Начальник в подарок (СИ) - Кис Али. Страница 10

Прикрываю глаза, и воспоминания уносят меня в ту ночь, где я нарушил спокойный сон красавицы, которая сейчас сидит в приемной. А ведь она так же пылко отдалась поцелую и была совершенно не прочь продолжить его и перейти к более активным действиям. Зря я стал играть в правильного и благородного мушкетера. Надо было взять девчонку прямо там, тогда бы меня не преследовали навязчивые мысли о сексе.

Пожалуй, стоит сегодня выпустить пар. Придется, наверное, сходить в клуб или обзвонить своих знакомых противоположного пола, которые не просто так затесались в списках моих контактов. Если не получится завлечь в свои сети какую-нибудь прекрасную даму, то придется идти в спортзал и сублимировать.

Мои страдания и мысли о несправедливости жизни прерывает девчачий, а если точнее, то лерин визг из приемной. Очень громкий визг, который будто не собирается стихать.

11

Арина

Уже прошло полчаса после того, как мой новый начальник скрылся в своем кабинете, а я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью о том, что буду работать на мужчину, с которым по глупости поцеловалась в первые пять минут знакомства. Какой же стыд!

Стадий принятия неизбежного всего пять. Отрицание я потихоньку прохожу, это значит, что скоро будет гнев. А в гневе я страшна, поэтому с людьми лучше не контактировать. Задумываюсь над тем, чтобы уйти с работы по причине плохого самочувствия, например. Дальше приходит мысль уволиться совсем, ведь соседство с Никитой Дмитриевичем мне не претит.

Отвести ладонь с шариковой ручкой от листа бумаги меня заставляет давняя мечта, а именно желание иметь собственный бизнес. Хотя, возможно, бизнес — не то слово. Для начала просто начать свое небольшое дело, а в будущем… а в будущем развить все до огромной сети.

Не дала написать заявление об увольнении и банальная необходимость в деньгах, которыми я должна заплатить за квартиру, конечно. Жаль, но в двадцать первом веке квартплату уже не принимают березовыми листьями, камнями и какао бобами. Или не жаль, ведь последние не так просто достать.

Стадия гнева приходит как раз тогда, когда Лерочка возвращается после похода по магазинам. Девушка летящей походкой вплывает в приемную. Ее лицо светится, глаза блестят, а руки полны пакетов с логотипами дорогих брендов. Довольная секретарша добавила в мой настрой ноту раздражительности к партитуре гнева.

Вспоминаю, что начальник просил, чтобы Лера к нему зашла. Невольно закатываю глаза. Ведь спокойненько так просил, как будто и не злился. А что тут злиться? Наверняка, эта красотка отработает свой прогул. И не просто отработает, а очень качественно, тряся своими достоинствами, обтянутыми в кружево.

Возникает желание ничего не говорить секретарше. Нечего на рабочем месте разврат устраивать, пусть дома веселятся. Но потом вспоминаю слова Аллы о том, что Лера только метит на постельную грелку начальника. А далее и совесть просыпается. Во-первых, негоже в чужую личную жизнь лезть. Во-вторых, задания работодателя нужно выполнять, иначе останешься с голой пятой точкой.

— Лера, Никита Дмитриевич просил тебя зайти.

— Никита!? — подпрыгивает секретарша на высоких каблуках, чуть ли не роняя пакеты.

Чтобы избежать этого, девушка заходит за стойку ресепшн и скидывает покупки куда-то за нее, надолго наклонившись и копошась. После поднимается, держа в руках небольшую бутылку с водой.

— Давно он тут? — шепотом спрашивает Лера, вплотную подойдя к моему столу.

— Минут тридцать уже точно.

— И влетит же мне, — кривит губы в странном выражении. То ли презрительном, то ли болезненном. — Что-то спрашивал про меня? Говорил?

— Я сказала, что ты ушла за документами.

На секунду девушка замирает в непонимании. После ее лицо начинает кардинально меняться. Глаза распахиваются, а наращенные ресницы создают эффект удивленной куклы. Губы из формы буквы `зю` принимают форму более близкой русскому человеку гласной `о`.

