Шаморский гамбит (СИ) - Шелег Игорь Витальевич. Страница 7

Внезапно пришла мысль. Ведь я же шаман. Почему тогда я пытаюсь изучить туман так, как изучал бы обычный человек при помощи магии.

Первая мысль: следует задействовать магический взгляд. Это я умею хорошо. Наученный. Секундное напряжение и туман заиграл розовыми красками, засветился изнутри. Так уже лучше.

Покрутился, походил. Ориентиров нет. Тогда, может, следует подать больше энергии к глазам?

Сказано — сделано!

Глаза начало резать, но я не прекращал накачивать их энергией. Не видно, не видно.

Блин! Как я сразу не заметил? С одной стороны расходились красные волны. Вот и есть мое направление. С легким сердцем убрал энергию от глаз. Полегчало. Немного помассировал их. Погонял энергию по телу. Ну вот теперь можно и за дело. Сначала пошел, а потом перешел на бег. Метров через сто опять подал энергию к глазам. Уже конкретней. Свет от волн стал еще ярче. Еще метров двести. И я увидел источник этих волн.

Это был конус из человеческих лиц. Серые, словно пожеванные, они представляли ужасное зрелище. От них тянуло чем-то тухлым и настолько омерзительным, что я тут же решил это уничтожить.

Моментально вокруг правой руки разгорелось пламя. Этот сгусток я отправил прямиком в пирамиду. Было видно, что она уменьшилась немного, но не исчезла совсем. Собрав еще один сгусток огня, с меня ростом, метнул в нее опять. Как ни странно, этот огонь был на расстоянии вытянутой руки, но он не пек, только передавал тепло.

После этого сгустка не осталось практически ничего. Только два лица виднелись над землей, туман их не скрывал, как ни странно. Третий раз я не собирал огонь в сгусток. А просто направил струю на остатки пирамиды. С противным треском она исчезла.

Прекратился выброс красных волн. Туман сразу стал обычным, немного прозрачней и начал опускаться вниз. Он засветился теплым приятным светом. Наступило понимание правильности своих действий. Внезапно меня словно скрутило…

Мгновение и я очнулся на том же самом месте, где и засыпал. Лежу на боку. Светает. Надо мной стоит какой-то солдат. Он что, будит меня? Чего ж он на грудь-то давит?

Странно, руки, словно ватные, практически не слушаются. Ноют. Кажется, я где-то там, в тумане, слегка перетрудился.

Глаза опускаются вниз, к рукам солдата. В отблеске костра я вижу, как он навалился на меня и давит в меня спицу.

Ах ты, гнида! Предатель! На одной руке лежу. Вторая за головой. Сгибаю локоть и бью солдата по голове. Он без шлема, но удар слабый, ни к чему не приводит.

Только этот гад начинает чуть ли не прыгать на спице, с разгону вбивая ее в меня.

Мля!

Берусь за спицу и всем телом делаю рывок, поворачиваясь на спину и освобождая другую руку.

Предатель бросает спицу, достает кинжал, который просто светится чернотой.

Бум. Первый удар забирает защита. Я ощущаю, как уходит энергия из щита. Бляха, ну и мощный клинок у него.

Внезапно приходит мысль, а почему никто не помогает. Пока смотрел вокруг, защита поглотила второй удар и лопнула. Так, первая линия обороны и самая крепкая прорвана.

Все лежат, неужели убиты?

Руки до сих пор ватные, а тело не хочет слушаться. Я не успеваю остановить следующий удар. Защита справилась. Черт, а выдержит ли еще один? Как не хочется вот так вот умирать.

Ненависть к себе и подлому убийце выжигает усталость из тела, словно газ, подпаленный в трубе. Удары широкие, из-за головы. Я начинаю движение вперед, но понимаю, что все равно не успеваю, и тут черная тень сбивает убийцу. Это Виктор, я вижу, как он вырывает горло моему противнику. Как же ты вовремя, парень. Я бы не хотел узнать, что со мной было бы, если бы этот черный клинок проник в мою плоть.

Покой лагеря нарушил трубач, играющий тревогу со стороны штаба, и тут же ему вторил трубач со стороны ворот.

— Влад, ты как?

— Нормально, — ответил я и достал спицу. Она торчала до сих пор.

