Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - де ла Мотт Андерс. Страница 27

Ян-Эрик покачал головой, но Альфредо как будто засомневался.

— Не знаю, относится ли это к делу…

Эспинг кивком попросила его продолжать.

— В какой-то момент мальчики стали лаять, как сумасшедшие. Лаяли, лаяли, и мне в конце концов пришлось сходить за ними. — Он посадил одного из мопсов себе на колени. — Правда, малыш?

— Где?

— Почти у самой ограды.

— Когда? — Винстон сделал в записной книжке пометку, после чего обменялся быстрыми взглядами с Эспинг.

— Не знаю, — ответил Альфредо. — По-моему, где-то в конце передачи. Ян-Эрик, ты не помнишь?

— Мне помнится, что ближе к середине.

— Можете показать, где именно лаяли собаки? — спросил Винстон.

— Конечно. Идемте! — Альфредо поднялся, заслужив осуждающий взгляд мужа. Похоже, Яну-Эрику не понравилось, что он привлек внимание к своей персоне.

— Мы с вами останемся здесь, — громко объявил актер Эспинг. — Если станете на меня давить, я просто расскажу вам, как я однажды в копенгагенском Королевском театре играл Гамлета, а у меня тогда было двустороннее воспаление легких. Мне аплодировали стоя.

Винстон и Альфредо пересекли лужайку позади дома и теперь шагали среди сосен. Здесь было значительно прохладнее, чем в защищенном от ветра дворике, но в воздухе все равно чувствовалось летнее тепло, исполненное запахов смолы и хвои.

Винстон отметил, что Альфредо, несмотря на свой седьмой десяток, очень легко двигается, и ему на ум пришли слова Кристины о том, что Альфредо — человек со своими тайнами.

— Вот она! Здесь мы и сидели. — Альфредо указал на малиновые кусты, аккуратно подстриженные полукругом, внутри которого стояла садовая мебель.

Они прошли еще с десяток метров и оказались на опушке прибрежного леска, где рос шиповник. Над ним и в просветах между ветками виднелась металлическая сетка ограды, окружавшей стройплощадку.

— Они лаяли вот здесь.

Винстон обратил внимание на зеленую сетку над землей.

— Что это?

— Весной какое-то животное прорыло ход под оградой, и собаки пару раз убегали на стройку. — Альфредо сделал испуганное лицо. — Джесси пригрозила, что переедет их, представляете? Мне пришлось приделать над лазом клеть для садового мусора.

Винстон сделал пометку в своем молескине. Злополучную виллу отсюда видно не было, зато можно было разглядеть одну стену барака и дорожку, спускавшуюся к пляжу.

— Может, вы что-нибудь видели? Слышали?

— Нет… — Альфредо немного помедлил с ответом. — Но я и не всматривался. Просто хотел, чтобы собаки замолчали, а я бы вернулся к Яну-Эрику. Хотя зря я торопился. Когда я вернулся в беседку, он уже задремал.

Винстон представил себе, как актер похрапывает с открытым ртом, пристроив чашку с кофе себе на грудь.

— Вы его разбудили?

Альфредо покачал головой.

— У него был такой умиротворенный вид, что я подумал: пусть поспит. Из-за всей этой возни вокруг строительства ему нелегко. Он чувствительная натура.

— Ян-Эрик рассказал про воскресенье кое-что довольно интересное, — начала Эспинг, когда Винстон с Альфредо вернулись во дворик. — Незадолго до обеда они с Альфредо вышли за калитку, и тут появилась Софи Врам — она возвращалась из Йислёвсстранда. Софи так гнала машину, что Альфредо помахал ей, чтобы сбавила скорость. Но Софи вообще остановила машину и опустила окошко.

— Софи Врам пребывала в отвратительном настроении, — подтвердил Ян-Эрик. — Правда, Альфредо?

Муж кивнул.

— Она послала меня по известному адресу! Конечно, отношения у нас с Софи не сказать, чтобы хорошие, но при встрече мы всё же придерживаемся обычных правил вежливости. Цивилизованные люди все-таки. Но тут она как взбесилась…

— Петер, в субботу Софи была вашей соседкой по столу, — вмешался Ян-Эрик. — Она, как вы заметили, умеет бывать приветливой и обходительной, но вам надо знать, что она лжет как дышит. Когда мы с Альфредо покупали у нее этот дом, она клялась, что ни при каких обстоятельствах на болотных лугах никаких построек не будет. Мы поселились здесь в том числе и поэтому. Глядь — и она уже продает луга этой жуткой Джесси.

