Атлантида - Касслер Клайв. Страница 4

Ветер неумолимо гнал к берегу как будто стиснутый в кулаке исполина «Паловерде». Еще свободные от льдин участки воды замерзали буквально на глазах. Ценой героических усилий всего экипажа удалось поставить якоря на глубине шести морских саженей и на расстоянии менее двух миль от берега. Но уже через несколько часов корпус оказался зажат, как в тисках, меж двух ледяных полей, которые становились все толще, а вскоре и последние полыньи скрылись под белым саваном. «Паловерде» окончательно и бесповоротно затерло во льдах, и людям на борту не оставалось другого выхода, кроме как готовиться к вынужденной зимовке. А антарктическая зима между тем неуклонно приближалась: дни становились короче, ночи длиннее. Весеннего потепления, сулящего надежду выбраться в открытое море, предстояло дожидаться еще добрых семь месяцев.

Первым делом убрали, просушили, свернули и спрятали паруса. Затем подсчитали и распределили запасы провизии таким образом, чтобы растянуть их на всю долгую полярную зиму. Никто, правда, не знал, когда именно ждать начала весеннего таяния льдов, так что проведенная инвентаризация во многом была условной. Зато заброшенные в проруби тонкие лини с крючками принесли результат сверх ожидаемого, и вскоре в устроенный прямо на палубе ледник загрузили первые центнеры радующих ассортиментом рыбьих тушек. Альтернативным источником питания могли бы стать пингвины, бродившие по берегу, казалось, миллионными стаями; к сожалению, приготовленные из пингвиньего мяса блюда, несмотря на все старания кока, были отвратительны на вкус и стойко сохраняли неистребимый рыбный запах.

Из угрожающих зимовщикам опасностей главными были жуткие холода и возможные неожиданные подвижки ледовых полей. Первая проблема оказалась вполне решаемой: благодаря успешной охоте в трюме скопилось более сотни баррелей китового жира; этих запасов горючего с лихвой хватало для обогрева и приготовления пиши в течение самых студеных месяцев.

Окружающие судно льды пока не давали повода для беспокойства, однако Мендер их внешней неподвижности не доверял, по опыту зная, что рано или поздно паковый лед непременно начнет тороситься. Если это произойдет в непосредственной близости от «Паловерде», бимсы, шпангоуты и – трехдюймовую обшивку корпуса сплющит и разнесет в щепки с той же легкостью, как если бы они были сделаны из картона. Не радовала капитана и мысль о том, что с потерей судна его жена и ребенок будут обречены влачить полуголодное существование на этом негостеприимном берегу в надежде на появление какого-нибудь корабля, прекрасно сознавая при этом, что вероятность такого события в лучшем случае составляет один шанс из тысячи.

Еще одной причиной капитанских забот была угроза цинги. У семерых членов экипажа уже появились первые признаки этой страшной болезни. Хорошо хоть насекомые и крысы, в отличие от людей, так и не смогли приспособиться и с наступлением сильных холодов поголовно вымерли. Немало хлопот доставляла Мендеру борьба с унынием и апатией, поразившими многих членов экипажа китобоя. Долгие ночи Антарктики, опостылевшая монотонность ежедневной рутины, мороз и леденящий ветер навевали на людей тоску и лишали воли к жизни и смысла существования. С мрачными настроениями капитан управлялся по своему разумению, заставляя подчиненных трудиться до изнеможения и изобретая бесполезные подчас задания – лишь бы не давать расслабиться их умам и мышцам.

А по вечерам Мендер усаживался за письменный стол у себя в каюте и в который уже раз принимался просчитывать их шансы на выживание. Но сколько ни прикидывал он возможные варианты, результат в конечном итоге получался отнюдь не утешительным. По всему выходило, что вероятность убраться отсюда с наступлением весны целыми и невредимыми практически равнялась нулю.

