(Не) идеальный отец (СИ) - Невинная Яна. Страница 6

Я бы под таким орлиным взором сникла и уползла в нору, но сестре всё нипочем. Подбоченившись, она вскидывает подбородок и дерзко встречает нападку свекрови.

— Я забочусь о Варе! Никто кроме меня этого не делает в этом доме! Ее тут едва замечают, а некоторые, наподобие вашего хамовитого внука, и вовсе обижают ее!

Дергаюсь. Зачем она говорит про Тимофея? Я на него даже не жаловалась.

— Как? Тимоша обижает Варю? — приходит в ужас бабуленция и наполняется гневом. — Я сейчас дам этому шельмецу!

— Дайте-дайте, — потирает руки Эляна, с удовлетворением смеясь, а я бегу наперерез Нонне Аркадьевне, складываю руки в мольбе.

— Не надо никого ругать, я не имею никаких претензий к Тимофею, он не обязан быть со мной вежливым, всё нормально…

— Он должен быть вежливым, — она останавливается в дверях и, смерив меня изучающим взглядом, движется в сторону комнаты своего внука. Истинная королева.

Гляжу ей вслед, нервно сминая пальцы. Что натворила Эляна?

— Пожалуйста, останови ее, — кидаюсь к ней.

— А может, еще предложишь остановить боинг на полном ходу? — сестра довольно улыбается и наблюдает за представлением, стоя вместе со мной в коридоре возле моей комнаты.

Тимофей открывает дверь бабушке, его комната расположена в конце коридора. Боже! Вижу его и тут же прикрываю глаза. Чтобы немедленно открыть их снова.

— Тимофей! — кричит Нонна, и я бы на ее месте тоже вопила.

Из одежды на Тимофее лишь длинное белое полотенце, обернутое вокруг бедер. Голый рельефный торс блестит от капелек воды. Волосы взъерошенные. Он явно только вышел из душа.

Стою и пялюсь на четкие кубики пресса и косые мышцы, уходящие к краю полотенца. Не дышу. Воздух не поступает в легкие. Надо заставить себя дышать и отвернуться. Но я столбенею, когда моя мечта стоит передо мной. Но я для него пустое место. Тимофей на меня даже не смотрит.

— Бабуль, — улыбается он Нонне, опираясь на дверной косяк.

И когда он это делает, его мышцы играют под кожей и напрягаются. Почему-то это зрелище заставляет меня почувствовать резкую жажду. Тимофей ужасный. Гадкий. Но не признать тот факт, что он чертовски хорош, я не могу.

— Тебе не стыдно, Тимофей?! — пытается поучать внука Нонна. — И почему ты до сих пор не одет?

— Времени вагон, я скоро, бабуль, и нет, мне не стыдно. Стыдно, у кого видно, — смеется он, видимо думая, что потрясно шутит. Даже бабушка ему не указ, вот ведь бесстыжий.

— Не хочу даже слушать, что там у тебя видно! Скорее одевайся, ждем тебя внизу.

— Зато эти вон хотят, смотри, как вылупились, — поворачивает он голову в нашу сторону, и я просто со стыда сгораю. Сестра, стоящая рядом, как-то странно дышит. Бросаю на нее взгляд, она же не отрывает свой от Тимофея. Я бы сказала, что это неприлично, если бы сама только что не пялилась на него как на божество.

Вот действительно, зачем мы тут стоим? Позорище!

— Ведешь себя как мальчишка! За уши бы тебя оттаскать, так ведь не достану, вымахал вон! — кипятится бабуля, вызываю очаровательную улыбку на лице внука. Он мгновенно меняется, улыбаюясь ей по-доброму, с видом плюшевого медведя, на которого невозможно злиться.

— Разве я плохо себя веду, ба?

— Не прикидывайся. Говорят, ты Варечку обижаешь.

— Кто это говорит? — снова резкая метаморфоза и жесткий взгляд на меня. — Она сама? Или моя мамочка? Они сами знают, что нужно сделать, чтобы я был милым. Освободить территорию от своего присутствия.

Тон Тимофея настолько холоден, что даже бабушка не находит что сказать. И пока она тушуется, закрывает дверь прямо перед ее носом.

Тут же юркаю мимо сестры в комнату, чтобы прихватить свою сумочку, а потом мы все вместе спускаемся вниз, чтобы дождаться Павла Петровича и Тимофея.

Мы едем на прием все вместе, а потом Тимофей просто-напросто сливается, хотя ему и велено караулить меня. Зачем-то ему постоянно поручают следить за мной, словно я маленький ребенок. То ли муж сестры не понимает, что мне двадцать, то ли он считает, что несет за меня ответственность.

А я и рада, что рядом нет Тимофея. Не хочу я, чтобы он за мной следил. Каждый раз, когда он рядом, кажется, что он мне глубже вгоняет нож в сердце. Тот самый, что вонзил ночью, когда мы переспали. Воспоминания обрывками проносятся в груди и причиняют боль. Он меня не узнал. Подумал, что спал с какой-то случайной девушкой. Одноразовое удовольствие. Даже не понял, что был первым. Что я добровольно отдала ему самое дорогое, подумав, что он в полном сознании и понимает, кто перед ним.

Всё это было не так, он просто напился и не узнал меня. Ни за что не признаюсь, что была с ним и ношу его ребенка.

Глава 4

Варя

Прием был откровенно скучным. Тимофей пробовал все коктейли подряд. Муж сестры налаживал контакты. Эляна ходила за ним хвостиком. Бабуля так и вовсе куда-то пропала. Вероника пребывала в скверном настроении. Еще бы, ведь здесь ей велено подыскать жениха по вкусу своего отца. Да уж, не завидую я ей.

— О, жалобщица, — слышу я протяжный голос Тимофея, а через секунду он сам материализовывается передо мной. — Ну что же прячешься, если так хотела моего внимания?

По голосу понимаю, что Тимофей нетрезв, да и видела, сколько коктейлей он выпил. Меня захлестывают волнение и страх. И самое ужасное, что я толком не могу ему ответить: рот болит, да и боюсь начать шепелявить. Если закрою глаза, он исчезнет?

Но Тимофей, конечно же, не исчезает, это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Стоит передо мной и шатается, скользя взглядом по моему сиреневому платью. Мне кажется, что мне этот цвет не идет, бледной делает, но стилисту и моей сестре виднее. Спорить я не стала, собственно, мне было всё равно в чем идти. Смотрю в замутненные глаза Тимофея и думаю, вспомнит ли он об этом разговоре.

— Я не хотела твоего внимания, — вкладывая все силы в эту фразу, отвечаю. Плевать на боль, я хочу доказать свою правоту.

— И поэтому выпросила комнату на моем этаже и уговорила возить тебя в университет, — едко упрекает он.

— Я ничего не просила!

Стараюсь не попадаться на глаза, да и не возил он меня, хоть, кажется, его отец думает иначе. Что-то такое говорил водитель, который вместо Тимофея обеспечивал мои поездки на учебу и с учебы.

— Конечно, ты не признаешься, Варва-а-ра, — издевательски тянет он мое имя. — Сестра уже научила своим приемчикам?

— Что? — Я совсем не понимаю этого парня. Вроде пьян, но, когда говорит мне свои злые слова, в его глазах так много ясности и презрения.

— Вот, как раз один из них. Прикинуться наивной, ничего не понимающей овечкой. На жалость давить.

Глупо доказывать ему что-то, и я, вцепившись в сумочку, закусываю губу и смотрю в пол. Пусть интерпретирует сам мое молчание! Он на это горазд, моя помощь в этом не требуется. Ненавижу, когда не могу влиять на мнение других обо мне. Разве я не показываю, что правильная и добрая, что не действую с умыслом?

— Ты как-то изменилась, — слышу голос Тимофея ближе и вынуждена вскинуть голову. Он рядом. Всматривается в мое лицо, изучает прическу. Дотошный взгляд заставляет вспыхнуть. Я не привыкла, чтобы парни на меня смотрели, а тем более тот, от кого мое сердце заходится в тахикардии.

— Не знаю, может быть, — решаю ответить неопределенно. Что я еще могу сказать? Что сестра меня чуть в куклу не превратила? И я бы ей позволила.

— Лицо опухшее. Ботокс, что ли, вколола? Тебе не говорили, что это вредно в твоем возрасте? Я думал, ты умная.

Понятно. Вместо комплимента новой прическе и красивому макияжу очередное оскорбление, завуалированное под заботу.

— Умная бы не стала разговаривать с пьяным, — смелею, подстегнутая его бесконечными оскорблениями. Говорю, и тут же страх захлестывает. Глаза Тима темнеют, а он сам заметно напрягается.

— А что не так? Ты чем-то недовольна? Я только так могу смириться с вашим присутствием в доме.