Чисто шведские убийства. Отпуск в раю - де ла Мотт Андерс. Страница 47

— Может быть, зайдете? — спросил Винстон. — У меня есть светлое пиво, чай. И множество кособоких кружек.

— Спасибо, но… Мне еще кое-что надо дописать к утреннему выпуску. — Юнна махнула себе через плечо. — Но в другой раз — с удовольствием, — прибавила она так, как будто и вправду собиралась зайти в другой раз, чем очень обрадовала Винстона.

Когда Юнна уехала, Винстон поставил чайник. Он как-то полюбил чай, особенно с ложечкой терпкого яблоневого меда, подаренного Эл-Йо.

Захватив с собой чашку и папку с посланиями, Винстон вернулся на террасу. В его шезлонге развалился Плутон; кот воззрился на него как обычно — слегка обиженно.

Винстон подумал, не согнать ли кота в очередной раз. Но кот устроился не в доме, отчего его проще было выносить, к тому же кот ни на что больше не претендовал, и Винстон оставил его лежать в шезлонге. Он опустился на стул и стал просматривать материалы, бывшие в папке. Вот и тексты, которые он видел в папке с вырезками у Маргит Дюбблинг, — они, кстати, оказались тремя последними опубликованными посланиями.

Заголовки оставались такими же непонятными. «Неприкрытая жадность сикофантов», «Пути зла не доводят до добра» и, наконец, «Час возмездия близок». Последнее послание, согласно дате вверху газетной полосы, было опубликовано в День норвежской конституции — семнадцатого мая. Потом от Николовиуса больше месяца ничего не было слышно; новое послание появилось на следующий после смерти Джесси день.

«Око за око», — гласил заголовок. Винстону захотелось прочитать послание вслух.

«Итак, первый дом в Йислёвсстранде готов. И если прежде эта раковая опухоль была абстракцией, чертежом на бумаге, то теперь она стала реальностью. И она, подобно настоящей раковой опухоли, будет и дальше пожирать девственные земли Эстерлена. Она сдавит природу, используя силу мускулов из стекла и бетона, и Эстерлен продадут — но не тем, кто любит и ценит этот край, а людям, столь непристойно богатым, что они давно уже забыли истинную цену денег.

Джесси Андерсон откупилась от протестующих, склонила местных жителей на свою сторону при помощи скульптуры столь подходящей формы — формы крюка. Холодного, острого, опасного для жизни.

На эту наживку клюнули многие. Позволили Джесси Андерсон выдернуть их из косяка. Изведать искушение — одно, но пасть — совсем другое [35].

Пусть этот дом стоит, пусть алчность на первый взгляд победила, но помните: что посеешь — то и пожнешь, и еще помните: око за око. Час возмездия близок; Джесси Андерсон заплатит за свои деяния. Крюк, при помощи которого она творит свои злодейства, послужит в конце концов ее падению. Представление на сцене глупости еще не окончено».

Винстон взглянул на кота.

— Что скажешь, Плутон? Зловеще, да? Николовиус как будто предугадал события. Или попросту подстроил их сам?

В ответ кот уставился на Винстона. Как и следовало ожидать, на вопрос он не ответил.

Глава 35

Когда Винстон проснулся в субботу утром, цитата из Николовиуса еще звенела у него в голове. «Час возмездия близок».

Те же слова были в загадочной записке, которую кто-то подбросил ему в почтовый ящик.

По дороге на кухню Винстон заглянул на террасу, но Плутон, естественно, уже исчез. Не было его и на садовой дорожке, и возле почтового ящика. Винстон все спрашивал себя, где кот обретается целыми днями и кто его кормит, но, с другой стороны, это не его проблемы.

«Еще одна смерть, связанная с убийством знаменитого риелтора», — гласил заголовок в «Симбрисхамнсбладет».

Ниже следовало краткое изложение обстоятельств, при которых погиб Фредрик Урдаль, а также говорилось о том, что связывало его с Джесси Андерсон.

Коротко и по делу, как и сама Юнна Остерман, констатировал Винстон. Он стал читать дальше, но его прервал телефон: пришло сообщение от коллеги из финансовой полиции, с которым Винстон все же связался, несмотря на возражения Эл-Йо.