Снежный шквал прекратился также внезапно, как налетел. В голубом небе снова засияло солнце. Щуря глаза, чтобы уберечь их от нестерпимого блеска льдов, Роксана вдруг заметила собственную тень под ногами и обрадовалась, как будто встретила дорогого друга. На миг она даже забыла об окружающей ее бескрайней ледяной пустыне, но быстро опомнилась, обвела взглядом горизонт и с упавшим сердцем обнаружила, что «Паловерде» находится в целых полутора милях от нее. Кажущийся угольно-черным на фоне ослепительно белых полей корпус был наполовину скрыт торосами, но на гафеле грот-мачты лениво колыхалось под слабым дыханием бриза большое полотнище американского флага. Миссис Мендер сразу догадалась, что его подняли по распоряжению встревоженного ее долгим отсутствием супруга в качестве маяка. С трудом верилось, что ее так далеко занесло. Еще не до конца пришедшей в себя Роксане почему-то казалось, что она все это время блуждала по кругу, оставаясь в сравнительной близости от судна.

Приглядевшись повнимательней, она заметила на поверхности ледового поля движущиеся врассыпную крошечные точки и поняла, что это люди, вышедшие на ее поиски. Она уже собиралась выпрямиться во весь рост и замахать руками, чтобы привлечь их внимание, как вдруг увидела нечто совершенно неожиданное: чужие корабельные мачты в узком треугольном просвете между двумя смерзшимися торосами у самой береговой линии.

Три мачты со свернутыми на реях парусами, бушприт, высокий ют, такелаж – все выглядело целым и непострадавшим. Поскольку ветер практически стих, Роксана с облегчением освободила лицо и глаза от шарфа и тут же определила, что кромка ледяного покрова приходится чуть ли не вровень с бортами неизвестного судна. Отец миссис Мендер служил помощником и капитаном на чайных клиперах, ходивших в Китай, и она еще девчонкой научилась безошибочно разбираться в конструкции, парусном снаряжении и назначении тысяч кораблей, ежегодно заходящих в бостонскую гавань. Но такую оснастку, как у этого буквально закованного в лед судна, она видела лишь однажды – да и то на картине, висевшей в гостиной дома ее деда.

Корабль-призрак был стар, очень стар. Закругленная кормовая надстройка с несколькими ярусами галерей возвышалась надо льдом, безразлично пялясь на залитое солнцем пространство тусклыми глазницами иллюминаторов. Узкий корпус с глубокой осадкой был добрых ста сорока футов длиной и не меньше тридцати пяти шириной в области шкафута. Как будто брат-близнец того трехмачтового красавца, что был изображен на старом полотне. Это был восьмисоттонный британский «индиамэн» – торгово-транспортное судно Ост-Индской компании конца восемнадцатого столетия.

С трудом оторвавшись от этого удивительного зрелища, Роксана замахала над головой шарфом, одновременно подпрыгивая на месте. Кто-то из спасательной команды заметил ее телодвижения и обратил на них внимание остальных. Люди быстро собрались вместе и со всех ног устремились к ней. Капитан бежал первым, далеко обогнав основную группу. Не прошло и двадцати минут, как с полдюжины бородатых мужчин обступили Роксану со всех сторон, шумно выражая свой восторг по поводу ее благополучного избавления. С несвойственной ему эмоциональностью Мендер по-медвежьи сгреб жену в объятия и осыпал ее лицо и губы страстными поцелуями. Обычно суровый и сдержанный морской волк плакал от счастья, не стесняясь слез, замерзающих у него на щеках, не успевая скатиться в снег.

– Благодарю тебя, Господи! – бессвязно восклицал он. – Рокси! Моя Рокси! Я уж думал, тебя больше нет. Воистину чудо, что ты осталась жива!

Бредфорду Мендеру недавно исполнилось тридцать шесть лет, из которых последние восемь он командовал разными китобойными судами. Этот выход на морской промысел, закончившийся вынужденной зимовкой во льдах Антарктиды, стал десятым в его карьере. Стойкий, находчивый, бесстрашный и предприимчивый уроженец Новой Англии, Мендер был крупным, представительным мужчиной шести футов ростом и весом почти в двести двадцать пять фунтов. У капитана «Паловерде» были проницательные глаза цвета морской лазури, иссиня-черные и жесткие, как у индейца, волосы и пышная, окладистая борода от ушей до подбородка. Суровый и требовательный, он всегда обращался справедливо с охотниками и матросами, а если и возникал конфликт с кем-либо из членов экипажа, старался разрешить его разумно и честно. Превосходный китобой и мореплаватель, Мендер отличался также и редкостной деловой хваткой – он был не только капитаном судна, но и его владельцем.