Рядом начали подниматься бойцы. Они словно зомби. Трясли головой и такое впечатление, что пытались прийти в себя. Похоже какое-то сонное заклятие.

Так, нужно быстрее, а то нам успеют еще сюрпризов преподнести.

— Подымай их! — рычу Виктору. Голос трясется от пережитого страха и ненависти к врагу. — Подъем, ишаки! Подъем, бабы беременные! — где пинком, где подзатыльником и матерным словом я подымал легионеров.

— Почему десятники молчат?!

Тут же послышались окрики десятников и сержантов. Дело пошло веселее. Все-таки при помощи мата и затрещины можно добиться очень многого. Легионеры, услышав знакомые команды, стали тут же подниматься на одних рефлексах и готовить себя к бою.

Бух! Стена огня поднялась над частоколами, осветив весь лагерь. Защита хорошая, выдержала. Удар заклинанием.

Началось.

— Господин тысячник, колдунство подействовало. Первый и третий десяток уже на стенах, — пучеглазый вестовой тянулся во весь рост, как будто копье проглотил, надо отпустить, а то, глядишь, и помрет от натуги.

— Хорошо, свободен.

Вестового словно сдуло. Знают, что командир не в настроении. Боятся.

— Вот видите, господин тысячник, у нас все получилось, а там и до города дело дойдет. Зато мы будем знать, что нам в спину никто не ударит, — влез со своим комментарием колдун Васир. Старший из колдунов и по совместительству второй командир тысячи.

— Посмотрим! — еле сдерживая ярость, ответил тысячник.

Он был зол, он был очень зол. Ему, тысячнику, который заслужил свою должность кровью и потом, преодолевшему все ступени шаморского солдата, прошедшему не одну военную компанию, назначают человека, который будет им же командовать. Причем командовать во время самой компании.

Это тема жутко его бесила. Ему приказывал какой-то колдун, который не знает с какой стороны взяться за копье.

Вообще вопиющее нарушение всех традиций и законов. Колдунов перевели всех в ранг полутысячника. Им не имеет права приказывать ни один из командиров.

Сейчас, вместо того чтобы выполнить задачу по взятию города, он должен слушать колдуна и брать сначала укрепление.

Эллиор, сколько себя помнил, не любил колдунов. Конечно, у него хватало ума не показывать неприязни, но и только.

А их колдунство? Колдунство, построенное на крови и убийстве, на страхе и мучениях. Для военного это было непонятно и неприятно.

— Да все будет как положено. Я же вам уже не раз говорил. Сначала чары сна. Потом перебить всех магов, которые не спали. И все. Победа. Тридцать крестьян, как я вам объяснял, не хватит на то, чтобы весь город усыпить. А так завтра возьмем пленных, солдат сто, и проведем ритуал заново. Вот и все. И задача выполнится, и наши солдаты целы будут. Сейчас у нашей армии такая тактика. Вы не переживайте.

Колдун говорил. А тысячник морщился. Этот разговор повторяется раз за разом. Каждый день по несколько раз. Колдун рассказывает, как они нашли древний ритуал, как это принесет победу Шамору.

Его бубнеж прервала вспышка света с поляны, на которой колдуны проводили ритуал. Удивительно, но Васир с заметной прытью понесся к месту вспышки. Вся поляна была в крови. Тела убитых крестьян, их головы в куче.

Стало мерзко и противно. На войне все средства хороши, но это уже слишком. Так думал тысячник.

— Они все мертвы! Все, кто проводил ритуал!

На месте копошились уже другие колдуны.

— Марроу! Марроу! — кричал главный колдун, прижимая к груди голову сына. В следующую секунду он стоял напротив Эллиора и кричал ему прямо в лицо:

— Мы убьем их, мы убьем их всех!

Дикий взгляд. Слюна изо рта и брызги, летящие в лицо. Это все пугало. Тысячник ему даже не ответил ничего.

В следующее мгновение колдун начал делать пасы руками и в частокол врезалась стена огня.

— Первые номера! Залп!

Болты с огненными заклинаниями полетели в поток надвигающихся воинов. Они, словно огненные цветки, раскрывались на земле, вырывая целые куски строя. Оставляя после себя только разрушения и смерть.