Избранная. Приручение Демона (СИ) - Четвергова Юлия. Страница 42

— Не плачь, Карина. — Я попросила землянок называть меня по имени и без «выканий», когда никто не видит, и они согласились, теперь вот даже при воительницах осмелились меня так назвать, а это — прогресс. — Ты — настоящее чудо, которое случилось с Бальтазаром, и пусть он пока этого не видит, но все окружающие, которые познакомились с тобой, уже это отмечают. Один архимаг чего стоит, уже поползли слухи, что на Совете он расхваливал тебя, как прекрасную будущую Императрицу, и что он не сомневается, что Богиня Любви откликнется во время обряда, одарив вас брачными узорами. — Произнесла Наяра, любуясь творением своих рук и Ринды.

— Ну, да, конечно, откуда вам всем знать, что я буду такой хорошей правительницей. — На мое замечание Ринда с Наярой привычно поджали губы, напоминая мне этим слова, сказанные накануне, что я очень люблю себя принижать, поэтому нужно избавляться от заниженной самооценки, потому что Императрица вообще не должна знать такое словосочетание в своем арсенале.

— Вы очень красивы, госпожа. — Подала голос Лайса, стоявшая поодаль от нас и наблюдавшая за процессом с живым интересом. Ее ушки торчали вверх, а хвосты распушились. Но не успела я ей ответить, как на пороге появился Рэнай.

— Простите, что без стука, но ваша дверь была приоткрыта. — Утонченный Лис в этот раз был облачен в расписное кимоно темно-фиолетового цвета с серебристым узором. — Надеюсь, я вовремя?

— Да, мы закончили, проходи. — Лайса и служанки поклонились Хранителю.

— Я принес вам самый необходимый атрибут на празднестве, госпожа. — И буквально из воздуха выудил золотую маску. Приблизившись ко мне, от чего девушки расступились, Лис аккуратно водрузил ее на туалетный столик. — Не в моем праве сопровождать вас на бал, но хочу отметить, что мне бы очень этого хотелось. — Как-то сочувственно глянул на меня, но я не стала обращать на это внимания. Да, Бальтазар должен это сделать, но если он не хочет, ну и не надо.

Я пожала плечами, наталкиваясь на золотистый взгляд Рэная.

— Позвольте отметить, что вы как всегда прекрасны, госпожа. Вероятно, я могу повторять это неустанно. — И обезоруживающе улыбнулся, и я не смогла не улыбнуться в ответ, губы против воли растянулись в улыбке.

— Здравствуй, Ка-Ринна. — Раздался позади нас бархатный чарующий голос Демона, и мы с Лисом синхронно обернулись на стоящего в дверях Бальтазара. Вот недаром говорят: «Помяни Демона, и он тут же явит свой лик». Уж кого я совсем не ожидала увидеть, так это его, потому что, несмотря на то, что мы вроде как уже два дня официально проживаем в смежных покоях, вижу я его в них впервые.

Воительницы, с откуда-то взявшейся в комнате Асурой (которая вроде бы спала пару минут назад в своих специально отведенных покоях, находившихся неподалеку от наших с Бальтазаром), рассредоточились на почтительное расстояние. Наяра, повелительным кивком головы, указала Ринде на выход и они спешно вышли. Рэнай же долго и пристально смотрел на Демона, будто вел с ним мысленный диалог. А может, так оно и было. Но, в конце концов, Лис как-то обреченно вздохнул, и, поцеловав мне руку, взял с меня обещание подарить ему один танец.

Неспешным шагом покидая покои, Рэнай обеспокоенно обернулся уже в дверях, но всё же вышел, прикрыв за собой дверь. Бальтазар, наоборот, сложив руки за спину, с гордо поднятой головой, прошел в покои, оглядывая меня с ног до головы восхищенным взглядом голубых, как льдинки, глаз.

— Я поражен и восхищен, Ринна. Я же могу тебя так называть? — Заинтересованно склонив голову на бок, спросил Демон. Я кивнула, не видя смысла с ним пререкаться, пусть называет, как хочет. — Ты за эти два дня очень сильно изменилась. Становишься настоящей Верховной Демоницей.

— Ну, до настоящей мне еще как от Идеона до Москвы пешком, — завидев непонимающий взгляд Бальтазара, исправилась, — в общем, далеко мне еще до Демоницы.

