Эксперимент Не Удался (СИ) - Игнатова Теодора. Страница 52

Собирая волосы в небрежную кулю, спустилась на кухню. Они даже в ту встречу не разговаривали и теперь врятли заговорят. Тренируй волю Алекса. Сила духа, не люби. Да уже и не любит, раз голос другого мужчины будоражит сознание. То как разговаривает, смеётся. А Богдан это просто отголоски прошлого, которое давно пора на помойку отправить, не травить душу воспоминаниями.

В задумчивости съела йогурт, зависла со стаканом сока в руках. Грановский… Звонит каждый день, а бывает и три за сутки. Улыбнулась. Зачем он ей уделяет время? Не игра, поверила, снова ослушалась Андрея и поверила такому опасному человеку по словам инквизитора.

Даже не оборачиваясь почувствовала его присутствие, поднимается со стула, трусливо сглотнув, осторожно дышит. Глоток сока, неторопливо ставит стакан на стол, время застывает, как только две большие ладони опускаются на столешницу по обе стороны от неё. Зажатая в капкан, ощущает дыхание на затылке, пугливые мурашки несутся по позвоночнику до поясницы. Он настолько близко, чуть не касаясь разгорячённым телом одежды. Носом проводит по коже шеи от волос и до выступающего позвонка, губы влажно касаются, Алекса вздрагивает, непроизвольно выгнув спину. Этот осторожный выпад, поражает словно выстрел, внутренности горят охватывает агония. Оборачивается. Хватит!

Дыхание перехватывает, чуть отклоняется, обожглась о пламенный взгляд чёрных глаз. Зрачки расширены, по вискам стекают капельки пота на шею. Глаза задерживаются на татуировке, такой же как у неё и крадутся дальше вниз, он тут же чуть выпрямляется, сокращая и без того мизерное расстояние между ними. Губы сами собой приоткрываются при взгляде на его. Богдан, у нас нет шансов, даже не так. У тебя больше нет шансов, этот путь на дно. А она намерена стремиться только вверх. Произносит про себя, надеясь услышит и поймёт, отступит. В слух не может сказать и слова.

Смотрит, тянется, если поцелует она не выдержит и снова за это будет себя ненавидеть. А ей итак достаточно переживаний, душу лечить надо, а не продолжать калечить. Перехватывает, накрыв его рот ладошкой.

— Остановись, — просит она тихо, голос дрожит.

— Лекс, дай нам шанс. Последний, — а его то тоже не слушается.

Дыхание сбивчивое, с трудом держит себя в руках. Не желает спугнуть.

— Ничего не меняется… — Алекса прикрывает глаза, от его скользнувшей ладони по щеке и дальше в волосы.

— Давай всё забудем и попробуем заново, — смотрит на неё не отрываясь.

— Ничего не меняется, ты снова начинаешь с того же, с чего и тогда. Ничего не меняется. Богдан, ничего, — глаза предательски защипало, судорожный вздох разрывает тишину.

Хищный взгляд, жадно пожирает каждую эмоцию производимую ей.

— Только дай мне шанс и я всё решу, — в груди разрастается пульсирующая боль. Она будто возвращается в каждую клеточку его тела.

Неужели опять.

— Нет у нас шансов и никогда не будет. Куда ты денешь ту с которой живёшь, с которой спишь в одной постели, которую целуешь каждый день… Я свободна, абсолютно! А ты как всегда, идёшь по старому пути. Ничего не меняется, — дрожь по плечам.

Стыдно за реакции тела, девчонке хочется зажмуриться. Он сжимает капкан вокруг неё теснее. Алекса прикоснувшись к его губам кончиками пальцев, игнорирует лёгкий поцелуй, ударивший по подушечкам разрядом электричества.

— Здесь не мои губы, слышишь не мои. Ничего не меняется, — отнимает ладонь предательски моргнув, закусила губу. — Не трогай меня больше никогда, не желай прикасаться, забудь. Меня для тебя не существует. Жалею… — перевела дыхание.

Он выпустил из рук, выпрямившись в полный рост, подбородок сам собой задирается высокомерно. Смотрит на неё с высоты своего роста.

— Лекс, но я же всё вижу, чувствую в конце концов.

— И ничего не меняешь. Ты живёшь с другой. Жалею о каждом дне проведённом с тобой, слышишь Богдан, я хочу чтобы ты исчез, будто тебя никогда и не было, — пятится задом от него.

— Ты врёшь, — ярость опасно плескается в нём.

