По ту сторону (СИ) - Владимиров Алексей Владимирович. Страница 33

— Чем вы так долго занимались там?

— Я ждал его, пока он принимал душ!

Выражение лица Евгения стало странноватым:

— Увлечения у тебя и впрямь специфичные.

— Не понял. О чём это ты??? — воскликнул я, но всё же, с выражением безысходности на лице, рассказал ему о том, что случилось в душевой.

Женя выслушал и бросил взгляд на трясущегося как осиновый лист мужчину:

— Скорее пойди, оденься в сухое, иначе простудишься.

Геннадий Иванович закивал и поплёлся в свою комнату.

Мы тоже вернулись к себе в комнату и улеглись на деревянную кровать.

Нельзя не отметить, что комнатушка была настолько узкой, что казалось, тут нет места для вздоха. Я, повернувшись, увидел перед собой серую стену. А грязноватый потолок, казалось, в любую секунду может обрушиться прямо на нас. Впрочем, Женя, как обычно, уснул с лёгкостью — выражаясь его собственными словами, закрыл глаза — вот и стемнело.

Я тоже закрыл глаза, медленно погружаясь в глубокий сон.

Нельзя не отметить, что человек, которому в подобной обстановке удалось бы спокойно уснуть, позабыв о психологической нагрузке, мог считаться по-настоящему потрясающей личностью.

Я проспал всю ночь, не видя снов. Вначале я считал, что в первый же день что-то случится, но никак не думал, что вот так спокойно проживу до рассвета.

Утром в квартире хозяйки нас ожидал завтрак.

Женщина вела себя довольно приветливо, еда тоже на вкус оказалась сносной. Поначалу, сидя за столом, никто не решался притронуться к пище, но потом Евгений снял пробу:

— Ничего, сойдёт, — заключил он. — Что вы на меня так смотрите? Почему не едите?

— Это можно есть? — Спросила Ксения, у которой под глазами виднелись темные круги, судя по всему, девушка совершенно не выспалась. — С местной едой проблем не возникнет?

Евгений усмехнулся:

— Даже если возникнут, поесть всё равно придётся. Или ты собираешься всю неделю пить только воду?

И ведь верно, в доме не существовало других источников пищи.

Поняв это, остальные тут же похватались за ложки с вилками пробовать завтрак. Пока мы ели, из другой комнаты как раз вышли тройняшки. В одинаковых красных платьях, с одинаковой причёской, двумя тонкими косичками, и с одинаково безразличными лицами. С самого начала не выразили никакого отношения к внезапно прибывшим гостям, будто воспринимали нас как пустое место.

Татьяна почувствовала себя немного неуютно под их взглядами, поэтому не стерпела и тихо обратилась к девочкам:

— Малышки, а как вас зовут?

В тот же миг три пары детских глаз без тени эмоций направились на Татьяну, от чего та едва не впала в необъяснимую панику.

— Нельзя просто так говорить незнакомцам наши имена, — сказала девочка, что стояла посередине. — И даже если я скажу, вы все ровно не отличите меня от сестёр.

Татьяна, которой будто заткнули рот, неловко пробормотала:

— Ну ладно…

— Но если ты не говоришь своего имени, откуда можешь знать, что мы не отличим? — вмешался сидящий рядом Евгений. Кажется, он совсем не боялся жутковатых девочек перед собой. Изящно положив вилку, он прохладным тоном заявил:

— Если в дом пришли гости, всё же следует вести себя повежливее.

Девочки, услышав его, переглянулись между собой. Затем снова заговорила та, что стояла посередине:

— Меня зовут Надежда, её — Вера, а её — Любовь.

Я, услышав имена, едва не поперхнулся, выплюнув еду прямо на стол. Я подумал: «Мама ваша, прямо скажем, скреативила, раз придумала такие необычные имена, да еще и для тройняшек».

На лицах остальных тоже промелькнули лёгкие улыбки.

Надежда сказала:

— Раз мы представились, вы непременно должны нас запомнить.

Евгений внимательно оглядел девочек и вдруг протянул руку и погладил Надежду по голове:

— Ладно, я запомнила. — Потом похлопал стоящую ближе всего к нему девочку по плечу и произнёс: — Идите, мама уже приготовила завтрак.

И тройняшки вприпрыжку убежали из обеденного зала.

