Тайна архангела (СИ) - Ветрова Лиля. Страница 52

— Я как обычно, ты же все знаешь, — ответил Иегудиил негромко. — Отойдем, мне надо с тобой кое-что обсудить. Мы ненадолго, — заверил он ангелов.

Оба архистратига, скрываясь в ночной темноте, удалились в глубину зарослей.

— Да, — вздохнул Габри, расстроившись, что братья его покинули. Он поглядел на Иеремиила. — Иди поближе, Мил, — позвал он.

Младший архангел придвинулся к брату и был укутан в его объятия.

— Где мой плюшевый ангелочек?.. — спросил Гавриил нежно.

Плюшевый… ангелочек… В отличие от бурных эмоций, с которыми Габри тискал других, Мила он ласкал осторожно, как любимую мягкую игрушку.

— Тут твой плюшевый ангелочек, — проговорил Мил, пряча за ресницами улыбку.

На поляне повисла тишина, и все собравшиеся деликатно наблюдали за разговором.

— Как живет мой маленький? — поинтересовался Габри. — Никто его не обижает? А то смотри, я разберусь быстро… Это я с виду такой безобидный, а когда надо… Агнесс подтвердит.

— Конечно, Габри, — кивнула помощница.

— Нет, не обижает, Гаврюша, — поднял брови Иеремиил.

— А ты хочешь, чтобы я тебе шарик надул? — предложил Гавриил.

— Да, хочу.

— Тебе такой же, как мой вот этот? — Габри показал на своего полосатого друга. — Или поменьше?..

— Лучше поменьше, а то на таком я улечу, — выразил опасения Мил.

— Слушайте, а кто-нибудь знает, где Варх? — спросила Агнесс. — Я его после Пасхи ни разу не видела.

— Наш диалектический малыш отбыл со специальной миссией в Африку, — отозвался Уриил.

— Да, ты у нас худенький, — Габри продолжал беседу. — А какого цвета? Зелененького? Красного?..

— В Африку?.. — переспросила Агнесс. — Что он там делает?..

— А никто толком не знает, — пожал плечами Уриил. — Он спонтанно как-то собрался и исчез, только запись оставил в Базе, что хочет глубже погрузиться в жизнь сохранившихся диких племен.

— Надеюсь, его в шаманы не завербуют, — улыбнулся Рафаил.

— Мне синий, — попросил Иеремиил.

— Правильно, как форма Михаила и Агни, — Габри материализовал из воздуха тугой шар и крепко перехватил его ленточкой, завязывая на бантик. — Кстати, Салф, дай-ка сюда арфу… Благодарю.

Архангел вдохновения привстал, забирая свой инструмент у Салафиила.

— Варх удивил. Надо его проведать, что ли… — Агнесс задумчиво поправила волосы.

— Прошу внимания! — возвысил голос Гавриил. — Секунду… — одной рукой закончив вязать ленту, он передал шарик Милу. — Сейчас прозвучит эксклюзивная песня, посвященная самому рассудительному, самому дисциплинированному и несгибаемому из нас. То есть мне, — он улыбнулся. — Шутка. Не скажу кому, вы сами догадаетесь.

Пальцы архангела коснулись струн арфы, и он запел быстро и с чувством.