Секретарша буквально накидывается на меня, крепко обнимая за шею. Уж не думала, что в такой женщине силы как у спортсмена, тягающего большие веса. Лера вцепилась в меня так, что я, прилагая все силы, не смогла избавиться от такого внимания.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — начала шепотом приговаривать секретарша, целуя меня куда-то в воздух около щеки.

Всеми способами пытаюсь увернуться, но Лерочку это не заботит. Она только крепче обвивает мою шею, еще и начиная поглаживать по волосам. Мерзость! После очередных благодарностей за то, что, цитата: «Прикрыла перед Никитиком». Никитик! Мне стало очень интересно, в какой момент начальник обратился именно этим неизвестным зверем, но спрашивать не решилась.

— Ты хорошая, оказывается, — со всхлипом Лера отрывается от меня, выпрямляясь.

Женщина подносит ладонь к уголкам глаз, стирая невидимые слезы. После ее взгляд останавливается на мне, и она с извинениями тянется рукой к прическе, которую взъерошила. Одно неловкое движение, и забытый, но открытый напиток, находящийся в руке секретарши проливается на мою грудь.

С первым вдохом надежды на то, что это прозрачное нечто вода, испаряются. У прозрачной жидкости сладкий вишневый запах, а значит, сладкой стану и я. За что мне все это? Тишину кабинета разрезает пронзительный визг. И, на удивление, визжать стала не облитая я, а виновница аварии — Лерочка.

Крик перешел на такие волны, что мне захотелось закрыть уши. Вот прямо по-настоящему заткнуть. Это я и делаю. А вот секретарша не делает ничего. Она даже не убирает руку с бутылкой, продолжая меня обливать. И по женщине видно, что это не со зла, а из-за природной аномалии — отсутствия трезвого сознания в великовозрастном теле. В какой-то момент мне стало ее даже жаль. Бедненькая, как ей живется вообще?

Но жалость испарилась в тот момент, когда липкий напиток так намочил мою одежду, что я почувствовала, как промокает мой бюстгальтер, а по колену текут капли с вишневым ароматом.

— Лера! — резко откидываю ее руку с бутылкой от пострадавшей себя.

— Ты чего творишь!? — хочется воскликнуть мне, но меня опережает мужской бас. — Что здесь вообще происходит, девушки!? — дверь кабинета распахивается, являя нам разозленного Воронцова.

Дальше происходит полнейшая неразбериха, нелепица, театр абсурда, белиберда, вздор… синонимы я могу подбирать долго, но всю ситуацию ими все равно не описать.

Лера начинает захлебываться в слезах, периодически произнося что-то наподобие: «Мне так жаль. Я не хотела. Прости, я случайно». Начальник направляет свой взгляд на нее, и я вижу, что он ей не верит. А после Никита Дмитриевич смотрит на меня. Точно так же, как в ту ночь. А именно: не на меня, а на грудь. На грудь, которую стало видно через мокрую легкую ткань майки и белья белого цвета. А все стало настолько неприличным, что при желании можно было различить округлые ареолы. А у Воронцова, судя по всему, такое желание было. Как иначе объяснить то, что он так пристально пялится на мои прелести?

Понимая, что данные наломанные дрова разгребать кто-то должен, чуть откатываюсь на кресле назад, беру себя в руки и начинаю говорить:

— Никита Дмитриевич, Лера вернулась, и я, как вы сказали, отправила ее к вам. А по дороге попросила ее занести документы на подпись.

Ну а что, мне правду говорить: «Она так обрадовалась, что я прикрыла ее прогул перед вами, что на эмоциях устроила мне ароматный душ»? Нет, такое говорить точно нельзя, поэтому крутимся.

— Но, как вы видите, произошла непредвиденная ситуация. Чистой воды случайность.

Завывающая Лера начала активно кивать головой, утирая нос. А внимание босса с моих грудей переключилось на губы. Да так, что мне стало не по себе. Почувствовала себя какой-то легкодоступной девкой. Неужто со мной можно так обращаться. Разве я давала повод?

Обидно стало до глубины души. Но вторая завывающая дама в приемной увеличила бы процент абсурда с максимального до заоблачного, поэтому я совладала с эмоциями и сдержанно спросила у Воронцова: