Тайна архангела (СИ) - Ветрова Лиля. Страница 12

— Михаил, ты уверен?.. — прервала она его. Ее взор внимательно изучал его черные зрачки. — Ты же знаешь, что логика не первая наша помощница и что все может быть совсем иначе… — она недоговорила фразу, не зная, как высказать то, что было на душе.

— Агни, — молвил архангел, крепче обнимая пальцами ее маленькое запястье. — Ты спрашиваешь меня так, как будто я знаю наперед, что будет. Мне бывает открыто будущее время, но это, поверь, не тот случай. Я сам много думал обо всем, что происходит теперь в ангельском мире, и сделал известные тебе выводы. Ты же понимаешь, что от меня не все зависит, вернее, ничего почти от меня не зависит…

— Но ведь ты даешь окончательное разрешение. И пусть не из своих желаний ты исходишь, а из того, что необходимо… Ты ведь должен быть уверен, когда посылаешь душу на такое испытание. Не думаешь ли ты, что мы можем попросту погубить это чистое создание?..

— Я не отрицаю того, что риск есть, и он велик. Но время пришло, Агни, и удерживая то, что должно свершиться, мы можем получить намного худшие последствия. И для него, и для всех нас. Я взвесил все, и если Андрей решит, я не буду ему запрещать.

— Это твое последнее слово?..

— Если ничего не изменится, то да, — ответил Михаил.

— Ясно, — Агнесс отвела глаза в сторону. Ее рука выпустила руку архангела. Пытаясь спрятать волну эмоций, помощница повернулась к нему вполоборота, закрывая губы ладонью.

Михаил шагнул к ней, вглядываясь в печальный профиль. Его пальцы коснулись ее плеча. Агнесс взглянула на него и увидела, что перед ней, цепляясь за ладонь архистратига, сидит белка и пытливо смотрит ей в глаза.

— Возьми, я ей только что обещал, что она будет сидеть на руках у моей самой очаровательной помощницы, — проговорил Михаил, аккуратно передавая зверька Агнесс.

Она бережно приняла белку и ласково погладила ее по маленькой шерстистой голове.

— Я не хочу, чтоб ты расстраивалась, я хочу, чтоб ты поняла… — произнес архангел.

— Я понимаю, — тихо сказала Агнесс. — Прости… Я просто… — она сделала паузу. — Знаешь, когда я о нем думаю, у меня внутри колышется что-то щемящее и неясное. И я не могу объяснить, почему мне так больно и я так волнуюсь… Как будто что-то должно случиться, плохое ли или просто неприятное, гадкое… Наверное, Андрей чувствует сейчас нечто похожее.

— Птенчик, я понимаю, что твоя интуиция говорит тебе больше, чем может сказать мне моя. Но ты знаешь, что она может иметь в виду все, что угодно, — сказал Михаил. — Риск, ты знаешь, есть всегда. Но фатального ничего нет. Мы сами делаем свой выбор, сами вершим свою жизнь. И если случаются какие-то испытания, надо их преодолевать, а не бежать от них. А уж если что-то конкретное будет не складываться, то тогда мы, конечно, отменим решение.

— Просто он такой маленький еще… Ребенок… Я даже не знаю…

— А не надо знать. Ты все равно не сможешь узнать его жизнь, так что не мучай себя. Ему все равно придется взрослеть. Верно, что и я не совершенен, но я контролирую процесс и сделаю все, что от меня зависит, чтобы ни один ангел не подвергся лишней опасности. Ты мне доверяешь?..

— Доверяю, — ответила Агнесс взглядом.

— С нами Бог. И наш опыт тоже немаленький, — добавил он. — Давай, иди сюда, не переживай…

Архангел хотел было обнять помощницу, но она внезапно отшатнулась от него, увидев неестественно белоснежные искры света, сверкнувшие в темных глазах.

— Опять, — прошептала Агнесс, ощущая, как заколотилось сердце.

— Извини, — произнес Михаил. — Я не хотел.

Трудно было посчитать, сколько десятков, сотен, а то и более миллионов лет, Агнесс работала бок о бок с Михаилом, первым архистратигом Божественной силы, старшим среди архангелов братом, начальником небесного легиона и ангелом-хранителем Земли. Но как близка она с ним ни была, она не могла привыкнуть к этой вспышке в его глазах, архангельской искре, по временам прорывающейся из глубины его зрачков. Страшный, мощью превосходящий все существующие силы свет, идущий из неведомого далека архангельской тайны, повергал в ужас и трепет всех, кто не обладал этим таинством, тех, кто не был архангелами.