«Привет, Петер. Я по твоей просьбе покопался и могу сказать: кто-то хорошенько постарался, чтобы деньги трудно было отследить. Но холдинг на Кипре, который снабдил деньгами проект Джесси Андерсон, — это шведское предприятие, акционерное общество “Чернхюсет”. Его контролирует некий Клас Мортенсон, проживающий в Чивике».

Винстон отправил сообщение, в котором поблагодарил приятеля и пообещал пригласить его на ланч, когда вернется в Стокгольм. Потом он открыл поисковик и загуглил Класа Мортенсона.

Мортенсон оказался кем-то вроде серого кардинала. Несмотря на титул яблочного короля и тот факт, что он — если верить некоторым статьям — контролировал ряд предприятий общей стоимостью в сотни миллионов, Клас Мортенсон не давал интервью. Все немногочисленные фотографии были сделаны с большого расстояния. На них Мортенсон представал человеком лет шестидесяти, остроносым, с зачесанными назад волосами и в очках с темными дужками. В его лице было что-то знакомое, но Винстон никак не мог уловить, что именно.

Так значит, загадочный яблочный король спас Йислёвсстранд от банкротства, а личные инвестиции Джесси благодаря ему не пошли прахом. Интересно. Но что Винстону делать с этой информацией? Несмотря на убийство Фредрика Урдаля и события вчерашнего дня, Винстона отстранили от расследования. Как бы то ни было, следовало позвонить Эспинг и рассказать ей о Мортенсоне. Но сначала — конкур.

Когда в дверь постучали, Винстон как раз завязывал галстук.

За дверью стояла Элин Сиденвалль, по-прежнему в солнечных очках. У ее ног вертелся Плутон.

Да, место проживания Винстона явно не тайна.

— Здравствуйте. Простите, что беспокою. — Элин беспокойно оглянулась через плечо. — Можно войти?

Винстон разлил кофе по двум кособоким кружкам. Коту удалось просочиться в дом, и теперь он вспрыгнул Элин на колени, несмотря на грозные взгляды Винстона. Тот украдкой изучал молодую женщину, пытаясь понять, что ее привело к нему на кухню. Их с Эспинг не покидало чувство, что Элин продолжает что-то от них скрывать.

Ассистентка порылась в сумочке и сменила солнечные очки на обычные, в которых стала выглядеть заметно моложе. Винстон подумал о собственной дочери. Уже недалек тот день, когда Аманда покинет дом, начнет работать. Эта мысль наполнила Винстона гордостью и печалью одновременно.

— Я прочитала в газете, что возле Халамёллы нашли труп. Человека, который был связан с Йислёвсстрандом. Это Фредрик Урдаль, про которого вы меня недавно спрашивали?

Винстон кивнул.

— Его убили?

— Такова наша рабочая версия.

Элин нервным движением отвела с лица несколько прядей, отпила кофе, словно чтобы собраться, и начала:

— Я вам кое о чем не рассказала. Примерно с месяц назад произошел один случай.

Винстон достал записную книжку.

— Как-то поздно вечером, в конце весны, когда мы с Джесси были на вилле одни, кто-то поджег мусорный бак и написал на машине Джесси «сволочь» краской из баллончика. Мы успели заметить одетого в черное человека в лыжной маске — он указал на нас, провел ребром ладони по горлу, а потом скрылся в темноте. Я хотела вызвать полицию, но Джесси мне запретила. Она не желала создавать проекту плохую рекламу. Так что мы потушили огонь сами, и я нашла мастера, который заново покрыл машину лаком.

— Вы помните точное время? — Винстон постарался, чтобы вопрос прозвучал нейтрально.

— Семнадцатого мая. В тот вечер еще привезли крюк.

Винстон узнал дату. День конституции Норвегии и день, когда «Симбрисхамн» в последний раз опубликовала послание Николовиуса.

— Час возмездия, — пробормотал он.

— Да! — кивнула Элин. — Я Джесси так и сказала. Что пожар как-то связан с этим посланием. Что за всем этим стоит Николовиус. Но Джесси решила, что я говорю ерунду. А потом скульптура сделала нам хорошую рекламу, и все как-то улеглось.