Надежда феникса (СИ) - Эльденберт Марина. Страница 17

Такое нельзя спускать никому.

А значит, все пройдут процедуру прикосновения к пламени Феникса. Заклинание древнее, и любой, кто хочет или когда-либо хотел, кто когда-либо собирался причинить вред императорской семье, станут заметны. Очень заметны.

С этой мыслью он направился к дальней лестнице, ведущей в подвалы. В самые дальние подвалы, где Виорган сейчас проводил допрос. 

Надя

— Ух, и переволновались мы за тебя, Надюха! — Люба порывисто меня обняла, а потом отпустила. Хорошо, что отпустила, потому что несмотря на старания Доррана во мне еще слегка потрескивали ребра и побаливали уже зажившие царапинки. Ну как потрескивали и побаливали… насколько я поняла, это было нечто вроде фантомных болей, которые местный лекарь объяснил так: магия способна исцелить, но тело все равно будет «помнить» и какое-то время реагировать таким образом, как привыкло. Поскольку я из другого мира, и в голове у меня сидит, что на заживление глубокой царапины потребуется дня три, а то и все пять, а на заживление трещины в ребре — и того больше, мое тело может вести себя соответственно тому, что я думаю.

А может и не вести. В общем, чем скорее я подумаю, что на самом деле на мне уже все зажило (а на самом деле на мне уже все зажило), тем быстрее оно перестанет болеть.

Пока что мой мозг успешно сопротивлялся случившемуся, можно сказать, вступил в неравную схватку с магической реальностью, и уступать не собирался, посылая соответствующие импульсы во все частички моего тела, которые были ранены. Я пыталась с ним договориться, но безуспешно, поэтому решила переключиться на разговор с Любой.

— Не думала, что вам вообще что-то сообщили, — призналась честно.

— Нам и не сообщали, но я, — последнее она произнесла с особой гордостью, — умею делать выводы. Когда вечером по замку все неожиданно забегали, а тебя не оказалось у себя, я поняла, что надо брать дело в свои руки и спустилась в крыло для слуг. Знаешь же, что если хочешь что-то выяснить, надо сразу идти в крыло для слуг?

Я приподняла брови.

— И они тебе все рассказали.

— Да нет. Я подслушала, — хмыкнула Люба. — Так бы и сидела в неведении до утра, от этого императора дождешься. Но бегали здесь все и правда знатно. Только искры летели. Мне кажется, он загрызть всех готов был. Ну или, в его случае, заклевать. Интересно, он превращается в птицу? У него есть клюв?

— Нет, — разочаровала сестру. — Но крылья есть. Когда он в полной силе и в боевой форме.

— У, — многозначительно ответила та. И мигом потеряла интерес к бесклювому Фениксу. — Так, ну а теперь рассказывай, что с тобой было?

Я прямо представила, как рассказываю в красках несовершеннолетней сестре о том, что со мной было, и…

— Если ты все подслушала, ты должна знать эту историю, — попыталась соскочить с темы. — Главное, что сейчас со мной все в порядке. А бабушка?! Бабушка знает?!

Еще сердечного приступа мне тут не хватало!

— Знает, — отмахнулась сестра. — Но она знает, что тебя нашли. И в целом, — она пристально оглядела сидящую на постели меня, — что ты в порядке. А я знаю только, что ты исчезла, и, как выяснилось позже, что этот твой император чуть дворец по камушку не разобрал. Вместе со всеми окружающими.

Еще бы! Алая сирин исчезла. А вместе с ней и надежда на силушку богатырскую, давно утраченную.

Вспомнив, как он вчера на меня смотрел, нахмурилась. Сначала весь из себя такой благородный «Не буду вас трогать», как будто ему правда до меня дело было, а потом «Ну ладно, уговорили».

—  Ну? — прервала мой мыслепоток Люба. — Дождусь я рассказа или нет?

Не отстанет ведь!

— Меня похитили, — с неохотой призналась я. 

— Похитили?! — ахнула сестра. — Кто?!

— Да так. Один Лавэй. Игр. То есть оборотень.

— Зачем?!

Положение спас постучавший, а затем вошедший лекарь-целитель, он же Дорран, похожий на буддистского монаха.

