Настоящий американец - 2 (СИ) - Риддер Аристарх. Страница 43

В начале седьмого я въехал в предместья Парижа. В крошечном магазинчике возле очередной заправки купил телефонную книгу и карту французской столицы и, не удержавшись, потратил несколько франков на чудесный круассан с шоколадной крошкой и кофе.

Начал я с бульвара Осман, там располагался парижский аналог ГУМа, знаменитая Галерея Лафайет, культовое место для всех европейских модников и модниц. В бутике Lanvin мне очень быстро подобрали всё что мне нужно. Классический костюм-тройку, полуботинки, пару сорочек на пуговицах, пальто, берет и длинный шарф. Затем пришла пора очков, элегантная оправа с простыми стеклами подошла идеально. Пребывание в магазине я закончил возле табачного киоска. Мой американский Лаки Страйк в сочетании с французскими шмотками смотрелся бы как самое настоящее объявление – смотрите, это янки! Так что заменил их на несколько пачек Житана без фильтра. Тот же горлодер что и мои сигареты, но немного мягче и крепче.

Закончив с шоппингом, я поехал в Hotel de Mille Rosso, располагался он в десятом округе, что меня полностью устроило, это было достаточно близко от Монмартра. Если не получится найти детектива по справочнику придется покупать русские газеты и смотреть объявления или ходить в поисках нужного человека по кафешкам. Да и давно я не бродил по всемирно знаменитому бульвару, к тому же этот Париж в версии от января пятьдесят пятого года нравился мне намного больше Парижа будущего.

В том Париже телефонные будки по вечерам оккупировали бездомные, а цыгане и арабские иммигранты сооружали прямо на улицах гигантские кровати из коробок, тряпья и одеял. И это я ещё молчу про вечернее метро, где оно, особенно в центре, буквально превратилось в одну огромную вонючую ночлежку для чернокожих.

Здесь же меня встречал тот самый Париж, истинный город Любви, воспетый в тысячах и тысячах фильмов, песен и книг. Чистый, улыбчивый и вкусный. Никаких тебе афро и арабофранцузов, ни одного хиджаба, а на тротуарах настоящий фестиваль из элегантных женских шляпок и приталенных пальто.

Едва я подъехал к главному входу и сказал швейцару что хочу снять номер как тут-же носильщик погрузил мои вещи в свою тележку, а парковщик отогнал машину на стоянку. Спустя всего десять минут я уже заселился в люкс на предпоследнем этаже и заказал в номер ужин: луковый суп, он меня зацепил еще в мой самый первый визит в Париж, стейк с кровью и гарниром и бутылку Кальвадоса. Пока ждал заказ приступил к изучению телефонного справочника. В нём оказалось сразу два детектива с переделанными на французский манер русскими фамилиями – Жан Стекольникофф и Мишель Вишневский. Последний, правда, мог быть как русским, так и поляком.

Контора господина Стекольникова находилась буквально в паре кварталов от недавно открывшегося кабаре Le Crazy Horses, как по мне это заведение намного круче, чем растиражированный и от этого очень попсовый Мулен Руж, ну во всяком в двадцать первом веке это было так.

– Мне нужен месье Стекольникофф, – на ломаном французском сообщил я секретарше.

Пожилая мадам что-то прощебетала мне в ответ и дополнила свой спич указующим жестом.

В кабинете, куда я вошел пахло свежесваренным кофе.

– Бонжур, месье, – поприветствовал меня детектив.

Выглядел он внушительно. Этакий борец на пенсии. Вроде бы уже в летах, а голову если что оторвать сил еще хватит.

– Доброе утро. Мистер Стекольникофф? – перешел я на английский, чтобы проверить владеет ли детектив этим языком. Все-таки, если мы договоримся, ему придется действовать в англоговорящих странах.

– Чем могу помочь? – произнес он на сносном английском.

– Видите ли, мистер Стекольникофф, мне нужна помощь в одном деликатном деле.

– Может вы сперва представитесь?

– Теодор Петров, можно просто Тео.

– Теодор Петров, – задумчиво повторил мой собеседник, а затем его серые глаза пронзительно сверкнули. Думаю, он почувствовал, что я говорю правду. Чуйка у подобных людей хорошо развита. Именно поэтому я представился своим настоящим именем, лишь переиначил его на английский манер. – Вы русский, Тео? То есть Фёдор.

– Русский, – подтвердил я на своем родном языке. Как же давно я на нем не говорил. Вот только лучше не надо. – Но я плохо говорю на русском, почти всю жизнь прожил в Англии.

– Заметно, по акценту и построению фраз, – согласился он. – Присаживайтесь, Федор Петров, – детектив показал мне на кресло перед его рабочим столом. – Может быть кофе?

Я не отказался, и секретарь через пару минут поставила передо мной полную чашку.

– Значит, ваша семья эмигрировала в Англию? – я понял. что он желает узнать о возможном клиенте больше информации.

– Сперва был Крым, затем Белград, где я родился, и уже только потом Англия. Но давайте лучше поговорим о вас, – коротко сообщил я ему свою биографию, перейдя на английский. И сразу же перевел стрелки – попросил рассказать его о себе.

В семнадцатом году, Иван Матвеевич Стекольников, молодой фельдфебель прибыл во Францию в составе инженерно-саперного батальона и после революции и окончания первой мировой войны так и остался здесь, предпочёл не совать голову в ту мясорубку, которая началась на просторах бывшей Российской Империи. Тем более, что этот уроженец Орловской губернии к началу войны стал круглым сиротой и семьей обзавестись не успел. Затем Стекольников поступил на службу в иностранный легион, а после того, как Франция пала, присоединился к Свободной Франции Де Голля. Конец войны он встретил уже майором и после её окончания открыл детективное агентство.

– Вас устраивает мой послужной список? – спросил Стекольников.

– Вполне.

– Тогда, позвольте, задать вам вопрос, – я кивнул. – Зачем этот грим, если вы назвались своим настоящим именем?

– Простая предосторожность, – так и знал, что профессионал сразу разоблачит мой маскарад. – Дело, для которого я ищу исполнителя обещает вылиться в неприятности для некоторых должностных лиц Англии. Кто-нибудь может начать искать первоисточник этих неприятностей и тогда плохо будет уже ему. Поэтому лицо, которой займется моим делом тоже должно принять меры предосторожности. Разумеется, за опасные условия труда оплата будет высокая. Аванс – две тысячи фунтов и вдвое большая сумма – по завершению, – сразу добавил я, пока мне не указали на дверь.

– То есть вы не попросите меня искать вашу сбежавшую подружку и её нового хахаля по всему миру, – усмехнулся детектив.

– Нет, что вы, мое дело наполовину проще, – заверил его я.

– И что это за дело? – его брови поползли вверх.

– Нужно облететь всего-лишь половину мира, – улыбнулся я и добавил, – и собрать информацию о лицемерной политике британского правительства касательно детской иммиграции в бывшие колонии.

Стекольников посерьезнел, а я рассказал ему все что знал о британских сиротах и об их тяжелой судьбе в колониях и передал Таймс с той самой злополучной статьей.

– И зачем это вам? – спросил он меня, когда дослушал. – Вы журналист и жаждете славы? Или есть какая-то другая выгода?

– Я не журналист и славы я не ищу. Наоборот, хочу остаться за кадром. – А надо мне это затем, – я замолк на пару минут. – Вы поверите, если скажу, что это мой обет? – заглянул я в глаза детектива. – Я хочу сделать этот гребанный мир хоть чуточку справедливее.

– Ох уж этот юношеский максимализм, – вздохнул Стекольников и в этот раз не разглядев во мне лжи. – Накладные расходы оплачивать будете тоже вы, а они будут немалые, – перешел он к делу.

– Значит, вы беретесь?

– Конечно берусь. Как я могу упустить шанс сделать этот гребанный мир хоть чуточку справедливее и еще заработать на этом.

Домой, в Штаты я полетел из парижского аэропорта Ле-Бурже, который в двадцать первом веке был известен в основном своим авиашоу. Мне повезло, я приехал в аэропорт за три часа до вылета очередного Super Constellation в Нью-Йорк.

Взял билет, прошёл паспортный контроль и занял одно из очень удобных кресел в зале ожидания для пассажиров первого класса. Вновь закурил Лаки Страйк и тут разглядел совершенно очаровательную блондинку, чем-то напоминающую Мэрилин Монро. Одета она была в элегантное полупальто и шляпку. А какие у нее офигительные ножки!