Холод 2 (СИ) - "Amazerak". Страница 15

Глава 26

Огромный монстр лежал в снегу. На его лапах до сих пор бугрился лёд. Кожа со всех трёх голов слезла, обнажая черепа, покрытые чёрной вязкой жижей из расплавившихся мышц и сухожилий, а в левом боку зияла дыра, сквозь которую проглядывали обломки рёбер. Тьма больше не пылала в глазницах — существо было мертво.

Монстр провалился сразу, едва оказавшись на льду. Провалились и телеги вместе с лошадьми, возницами и грузом. Холодная вода поглотила всё и всех. Вот только для моры река не стала помехой: существо пробежало по дну и выскочил прямо на нас. Однако мы уже были готовы к встрече, и едва три уродливые пасти показались на поверхности, на них обрушились наши чары. Монстр всё же добрался до берега, но тут ему и пришёл конец.

Расправившись с уродливой громадой, Игорь Изяславич, Ярослав и Дарья вскочили на лошадей и поехали вслед за обозом, я же ещё некоторое время стоял и смотрел на полынью, думая о тех, кто только что погиб в холодной воде. Их постигла та же участь, что и меня не так давно. В ушах до сих пор стояли вопли проваливающихся под лёд возниц и испуганное ржание лошадей. Вот только мы ничем не могли им помочь. Надо было защитить от монстра тех, кто уже успел переправиться. И мы это сделали. А теперь предстояло продолжить путь.

Я залез в седло и поехал за обозом. Мы торопились. Драконы сюда ещё не пришли, но могли появиться в любую минуту, и никто не хотел новой стычки.

Путь до Ярска по окольному тракту был не близок: вёрст пятьдесят, не меньше. Но главное, что мы покинули поместье и оказались в безопасности. Разумеется, очень скоро, как только подойдёт подкрепление, мы планировали вернуться, чтобы очистить местность от чудовищ, топчущих моравскую землю.

Ярск оказался небольшим городком, раскинувшимся на берегу полноводной реки. Серые домики толпились на прибрежном склоне, а над ними возвышались шпили колоколен, увенчанные глазом в треугольнике — символом стефанианской религии.

Местность была холмистая. Дорога, по которой мы ехали, вела по высокому обрывистому берегу. Ещё на подъездах к городу мы увидели длинный каменный мост через реку и вдали, на вершине одного из холмов — большое серое здание. Как мне объяснили, это — монастырь. Однако монастырь тот был непростым: монахи, проживающие там, все, как один, являлись посвящёнными. Считалось, что близость подобного заведения есть великое благословение для города, рядом с которым оно находится.

На подъездах к Ярску нам стали попадаться кибитки, повозки и сани, расположившиеся на склоне холма вдоль дороги. Повсюду горели костры, вокруг огня грелись крестьяне, одетые в тулупы, валенки и тёплые меховые шапки — беженцы, искавшие защиту в городе. В Ярске имелась каменная крепость с небольшим гарнизоном, но беженцев, кажется, пока туда не пускали, и им приходилось мёрзнуть под открытым небом.

А погода сегодня стояла особенно морозная. Я этого почти не ощущал, если не считать противного холодка внутри, а вот спутники мои все, как один, кутались в плащи, закрыв высокими воротниками лица от промозглого ветра.

Миновав пригород, мы достигли окраины Ярска. Дорогу нам преградили четыре солдата. Поверх мундиров они носили длинные епанчи, подбитые мехом, треуголки же были надеты прямо на тёплые колпаки. Выглядело это забавно, но бойцов, вынужденных торчать целый день на морозе, это мало заботило. Даже унтер-офицер напялил под треуголку шапку, а мундир, судя по раздувшейся фигуре, надел поверх тулупа.

— Назовитесь! — приказал унтер-офицер осипшим голосом. — По какому делу в Ярске?

— Бояре Малютины, — представился Игорь Изаславич, натягивая поводья. — Отойдите прочь с дороги.

— Прошу прощения, господин, — поклонился унтер-офицер, — не признали. Эти люди с вами? — он кивнул на обоз из саней, на которых сидели слуги и те немногие крестьяне, кому повезло остаться в живых после всех бедствий, обрушившихся на Высокое.

— С нами. А в чём дело? — спросил боярин.

— Ещё раз прошу прощения, господа, — проговорил унтер-офицер. — Очень много беженцев в округе. Приказано не пускать их без особо важного дела. Так же на улице запрещено разводить костры, — добавил он, хотя это, казалось бы, и так очевидно. — Можете проезжать, но я обязан предостеречь вас от посещения кварталов к северу от базарной площади.

— А что случилось? — нахмурился Игорь Изяславич.

— Произошёл инцидент, — отрапортовал унтер-офицер, — в нескольких кварталах в северной части Ярска исчезли все люди.

— Что значит, исчезли? — грозно проговорил Василий Васильевич, который ехал за Игорем Изяславичем. — Что за ерунду ты несёшь?

— Милостивые господа, — не дрогнувшим голосом произнёс унтер-офицер. — Это никак не является ерундой. Происшествие случилось вчера днём. Кварталы опустели, и все жители пропали. Сейчас эта часть города оцеплена.

— Как это понимать? — в голосе Василия Васильевича чувствовался страх. — Что значит, исчезли? Не могли же люди просто взять и исчезнуть?

— Никак не могу знать, — ответил унтер-офицер.

— Но там... мой дом, — голос пожилого помещика дрожал. — Жена, дочери. Как так исчезли?

— Не стоит волноваться раньше времени, — обернулся к нему Игорь Изяславич. — Мы сами сходим и всё выясним. Уверен, это просто недоразумение.

— Сон станет Явью, — вдруг проговорил себе под нос Владимир.

— Что вы имеете ввиду? — повернулся я к нему.

— Сон станет Явью, — проговорил он громче. — Так сказано в писании.

— В апокрифе, — поправил Игорь Изяславич. — В писании такого нет.

— Какая разница... — пробормотал Владимир. — Если исполнилось, какая разница?

— Поехали! — скомандовал Игорь Изяславич, не ответив на реплику племянника.

Город нас встретил узкими улочками, напоминающими средневековые, зажатыми между грубыми каменными стенами домишек с маленькими окошками. Всё это я уже видел во Сне. Однако тут, в отличие от Сна, кипела жизнь. По улицам ходили люди, иногда проезжали повозка или всадник, а из печных труб в серое пасмурное небо поднимался дым. Горожане расступались и жались к стенам, пропуская нашу делегацию, которая заняла всю улицу.

Особняк Малютиных находился в восточной части Ярска на окраине. Это было длинное двухэтажное здание П-образной планировки, окружённое решётчатой оградой. Главный фасад украшали скульптуры, колонны и арки, по второму этажу тянулся балкон с витыми периллами. По сравнению со скромным жилищем Черемских, дом Малютиных выглядел настоящим дворцом.

Клан бояр Малютиных, как я понял из разговоров, владел обширными землями вокруг Ярска и Городца — относительно крупного города в двадцати пяти вёрстах к северо-западу отсюда. Земли в окрестностях Ярска и южнее принадлежали Игорю Изяславичу, а севернее находились владения двух его братьев, старший из которых, Добрыня Изяславич, являлся главой рода Малютиных. Ярослав и Владимир же были сыновьями второго брата, который в настоящий момент был в отъезде.

Так же благодаря разговорам, я, наконец, стал немного разбираться, как устроено местное общество.

У каждого крупного боярского клана был свой глава — им становился старший наследник прежнего главы. Глава этот являлся правителем земель, принадлежащих роду, а его братья и прочие родственники считались по отношению к нему кем-то вроде вассалов. Княжеский род имел такую же иерархию, но с одним отличием: князь являлся главой не только собственной семьи, ему присягали на верность ещё и главы всех боярских кланов на территории кнжества. Как я понял, такая система была призвана удержать вотчины от дробления, ведь несмотря на постоянное деление земель между многочисленными наследниками, они всё равно оставались единой формацией, управляемой одним лицом. Не знаю, насколько это практично и удобно, но исторически тут сложилось именно так.

А сейчас в княжеской семье наметился раскол. Средний брат обвинил старшего в убийстве отца, и вот уже неделю, а то и больше Великохолмское княжество находилось в подвешенном состоянии. Сторонники имелись как у Гостомысла, так и у Вячеслава.