— Я бы так не сказал. — Покачал головой мужчина, немного опустив голову вниз, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Ты еще не прошла обряд истинности, а изменения в тебе уже происходят, это говорит о многом. Например, о том, что сразу после венчания ты станешь полноценной Демоницей. Такое случается редко, а это значит, что наш брак в действительности благословлен Богиней Любви. Остались формальности.

— Зачем ты пришел? — Резко сменила тему. Это он у Талии научился сиропа в уши лить подлизываться, если ему что-то нужно? Со мной этот трюк не прокатит, особенно в свете нашего с ним недавнего разговора, когда слетели все маски, а под ними оказалось безобразное нечто.

— Я пришел отдать дань традициям. — Бальт кинул мимолетный взгляд на простую золотистую маску, лежащую на туалетном столике. — Но, вижу, Рэнай осмелился взять на себя часть обязанностей. — И усмехнулся. — Похоже, ты нравишься ему больше, чем он хочет показать. Я теряю друга. — Сокрушенно проговорил Демон.

— С таким поведением, ты не только друзей потеряешь, но и адекватность. — Не могла не съязвить я. — Биполярное расстройство еще никого до добра не доводило.

— Очередное земное словосочетание?

— Болезнь, причем нелицеприятная. Сначала человек придерживается одной модели поведения, а потом у него что-то щелкает в мозгу и он становится своей полной противоположностью. Например, ты был милашкой, который боялся причинить вред кому-нибудь, а потом становишься садистом и получаешь от этого удовольствие.

— Действительно, звучит не очень. — Нахмурился Демон. А я, наконец, опустила взгляд, позволив себе оглядеть его в ответ.

Белый камзол с золотистой нашивкой на рукавах и вдоль кроя вкупе с сиреневой жилеткой вопреки ожиданиям не сливался с его уложенными назад серебристыми волосами, а только подчеркивал породистую бледность и яркие небесно-голубые глаза. Тонкая длинная прядка выбилась из челки, падая Демону на левую сторону лица, и придавая ему еще большей привлекательности. Чудо, а не мужчина. Пока не узнаешь его поближе.

— Позволишь мне надеть на тебя эту диадему? — Бальтазар достал откуда-то изящный золотой обруч с камнями, сверкающими всеми цветами радуги. — Это традиция.

— Ну, раз традиция… — Пожала плечами, придавая себе максимально безразличный вид, пока Демон водружал мне на голову символ власти Асуров.

— Теперь ты — самая настоящая Императрица Темной Империи. — Тепло улыбнулся мужчина, задержав руки на моих обнаженных плечах. Его пальцы невесомо пробежались вниз и скользнули за спину, притягивая меня к себе. — От тебя невозможно отвести взгляд, ты словно прекрасный цветок манишь к себе, что хочется прикоснуться к лепесткам и хоть раз ощутить насколько они мягкие и бархатистые.

— Бальтазар, — перехватив его наглые конечности, слегка оттолкнула его, — не нужно пытаться меня соблазнить. А то я сама скоро начну направо и налево вписывать в договор новые условия.

— Но ты ведь сама сказала, что не против соблазнения. — Выгнул бровь Демон, все еще слегка улыбаясь. Вот наглец!

— Да, сказала, но и не обещала воспринимать это, как данность. Поэтому держи руки при себе. — Чувствуя, как диадема ощущается неким тяжелым бременем, ответила я. Надеюсь, я не усложнила себе жизнь еще больше, согласившись жить на Идеоне, как Императрица, и связавшись с этим непонятным Демоном, который себе на уме.

— Держать руки при себе постоянно не получится, потому что как только начнется торжественная часть бала, мы должны пребывать в телесном контакте, если только ты не танцуешь с другим кавалером. Например, с Рэнаем, которому ты пообещала один танец. — Недовольно поджал губы.

Ага, получается, единственный способ избавиться от Бальтазара на балу — танцевать с другими. Что ж, чудесно, этим я и займусь. Жаль только, что кавалеры будут быстро меняться, потому что танцую я, как слон.

В маске я обязана была быть всё время празднования до самого начала торжественной части — обряда истинности, чтобы быть инкогнито. Это, как объяснил мне по пути в бальную залу Бальтазар, также дань традициям, проверяющая новую Императрицу на верность своему избраннику. На мой вопрос, что это за проверка такая, если он знает, как я выгляжу, Демон ответил, что так и было обычно, но он предпочитает перестраховаться, потому что сейчас опасное время и на меня могут напасть. С этой версией я была согласна, поэтому лишь обреченно вздохнула. Ладно, пусть неустанно бдит.