— Это ты мне врёшь каждым своим касанием. И всегда врал! Ты же с самого начала решил, я идеальна только для постели, а все они для отношений, мирных и спокойных, — сожалея о сказанном замолкает. Сама уже у двери. — Дико жалею о каждом дне. О каждом поцелуе, о каждом прикосновении. Никогда не подходи ко мне. Никогда не прикасайся ко мне. Я выкинула на мусорку всё, что было между нами, это всё ничего не стоит. И тебя не существует, — еле слышно говорит.

Резко развернувшись сбегает, слёзы ручьём несутся по щекам. Лёгкие в спазме отказываются дышать. Как много наговорила, буквально во всём призналась. Зато честно и правдиво, пусть теперь так, навсегда исчезни. Захлопнув дверь комнаты, замечает мигающий телефон на подоконнике. Всхлипнув, готова швырнуть о стену, но в последний момент не делает этого и сжав зубы принимает вызов.

— Привет красавица, — улыбка в голосе.

— Постебать звонишь? — не получается скрыть эмоций.

— Алекса, — тон мгновенно меняется. — Что случилось?

Она молчит, справляется с собой. Как он вовремя звонит каждый раз. Даже удивительно.

— Плачешь?

Тишина.

— Ты, где сейчас?

— Дома.

— Сейчас приеду, — отключается.

Испуганно моргает глазами, куда это он приедет. Дрожащими пальцами набирает перезвонить, впервые сама. Отвечает мгновенно.

— Не надо никуда приезжать.

— Ты же не говоришь, что случилось, как я тогда должен поступить.

— Чувствую себя плохо, в зеркале отражение не радует, терзает депрессия.

— Не стыдно врать? Обещали же говорить как есть.

Резко выдохнув сгребает волю в кулак и сквозь слёзы ухмыляется.

— Теперь постоянно потыкать этим будешь.

— Буду, постоянно и каждый день, — интонация намекает. — Собирайся, идём на прогулку.

— Давай позже, часа через два.

— Замётано. Через два часа я у подъезда.

И как она собралась попасть домой, а потом сбежать… Старой тропой, через задний двор. Закрыв глаза мотает головой. Уимберг сам её грохнет, и таким образом решит все свои проблемы раз и навсегда. Что творит?! Решительно шагает в душ смывать с себя прошлое, повторяя сквозь зубы: сила духа, уже не люблю.

Вернувшись, по привычке взгляд в окно, красавицы итальянки уже нету. Одевает джинсы, футболку белую, и раз уж придётся сначала попасть домой, там и захватит куртку. Солнце-то вернулось на небо днём, но холод не отступил, а уж тем более по темну. Высушив волосы сбегает по лестнице.

— Привет красавица, — сидит на диване Нестеров младший, с мобильником в руках.

Сговорились что ли?!

— Здравствуй, добрый друг, что так любит издеваться надо мной.

— Да ладно, уже намного лучше выглядишь. Накрасилась что ли? — присматривается.

— Чуть-чуть, а то смотреть на себя не могу, противно. Голова болит просто жесть как, перекушу, выпью таблетки и спать.

Оба идут на кухню, Алекса сразу лезет в холодильник.

— Эт что за фигня… — бурчит Димка.

Обернувшись видит, как Нестеров собирает осколки стакана. На столе пластик от йогурта, а стакана нету. Лицо опаляет румянцем, Богдан видимо на нём злобу выместил.

— Я наверху была, друг твой насвинячил.

Димка вытирая пол бумажными полотенцами бурчит ругательства под нос. Девчонка уже жуёт бутерброд, сама обдумывает план побега. Не-е, пешком она не пойдёт, не в той форме, да и неизвестно под каким углом её караулят. Такси… Задумалась крепко.

Изображая самого замученного и умирающего человека, Алекса зевала частенько, болтая с Нестеровым о всякой ерунде. Параллельно прорисовывала путь до дома своего.

— Ладно… — потёрла глаза. — Я спать. От этих таблеток сплю как сурок и прямо на ходу.

— Спи, тебе сейчас полезно много отдыхать.

Запила водой лекарство, про себя усмехнувшись, на этот раз и витаминки сойдут, а то уснёт где-нибудь по дороге, вот веселье то будет. Еле удержала очередную усмешку. Прихватила бутылку минералки и отправилась в комнату. Поверх футболки одела толстовку с капюшоном. А то пока до куртки доберётся задубеет. И стала ждать пока Димка освободит путь к спорт залу.