— Ничего, — выдохнула она.

— Отныне я обязательно буду ходить в темных очках, — пообещал Михаил.

— Я думаю, кое-кто будет в восторге от твоей идеи, — волнительно усмехнулась Агнесс.

— Я, по-моему, даже знаю, о ком ты… — прищурился Михаил.

Чувство, мимолетное, как и тот, кого оно обнаруживало, уже пришло в уголок и притронулось к сердцу. В уголке первого архангела подул ветерок и, ворвавшись из ниоткуда, на авансцену с размаху влетел ангел с развевающимися по ветру кудрявыми волосами. Он шумно приземлился рядом с Михаилом и Агнесс и, выпрямив широкие, почти как у первого архангела, плечи, обвел всех счастливым взглядом светлых глаз.

— Я не помешал? — спросил он, поднимая пушистые, будто их теребили, брови.

— Ты не можешь помешать, — улыбнулся Михаил.

— Я так и знал! — воскликнул новоприбывший. — Приветики, ребята!

— Привет, хороший, — проговорила Агнесс.

— Приветик, Габри, — сказал Михаил.

Габри. Это было одно из множества уменьшительных имен, которые дарили небезызвестному Гавриилу, младшему брату Михаила, архистратигу творчества и вдохновения, хранителю и провозвестнику Божественных тайн, благовестителю Девы Марии и ее земному наставнику. Он был третьим рожденным архангелом, оставшимся после отпадения возгордившегося архистратига вторым из небесных чиноначальников.

Габри, а именно уменьшительным именем его привыкли кликать в раю все, был феерической личностью. Обладатель всех талантов сразу, он умел играть на всех музыкальных инструментах, петь, танцевать, рисовать, лепить из хлеба, глины, пластилина и всего, что лепится и не лепится, и все остальное творческое, что только придумывал, ему тоже поддавалось легко и просто. Он вечно был чем-то увлечен, никогда не сидел на месте, бесконечно фантазировал и шутил так, что порой сшибал с ног; как истинная муза, опаздывал и забывал все на свете, любил все красивое и не знал ничего некрасивого, не уставал разносить всем окружающим и на Земле и на небе свое вдохновение и хорошее настроение. Настоящий утешитель и посыльный чудес. Похожи на него были и его подопечные, разбросавшиеся по всему раю, как конопушки по лицу весной.

Всегда веселый и довольный, Гавриил и внешность имел, которая говорила за него. Мягкие и плавные черты лица были похожи на детские, светлые глаза и светлые вьющиеся волосы, всегда торчащие в разные стороны, придавали ему трогательность и особую невинность. Лишь фигура его была типично мужская, такая же, как и других архангелов. Ростом выше метра девяноста и античным сложением Габри, как и его братья, напоминал о том, что было вложено Богом в архангельский мир при его сотворении. Девять созданных молодых богов…

Будто извиняясь за красоту, на Гаврииле болтался бесформенный белый балдахин. Светлые брюки доходили до каблуков, одевая традиционные архангельские сапоги. Впрочем, пытаться запоминать облик Габри было необязательно: его костюмы отличались таким же разнообразием, как и он сам.

— Да, я хороший, — полностью согласился с Агнесс архангел вдохновения. — Я вот только что освободился и решил зайти к вам посоветоваться…

— Насчет чего? — полюбопытствовал Михаил.

— Не чего, а кого, — поправил его Габри. — Насчет собаки.

— Это насчет того пса, которого ты недавно привел в рай и который теперь спит исключительно на клумбах? — угадал Михаил. Агнесс подавила улыбку.

— Да-да, я про него! — воскликнул Габри. — Знаете, я не знаю, что с ним делать…

— А что с ним такое? — не поняла Агнесс.

— С ним ничего, он очень хороший, — мотнул головой Габри. — Но он уж больно лохматый. Шерсть так и валится из него. Куда ни зайду, везде клочья лежат! Это не то, что твои белки, Миша, у них волос-то короткий и не лезет совсем, — он попытался дернуть клочок шерстки из белки, сидящей на руках у Агнесс. Белка увернулась и, спрыгнув на землю, поскакала к своему дереву. — Как ты добился от них такого?