— Я должен вас осмотреть, ларэй, — произнес он. — И убедиться, что с вами все в порядке.

Конечно. Чтобы мы с императором смогли исполнить договорные обязательства, несмотря на форс-мажорные обстоятельства.

На самом деле я даже обрадовалась. В конце концов, завтра я уже буду дома, точнее, все мы, но главное — Вера будет с нами. И никаких больше игров, фениксов и драконов. С последними я пока только заочно по печати познакомилась, но что-то больше и не хочется.

— Да, разумеется, — я с явным облегчением пожала плечами и покосилась на Любу.

Сестра недовольно насупилась, но место на кровати освободила, а потом и мою комнату, напоследок зыркнув на меня в стиле: «Мол, все равно все расскажешь». Я едва успела перевести дух, когда Дорран шагнул ко мне:

— Могу ли я отговорить вас, ларэй, от того безумства, которое вы задумали сегодня ночью?

— Что? Вы о чем? — недоуменно переспросила я.

— О вашем ритуале с его императорским величеством. Вы недавно пережили большой стресс, применение драконьей печати и мгновенное исцеление. На вашем месте я бы дал вашему организму прийти в себя.

Э-э-э-э… Интересно, а его императорское величество в курсе, что его целитель-лекарь-врач-профессионал-с-высшим-магическим-образованием отговаривает меня от того, что вернет ему силу?

— Могу я поинтересоваться, с чего вдруг такая забота о моем здоровье?

— С того, что я поклялся никому не вредить и исцелять своими знаниями.

— У вас тут тоже есть местный Гиппократ?

— Кто?

Ладно, значит, нет. Плохо как-то у них с изучением обычаев, истории и миров, в которых живут алые сирин.

— В моем мире все врачи дают клятву Гиппократа: не навреди. Там на самом деле очень много всего, в этой клятве, — я как-то интересовалась для общего развития, и потому что одна из моих школьных подруг поступала в медицинский, — но суть такая.

Дорран улыбнулся.

— Мне казалось, это само собой разумеется. Принимая на себя ответственность целителя, ты обязуешься спасать жизни и не совершать никаких действий, способных навредить здоровью.

— Ну в общем да. Наверное. Но в моем мире все посложнее… с этим. — Я вспомнила, как с подруги в стоматологии попытались стрясти деньги, а когда не получилось, на следующий раз ей так полечили зуб, что потом пришлось в другой клинике восстанавливать. — Вернемся к нашим баранам. То есть к фениксам. Почему именно мне не стоит совершать ритуал сегодня?

Он едва коснулся моего лба, я бы даже сказала, остановил ладони в миллиметрах от кожи, но я снова почувствовала тепло, а еще, когда Дорран задвигал руками, это тепло перемешалось во мне, как ингридиенты в блендере, растеклось по каждой клеточке тела.

— Я уже сказал, почему. Как вы себя чувствуете? — закончив с осмотром, он немного отступил и посмотрел на меня.

— Нормально.

— Нормально? И у вас ничего не болит? — спросил укоризненно.

— Болит, — честно призналась я. — Но это нормально. Вы же сами сказали.

— Я сказал, что такое может быть, ларэй, — Дорран нахмурился. Если честно, всегда хотелось узнать, как выглядит хмурый тибетский монах, и вот теперь я получила небольшие представления об этом. — Но я не сказал, что такое нормально. Ваш организм пережил переход в другой мир, раскрытие силы, много чего еще…

— Драконью печать и прочее, да-да. Я помню.

Еще мой организм пережил Лавэя, а уже если он пережил Лавэя, то императора Феникса точно переживет. Насколько я поняла, этот женщин не насилует, а очень даже любит доставлять им удовольствие. Судя по тому, как на меня смотрели дворцовые дамы, а особенно одна, явно недовольная таким поворотом событий.

— Я приму ваш совет к сведению, — сдержанно отозвалась я.

Дорран вздохнул.

— Это значит — нет?

— Это значит — я подумаю, — я кивнула. — Время до вечера у меня есть.

Интересно, кстати, почему именно вечер и ночь. В голову приходило только то, что днем его императорское величество настолько занято, что ему не до ритуалов. Хотя, возможно, есть в этом что-то сакральное, пока что уму непонятное.