Наше единственное лето (СИ) - Ли Мира. Страница 21

— Зря ты вмешалась, нам с Димой нужно было все выяснить там, на месте.

Какой же дурачок! Неужели не понимает, что это мой глупый язык поставил его в такую ситуацию?

— Прости, что рассказала Тане, я не думала, что она разболтает всем, да еще вывернет все наизнанку…

— Она твоя подруга… — Саша потер больную скулу, — Я бы обиделся, если бы ты ей не рассказала!

— Я уже сомневаюсь, что она моя подруга, — искренне вздохнула я.

— В любви все средства хороши, — он усмехнулся каким-то своим мыслям.

— В какой любви? Ты о чем?

— В ее любви к Шустову.

— Каким образом мы с тобой относимся к ее чувствам к Шустову? — я искренне недоумевала. Саша посмотрел на меня так, словно я только что сообщила, что «жи» «ши» пишется с «ы». Потом закрыл лицо ладонями и тихо засмеялся.

— Са-а-а-аш, ты меня пугаешь!

— А ты, Эля Данилова, меня удивляешь! — он взял мою руку и нежно сжал ее. — Что-то не так, верно? — Саша смотрел своими карими на меня в упор. Но сейчас я не готова была говорить о том, что между нами «не так». Не то место. Не то время.

— Мой брат ударил тебя из-за того, что я проболталась подружке о нашем поцелуе.

Саша улыбнулся, наклонился ко мне и быстро поцеловал в губы:

— Не переживай, все наладится! Ну, иди, отдыхай…

Я вышла из машины, дождалась, когда он уедет за поворот, а потом еще долго стояла на дороге у дома, пытаясь понять мотивы, движущие моей лучшей подругой.

Вспомнив вчерашние события, я решила не оставлять свои вопросы без ответа и уверенным шагом направилась в комнату Димы.

Брат крепко спал, а дикий запах перегара свидетельствовал о том, что он вчера явно выпил лишнего. Я начала сильно толкать его, звать по имени, угрожать родителями и шантажировать тайнами, известными только нам обоим. Разбудить его мне удалось только минут десять спустя.

Он с огромным трудом сел на кровати и сразу же схватился за голову:

— У-у-у-у-у… Элька, замолчи, а? Голова сейчас взорвется, а тут еще ты…

— Ну вот только не надо с больной головы на здоровую валить, — шутка пришлась как нельзя кстати, и я не смогла сдержать улыбку. Диме же было явно не до смеха.

Я сбегала на кухню и принесла ему стакан холодной воды с лимоном, терпеливо дождалась, пока он всю ее выпьет, а потом начала наступление:

— Зачем Сашу ударил?

— За дело, — прохрипел раскачивающийся из стороны в сторону Дима.

— За дело, которого он не совершал.

Дима на мгновение задумался, даже перестал качаться:

— В смысле?

— В смысле — ты вчера все не так понял. И все остальные, по ходу, тоже.

— Так вы с Потаповым не спали?

— Дошло наконец…

— А какого … Саня не отпирался? Понес про то, что вы вместе и все такое…

— А вот это и мне интересно. А еще: почему Таня вывернула все так, словно у нас с Сашей уже все серьезно? Уж она-то точно знала, что ничего такого нет.

— Ты, Элька, все-таки глупая, маленькая и наивная до чертиков! — Дима с какой-то жалостью, как на несчастного котенка, посмотрел на меня.

— Да что вы все заладили: наивная, маленькая… Достали уже! Лучше скажи, что происходит, а то я совсем ничего не понимаю!

Дима прикрыл глаза и простонал:

— Принеси таблетку, голова сейчас взорвется!

Чувствуя, что развязка уже близко, и совсем скоро я получу желаемую информацию, я пулей слетала на кухню, раздобыла «Парацетамол» и вернулась с еще одним стаканом холодной воды. Дима вместе с таблеткой неспеша выпил и его, упал на подушку и уже засыпая пробормотал:

— Танька влюбилась в Даню, а он по тебе сохнет, вот она, видать, и бесится, пытается его к себе перетянуть… А Саня не хочет тебя Даньке отдавать, ему это «недопонимание» только на руку… — Дима снова застонал. — Уйди уже, иначе точно умру.

Спустя мгновение он громко засопел, а я попыталась переварить полученную информацию: Таня любит Даню. Саша отстаивает права моего парня. Даня… что?! «Сохнет по мне»?!

Как же все это звучало глупо и неправдоподобно. Я бы легко поверила в то, что он терпеть меня не может за то, что видела как его ударил отец или просто на дух не переносит за мою педантичность и правильность… но — «сохнет»? Это, типа, я ему нравлюсь?!

Я даже расхохоталась от этой мысли, причем Дима даже и не подумал проснуться.

Нравлюсь? Что за ерунда…

Нравлюсь я Саше. Вот это очевидно. Поэтому он по отношению ко мне внимателен, заботлив и нежен, а Шустов… Постоянно чем-то недоволен, готов уколоть, съязвить… Мои мысли прервали воспоминания о том, как он чуть не убил парней на пустыре у гаражей, защищая меня, а потом нес на руках до самой дороги. Сердце тревожно и радостно замерло. Парень, которому было бы все равно, не поступил бы так.

Мне вдруг стало нечем дышать. Неужели я правда ему нравлюсь?!

На кухне зазвонил телефон, и через мгновение бабушка позвала меня.

Звонила Таня. Она старалась вести себя как ни в чем ни бывало, но голос то и дело подрагивал, и она запиналась.

— Уже не спишь? — защебетала она.

— Я вчера не поздно вернулась, выспалась. Что-то случилось? Ты рано звонишь.

— Давай через часок встретимся в нашей кофейне, поговорим… — Таня запнулась, а я молчала. Не хотела помогать ей в этой неловкой ситуации — мое наказание за вчерашнее.

— Давай, — когда молчание стало слишком долгим, сказала я и положила трубку.

Кофейня только открылась, я стала первым посетителем и выбрала свой любимый столик в углу у стеллажа с книгами. По привычке сняв с полки одну из них, открыла где-то посередине и начала читать.

Это был сборник стихов Евтушенко, мама очень любит этого поэта, а я никогда не читала его внимательно, но тут…

Мне снится старый друг,

который стал врагом,

но снится не врагом,

а тем же самым другом…

— Данилова, мы только вчера школу закончили, а ты все никак от своих книг не оторвешься! Отдохни хотя бы пару дней, экзамены скоро! — Таня в нежно-розовом шифоновом платье села напротив и выхватила у меня из рук книгу. — Ничего себе! Что-то запретное читаешь?

— Ага, страшно запретное, — попыталась пошутить я, но шутка явно не удалась. Не смешно было ни мне, ни Тане.

К нам подошел официант и принял заказ на кофе и грушевый пирог. После того как он ушел, мы еще какое-то время молчали. Становилось неловко. Наконец Таня решилась:

— Эля, прости за вчерашнее… — она говорила, не глядя мне в глаза. Извинение получалось не очень искренним. — Я давно хотела поговорить с тобой, но никак не решалась… В последнее время ты изменилась, у тебя появились от меня секреты. Но мы с тобой близкие подруги, и для меня очень важно, чтобы между нами не было недопонимания.

Я молчала, пытаясь понять, куда она клонит, и какое недопонимание, кроме вчерашней ее выходки есть между нами.

— И хоть ты сейчас так упрямо молчишь и сердито на меня смотришь, — от этих слов мои глаза распахнулись, а Таня словно этого и ждала. — Вот, вот, ты опять — этот осуждающий взгляд!

— Таня, давай уже к делу, я пока ничего не могу понять.

— Ладно, ты права: мои переживания — только мои переживания, — она уверенно отбросила свои темные волосы назад и, глядя мне прямо в глаза, сказала: — Мне очень сильно нравится Даня Шустов. До безумия нравится! Я никого кроме него не вижу и очень хочу быть с ним.

У меня внутри что-то перевернулось, в висках застучало. В одном Дима оказался прав: Таня влюбилась в Даню. Только почему она ведет себя так, словно я не даю им быть вместе?

— Разве ты уже не с ним? — спросила я и не узнала свой голос. Он был слишком холодным и отстраненным для наших дружеских отношений.

— Элька, ты издеваешься? — в глазах Тани заблестели слезы. Кажется, все серьезнее, чем казалось сначала. — Все знаешь и издеваешься?

— Судя по всему, все вокруг все знают и издеваются надо мной — наивной и глупой…

Таня, взяв себя в руки, почти минуту внимательно изучала мое лицо.

— Никогда не думала, что мы с тобой будем делить одного парня, — наконец сказала она. Я даже подавилась кофе от такого поворота событий. Когда и кого мы делить начали? Почему мне не сообщили, что я в каком-то разделе участие принимаю?