Он тяжело покачал головой.

— Но теперь самое время объяснить, почему вы задаете столько вопросов. Вы полагаете, Джесси убили? — Глаза у актера тихо замерцали.

— Вот эти письма в газету. — Винстон не стал отвечать на вопрос. — Их автор, Николовиус, как будто предвидел развитие событий. Час возмездия, и так далее…

Лицо Яна-Эрика осветилось.

— О, Николовиус, наш дорогой наставник. Отрадно слышать, что вы его читаете.

— Его? — спросила Эспинг. — Значит, это мужчина?

Ян-Эрик раздраженно махнул рукой.

— Просто фигура речи. Николовиус — тайна. They seek him here, they seek him there [30], как сказано в «Алом Первоцвете» [31].

— Значит, это не вы? — вставила Эспинг. Винстон одобрительно взглянул на нее. Перешла прямо к делу, не стала ходить вокруг да около.

Ян-Эрик громко рассмеялся.

— Вы мне льстите. Я старый человек, мои главные роли уже позади. Николовиус остается загадкой.

Глава 18

Винстон остановил машину на перекрестке, откуда можно было свернуть на шоссе.

— Ну, что разведали в беседке? — спросила Эспинг.

— Что из сада Шёхольмов на стройку можно пробраться незамеченным. И если верить Альфредо, в конце передачи Джесси Ян-Эрик задремал, а это значит, что у самого него алиби нет.

— Интересно!

— Что вы думаете о Софи Врам, учитывая, что мы сегодня узнали? — спросил, в свою очередь, Винстон. — Немного странно, что она умолчала о своей стычке с Альфредо по пути с просмотра. А ее поведение? Я видел ее всего два раза, но предположил бы, что она не из скандалисток или грубиянок.

Эспинг покивала.

— За все годы, что я знаю Софи, я ни разу не слышала, чтобы она кого-нибудь выругала. Ее уважают и люди, и животные. А крепкие выражения она употребляет только в положительном смысле, как принято у людей из хорошего общества. «Чертовски приятно» и так далее.

Винстон что-то одобрительно промычал. Очень тонкий лингвистический анализ, особенно со стороны человека, который не знает, как произносится «кантон».

— Значит, вопрос в том, почему Софи Врам впала в такое состояние, когда ехала с просмотра, — сказал Винстон. — Что могло ее настолько взвинтить?

Оба несколько секунд молчали.

— Заедем во Врамслунд, спросим, — предложила Эспинг. — Все равно это на обратном пути в Симрисхамн. Я позвоню Софи, уточню, дома ли она.

Эспинг вынула телефон, а Винстон тем временем включил радио.

Эспинг говорила с Софи, и ее голос, сливаясь с музыкой, звучал как тихое бормотание.

Винстон не знал, в чем дело — в солнце ли, светившем с неба, которое становилось все синее, или в бескрайних зеленых лугах, волнами ходивших под ветром, но он чувствовал удивительное воодушевление. Давно уже ему не было так радостно. Может, это радость старой легавой, которая взяла след? Или все дело только в том, что можно не думать о врачах, анализах и диагнозах?

— Тогда до встречи! — Эспинг закончила разговор. — Планы поменялись. Софи Врам едет на ланч-встречу в «Естис» в Брёсарпе. Встретимся с ней там, заодно и поедим.

Гостиница «Естис» располагалась в центре Брёсарпа в здании красного кирпича с люкарнами; на торце вверху виднелись кованые цифры «1885». У входа стояли два флагштока — один с сине-желтым шведским флагом, другой — с красно-желтым флагом Сконе.

Софи Врам курила, стоя у своего «Ренджровера». Сигарету она держала большим и указательным пальцами, прикрывая ее ладонью, словно пыталась утаить, чем занимается.

— У меня через десять минут встреча, Туве, так что давай побыстрее.

Недовольное лицо Софи и ее резкий тон обескуражили Эспинг не меньше, чем вчера. Она собралась было с мыслями, чтобы задать первый вопрос, но Винстон ее опередил: