Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев (СИ) - Полынь Кира Евгеневна. Страница 59

— Естественно, — Ам пожал плечами. — Я же охраняю.

— От кого ты охраняешь меня в собственном дворе?

— От немереного количества булочек.

Подхватив двумя пальцами мою намазанную пряным маслом плюшку, нахал погрузил половину в рот и со вкусом откусил, демонстративно падая на соседний стул.

— Она была моей, — прошипела я.

— Держи, — оставшаяся половинка была насмешливо протянута мне, но я схватила ее, не планируя больше делиться. — И чего ты злишься? Давай намажу тебе другую.

— Я и сама могу, — прорычала я, теряя терпение.

— Можешь, да не хочешь.

Пожав плечами, хамоватый мужчина потянулся к корзинке со свежей сдобой и ножу у масленки. Мурлыкая что-то себе под нос, он быстро сделал новые бутерброды, укладывая их на мою тарелку.

— Я же сказала, что могу сама.

— Я слышал, — огрызнулся Аметист, и нам пришлось прервать наш ментальный бой взглядами, заметив чужое внимание.

— Мы, наверное, пойдем. Спасибо, что пригласила на завтрак, — вновь засмущавшись, Софи поднялась со стула с помощью мужа, и махнув мне на прощание рукой, засмеялась: Алель забросил ее на плечо и игриво раскачал.

— Ну вот, «спасибо за завтрак», — рыкнула я, провожая сестрицу взглядом. — Приятного аппетита.

Поднявшись с места, я услышала издевательское фырканье и замерла, удивленно глядя на мужчину. Тот даже не скрывал, что это он.

— И что это значит?

— Что мне смешно, — в тон ответил он, откинувшись на спинку стула.

— И что, позволь узнать, тебя так насмешило в испорченной трапезе?

— Что ты опять убегаешь, — резкий брошенный взгляд сереброволосого пронзил воздух заточенным кинжалом. — Вновь винишь меня во всех грехах и сбегаешь.

— Чтобы я тебя не винила, достаточно вести себя иначе.

Он недоверчиво поморщился, но взгляд остался холодным. Расчетливым.

— Как бы я себя ни вел, ты меня не примешь. Не будешь довольна моим обществом, не прекратишь избегать неизбежного.

Проглотив ругательство, я закусила губу, складывая руки на груди и готовя ответ, но мужчина не закончил:

— Ты трусишь. Боишься меня.

— Неправда!

— Тогда почему стараешься смыться? Даже сейчас, маленькая госпожа.

Светлые ресницы дрогнули, слегка прикрывая глаза, а мне не оставалось ничего, кроме как клацнуть зубами и рухнуть обратно на стул.

— Ничего я не сбегаю.

— Хотелось бы верить, — недовольно буркнул он, потянувшись за ветчиной.

Молчание Аметиста никогда не было тягостным. Скорее напротив: напряжение звенело именно в разговорах, но молчание… С ним это было просто. Каждый думал о своем, не скрывал этого и не беспокоился о лишних переживаниях. Только вот сблизиться нам это никак не помогало.

— Что сделать, чтобы ты перестала меня бояться?

— Я тебя не боюсь.

— Ты лжешь. Я вижу, как в моем присутствии твоя аура дрожит, рассыпая красные крошки.

— Что?

Аметист перевел на меня свой безразличный взгляд:

— То, что я вижу, — правда. И хоть ты и пытаешься храбриться, но я тебе не нравлюсь. Пугаю, настораживаю. А со своими мужьями ты другая: твоя аура светится ровно, ярко, нежно-голубым светом.

Я невольно нахмурилась.

— Хорошо, допустим. Но ты должен понять, что наш союз был вынужденным, и ему не миновать сложностей.

— За Кристиана, Тумана и Лиама тебя тоже отдали против воли, — парировал этот… всезнайка. — И чем я отличаюсь от них? Тем, что в этот раз ты выбирала сама и ошиблась?

— Я не ошиблась.

— Знаешь, госпожа, не ощущается, — рассерженно рыкнул он. — Я муж. Отличный муж. Меня учили, и я запомнил все. Бои, ласки, законы. Я лучший, а ты, — голос дрогнул и выразительный кадык дернулся, — игнорируешь это. Не ставишь меня в сравнение, опираясь только на свои чувства, в которых разгорается страх.

— Время.

— Прошедшего недостаточно?

Я лишь отрицательно покачала головой.

Стало стыдно.

Мужчина был прав, я действительно боялась его. Старалась избегать, но при его огромном желании быть моим охранником раздражение было неизбежно. Все время близко к страшному, к непонятному и неизученному, — и это не сослужило хорошей службы для наших отношений.

— Ты светишься, — устало выдохнул он. — Зеленым. Вина, госпожа, вам не к лицу.

— Прекрати.

— Что прекратить? — хмыкнул Ам.

— Называть меня госпожой.

— По имени язык не поворачивается.

— Он у тебя без костей, должен справиться.

Недолгий и тихий смех вырвался у обоих, немного сбавив напряжение и дав мне храбрости признаться:

— Ладно, ты прав. Я тебя боюсь. В моем мире ты мог бы стать страшным человеком, и это меня пугает.

— Твой мир теперь здесь, Ия, — Аметист развернул стул в мою сторону и поймав мои ладони, сжал пальцы. — И здесь я твой. Твой с головы до ног, маленькая госпожа. Я понятия не имею, что задумала твоя нареченная мать, но за тебя пойду грудью на мечи.

— Почему? Почему ты так… так отличен во мнении обо мне?

— Я был в твоей голове, — напомнил он, и его необыкновенные глаза вспыхнули. — Видел нежность, что плещется в тебе, угрожая вырваться за края. Таких больше нет. Даже твои сестры куда сдержаннее, чем ты. Ты сверкаешь в моих глазах во всех своих эмоциях, мыслях, переливаешься, как бриллиант на свету. Еще тогда я решил, что буду к тебе испытывать, и от своего мнения не отрекусь.

— Тогда, — я наигранно улыбнулась, — я тебя подвожу.

Аметист замолчал, крепко о чем-то задумавшись; мне же нечего было добавить. Ситуацию спасла Адана, изящным лебедем выплывшая на веранду и махнувшая мне рукой.

— Ия! А я тебя искала!

— Что-то случилось?

Женщина насмешливо дернула уголком губ. Не спрашивая, села рядом, сложив тонкие ладони с длинными пальцами в замок.

— Ты все ждешь, что что-то случится?

— Я жду, когда это что-то случится.

— Аметист, будь добр, оставь нас наедине.

Мой несговорчивый муж дернул верхней губой, но все же поднялся, исчезая за колышущейся занавеской.

Сегодня Адана определенно была в благостном расположении духа, судя по таящейся на губах улыбке и немного отрешенному взгляду, что меня, надо признать, настораживало. Немного помолчав, женщина сдалась под моим настойчивым прямым взглядом и глубоко вздохнула, прежде чем начать говорить:

— Ты волнуешься, милая, я знаю. Но время на нашей стороне.

— Не могу не сомневаться, госпожа. Я понятия не имею, сколько у нас времени.

— Достаточно, — кивнула кимтарка и дернула головой, заставив воздушные пряди у лица покачнуться. — Сегодня у нас будут гости.

Заметив мое напряжение, женщина поспешила успокоить:

— Это Лу. Мы давно не виделись, и нам многое предстоит обсудить.

О, святая Наиши! Лу!

Сердце радостно затрепетало от мыслей о добродушном исполине, и улыбка смягчила поджатые губы.

— Я знала, что ты обрадуешься, — лицо Аданы тоже смягчилось. — Сегодня нас ждет серьезный разговор, я бы сказала, решающий. Ты должна быть готова узнать о моих задумках.

— Не проще тогда сейчас посветить меня в курс дела?

— Нет, дорогая, — кимтарка расслабленно расплела собственные пальцы и поправила невидимые складочки на юбке. — Пока я не буду уверена в их воплощении, сохраню детали в тайне.

— Мне неизвестно ничего даже в общих чертах, — возмутилась я.

Женщина только поднялась, собираясь уйти, и уже через плечо добавила:

— Незнание не слабость, моя маленькая госпожа. И прошу тебя, будь нежнее с мальчиком, он с тобой честен.

— Что? С каким?

— Наверное, госпожа имеет в виду меня.

Мой незримый охранник тенью подобрался ближе, даже не поведя бровью, вновь набрасывая колючее одеяло своего присутствия на голые плечи.

Как только ему удается так незаметно быть везде?!

— Доброго дня, Аметист.

— Доброго, госпожа Адана, — попрощался он, сверля мой затылок взглядом.

Глава 20

— Он опаздывает. Слишком долго.