам говорил. У меня есть с собой документ, подтверждающий мои слова. И я сам открыл острова «Пряностей». Я обошёл на корабле вокруг мира, великий государь.

И я не врал. Я, действительно, раньше Мартинеса прошёл до островов Пряностей Тихим океаном, и открыл всё открытое им. Только мне не нужна была слава, мне нужны были земли.

— Так вы знаете мир?

— Я знаю мир, как свой… кошель.

— И у вас есть… э-э-э… мапы? Так, кажется, у вас называют рисунки с реками и озёрами.

— Есть, государь.

— Так-так… И вы хотите принять православие?

— Да, государь.

— И вы хотели бы принять наше подданство?

— Э-э-э-э…. — Удивился я. — Это предложение?

— Почему бы и нет? — Спросил Василий Иванович.

— Видите ли, великий государь… — Протянул я, не зная, как выкрутиться. — Не будет ли сей шаг опрометчивым?

— Что вы имеете ввиду? Что вас смущает? Вы же перешли из португальского в английское подданство. Переходите теперь в наше.

— Ваше предложение, весьма лестно для меня, но вы меня совсем не знаете. Да и я совсем не знаю Русь. Я не знаю ваших законов. Вы мне отрубите голову, великий государь.

Иван Васильевич рассмеялся.

— И ещё… Португалия и Англия партнёры и связаны… э-э-э-э… Рыцарскими обязательствами. Я не могу… Я ограничен словом. Если я стану вашим подданным, я потеряю мои земли. Мы не сможем их защитить, великий государь. Это слишком далеко от Руси.

Царь снова прошёлся до стены и обратно.

— Вас сдерживает только это? — Спросил он меня.

Мне он нравился. Он держал меня за жабры уверенно и крепко.

— Ну, так, мы не будем никому об этом говорить, — сказал он, глядя на меня смеющимися глазами.

Василию Ивановичу на вид было около пятидесяти, а шёл 1525 год, а сын Иван у него должен появится только в 1530 году. И Елена не могла от него зачать четыре года. То есть, тут и так проблемы, а ещё и я нарисовался. А я ну очень не хотел, как-то повлиять на рождение Ивана Грозного.

— Ты, великий государь, дашь мне время подумать? Не хотелось бы нежелательных последствий. Я поживу у вас пока? Миссия моя посольская исполнена. Указаний на скорое возвращение я не получал. Разрешишь осмотреться.

— Лазить будешь?

— Буду, — согласился я, не понимая смысл слова, от которого произошло «лазутчик». Я только потом понял, почему брови царя удивлённо вскинулись.

— Смело, — сказал царь серьёзно, — но глупо. Я ж тебя могу и на дыбу, за лазуччество.