Мне показалось, что последняя фраза девочки прозвучала как-то подозрительно. Что значит — раз они представились, то непременно нужно запомнить? Неужели, если не запомнить, может что-то произойти? И, судя по уверенному виду Евгения… неужели он, в самом деле смог различить между собой трёх абсолютно одинаковых девочек?

В ответ на мой озадаченный взгляд Женя, впрочем, ничего объяснять не стал. Допив последний глоток молока, он сказал:

— Идём. Нужно осмотреть нижние этажи.

Вчера мы прибыли сюда уже в довольно поздний час и не решились уходить далеко от места проживания, изучили только первый и последний этажи. Сегодня же, пользуясь тем, что ещё только раннее утро, Евгений предложил нам пройтись по этажам и посмотреть, нет ли в доме других жильцов.

Кровь, в которой вчера вымылся Геннадий Иванович, до сих пор не оттёрлась, и, судя по его измождённому лицу, он не мог уснуть всю ночь. Услышав предложение Евгения, он тихо спросил меня, не могу ли я опять сопроводить его в душевую, чтобы умыться.

Я выразил ему своё восхищение:

— Даже увидев ту тварь, ты всё равно хочешь пойти? Просто набери теплой воды и умойся, а дальше постарайся до конца игры. Всё-таки жизнь важнее чистоты.

— Что за тварь вы увидели? — тут же задала вопрос Татьяна.

— Вчера, когда Геннадий Иванович принимал душ, что-то сидело на лейке. Не уверен, что это было, но немного похоже на труп младенца.

Татьяна от сказанного мной лишь хмыкнула.

Ксюша, услышав наш разговор, снова захныкала и в конце концов расплакалась, заявив, что больше никогда не пойдёт умываться туда. Плачущая девушка бросила взгляд на Татьяну, видимо, потрясённая её невозмутимостью.

Татьяна совершенно спокойно сказала:

— Часто пугали, вот и перестала бояться. — Она сложила руки крест-накрест, и продолжила. — Он же не умер. Значит, та штука не представляет угрозы, чего её бояться.

Её слова прозвучали довольно разумно. Я откусил печенюшку, отряхнул крошки с ладоней и произнёс:

— Всё равно будьте осторожны, а лучше и вовсе туда не ходить.

Всё-таки Геннадий Иванович тоже рассудил, что жизнь дороже, и после недолгих колебаний в душевую решил не ходить, а только набрал горячей воды в таз и вымыл лицо.

— Идёмте, спустимся и осмотрим нижние этажи, — Евгений поднялся и вышел в коридор.

Во всех квартирах на этажах были установлены одинаковые железные двери, выкрашенные в ярко-красный цвет. Краска местами облупилась, так что неизвестно, сколько им уже было лет. Обойдя пару нижних этажей, никаких звуков и шумов мы не услышали, складывалось впечатление, что кроме жильцов на девятом этаже в доме никого нет.

Евгений, стоя на лестничном марше, бросил взгляд на верхние этажи.

— Я не верю чтоб в этом доме больше никого не было. Каждый мир должен соответствовать логике и здравому смыслу, пустое здание не может возникнуть просто так. Наверняка дом опустел по какой-либо причине.

Так же как горная деревня из предыдущего мира. Пусть обстановка там царила явно не сулящая ничего хорошего, в ней всё же оставались обитатели. И, кроме того, эти ничем не примечательные люди могли предоставить кое-какие важные сведения.

— Давайте спускаться ниже, — предложил я. — Это ведь только шестой этаж.

На лестнице царил полумрак, свет горел очень тускло. К счастью, мы отправились все вместе, что придавало нам немного смелости. Продолжив идти дальше вниз и оказавшись на четвёртом этаже, мы, наконец, заметили следы пребывания людей. Я обнаружил в углу огрызок от яблока.

— Это огрызок яблока? — поначалу я решил, что мне показалось, но потом подошёл ближе и убедился, что на полу и впрямь лежит яблоко. Правда, маленькое и сморщенное.

— И правда, — послышался голос Ксюша. — На этом этаже есть люди?

Сейчас мы находились на четвёртом этаже, который по виду ничем не отличался от остальных. Но огрызок яблока раскрыл нам ту самую огромную разницу, и Женя тут же решил пройти по всем квартирам, стучась в каждую дверь, чтобы проверить, нет ли здесь жильцов.