      — О, неизведанная сила
     И стойкость в клятве твоих глаз!
     Восславим, братья, Михаила,
     Что создан лучшим среди нас!
     Он взглянет тихо, молчаливо,
     И тьма бежит его ресниц,
     Так солнце правдой золотило
     В его груди звезды девиз.
     Кто знает вечности служенье,
     Кто держит в пепле дух, удар,
     Кому дано в сердцах движенье,
     Кто славы Божией пожар?
     Кого люблю и преклоняюсь?
     Кого прекрасней Бог создал?
     Тобой всецело восхищаюсь,
     Тебе стихи свои отдал.
     Ты первый среди братьев равных,
     Архангел силы и небес,
     И в Боге нету ненаглядней
     Твоих простых, как день, чудес.
     Ты чудо сам,
     Вселенной трепет
     Меня, признаться, обуял,
     Когда твой взгляд впервые в жизни
     Служеньем света я узнал.
     Ты брат мой,
     Вольное смиренье
     Я за тобой узреть спешу,
     Молитвой дышишь и спасеньем,
     К тебе я каждый день лечу.
     Тебя я вижу, восторгаясь,
     Ловлю движения лица,
     Твоею мощью умиляюсь,
     Незримым шествием венца.
     Ты украшенье золотое
     Небес и рая до Земли,
     О Михаил, не уставая,
     Пою я искры красоты!

Габри играл торопясь, словно стараясь успеть до прихода брата. И в самом деле, едва он дотянул последние ноты, возвратились Михаил и Иегудиил.

Михаил улыбался.

— Должно быть, мне следует сказать спасибо, — произнес он. — И надо бы заметить, что не следует равного делать неравным. Однако я чувствую, что это от чистого сердца. Поэтому просто спасибо, Габри.

— Ты мне?.. — Габри ответил не сразу. Его чистые, как небо, глаза обратились к брату.

— Прекрасная песня, — проговорил старший архангел.

— Я пел?.. Я хочу сказать, что ты ничего не слышал, потому что был там, а я здесь, — Габри безмятежно указал в сторону леса, а потом — на себя.

— Мы слышим обращенные к нам молитвы с Земли, — напомнил Михаил. — Ужели я не ведаю, с чем ко мне обращаются, назвав мое имя здесь?..

— Ах да… — лицо Габри изобразило гримасу заблуждения, но было ясно, что он все знал с самого начала.

— Я пойду, отдохнуть хочу чуть-чуть, — промолвил Иегудиил.

— Отдыхай, конечно, — кивнул Михаил. — Пока, Гуд, — он положил руку брату на спину.

— Всем до свидания. Я завтра зайду к вам поболтать, ладно?.. — Иегудиил попрощался и пошел к себе, усталый после длинных месяцев вдали от дома.

— Агни, нам нужно уходить. Скоро на инспекцию, — молвил Михаил.

— Хорошо, — Агнесс с готовностью поднялась, расправляя плечи. — Всем до встречи.

— До встречи, ребята, — ладонь Михаила обняла плечо помощницы. — Мил, ты хочешь с нами еще немножко посидеть или с Габри останешься?

— Я с Гавриилом, — ответил Иеремиил.

— Он со мной, — улыбнулся Габри.

— Хорошо. До свидания, — повторил Михаил. Он и Агнесс направились в сторону архангельского уголка и вскоре исчезли за деревьями.

— Мы тоже пойдем, а то уже поздно. Вернее рано, — промолвил Рафаил, оставляя свое бревно. Его лицо поднялось к проклюнувшемуся первыми лучами небосводу. — Пока.

Вслед за начальником лекарей с пенька встал Уриил, одновременно засобирался Салафиил. За несколько минут поляна почти что опустела. Лишь перед не догоревшим костром остались вдвоем сидеть Иеремиил и Габри.

Так закончился вечер архангельских песен.

Глава 18

— Сигаретку?!

Марина встрепенулась в приступе смеха, двумя руками опираясь о столешницу.

— Надо было сказать: давай две, у меня аппетит на халяву разыгрался!.. — Аня повела рукой, заходясь новой волной безудержного гогота.

Давно они так не ржали!.. Так долго и так громко, сами не зная от чего.

Девчонки сидели друг напротив друга, каждая с чашкой чая, разделяемые лишь нещадно разрезанным сдобным пирогом, и вот уже минут двадцать не могли нормально говорить, откалывая понятные им двоим шуточки и дурацкие словечки.

— Ты видела его рожу, когда он услышал это твое: что-нибудь еще?! — воскликнула Мара, от нетерпения теребя ручку кружки.