Ты не поедешь на отбор! (СИ) - Спасибко Яна Анатольевна. Страница 25

— Постойте… — Я схватила за рукав уже готового выйти из экипажа жреца. — Мне хотелось бы испросить благословения у моего отца… вместе с вами.

— Это странная просьба, милая дева. — Даже растерялся он. — Вас уже благословил император, думаю, и отец без меня справится…

— Анна, любовь моя… — Маркус положил руку на плече. — Разве ты не видишь, как устал наш попутчик. Я понимаю твое религиозное рвение, но мы действительно справимся и без него.

— Ваш жених правильно говорит. Езжайте, испрашивайте благословение у родителей. И я жду вас на бракосочетание. Там с вашим отцом и обсудим все. Хотя, думаю, он будет счастлив за вас…

Хотелось мне того или нет, но пальцы пришлось разжать. Жрец вышел, и мы снова тронулись в путь.

— Думала обмануть меня, лживая тварь? — От влюбленности в глазах Маркуса не осталось ничего. — Твой отец узнает о твоем приезде только когда мы консумируем брак. Он уже ничего не сможет поделать.

— Это мы еще посмотрим. — Зло сверкнула я глазами и уставилась в окно.

Отчего так больно видеть родные поля и леса? Я видела, как вдали проплыла крыша отчего дома. Такая желанная и такая недосягаемая.

Я скосила глаза на Маркуса. Он сидел, развалившись на сиденье и отстраненно смотрел в окно. Меня словно и не существовало для него.

Стоит рискнуть? От оборотня сбежала (правда не далеко), и от него убегу? Не убьет же он меня. Ясно как белый день, что я зачем-то нужна Маркусу. В его чистую любовь до гроба, я, конечно не верю, но все же…

Сделав вид, что принимаю позу поудобнее, я облокотилась весом на дверцу экипажа, и нажала крючок открывающего механизма.

Дверца распахнулась, и я вывалилась из экипажа. Мир перед глазами закрутился, я больно ударилась ребрами о землю, но не смотря на эти неудобства, подняла повыше юбки, и побежала, что есть сил.

Высокие стебли пшеницы путались в ногах, и я старалась как можно выше поднимать колени. Быстрее. Быстрее. Стучало в голове.

За спиной я слышала, как закричал Маркус, приказывая мне остановиться. Ага. Щаззз.

Меня погубило то, что Маркус не носил юбок.

Он повалил меня на землю, выбив воздух из саднящих легких, и навалился сверху.

— Прыткая, как коза, Анна. — Прошипел он, запыхавшись. — Надеюсь, ты не разочаруешь меня…

— Да пошел ты… — я пнула его что есть мочи, и попыталась подняться, но Маркус держал крепко. Он рванул меня на себя и влепил звонкую пощечину.

— Смирись! — Прокричал он. — Твоя судьба решена!

Он поднял меня, и крепко держа повыше локтя, потащил обратно к экипажу.

— Я буду кричать!

— Сколько угодно, дорогая. — Он усмехнулся. — Ты видишь кого-то, кто придет тебе на помощь?

— Но отец…

— Все равно тебя не услышит.

Остаток пути мы проделали в гробовом молчании.

Маркус грубо взял меня чуть повыше локтя, и потащил в дом почти волоком. Я изо всех сил упиралась в землю пятками, но с тем же успехом могла удержать быка.

В последний, и единственный раз я была в поместье Маркуса очень давно. В скорее после того, как мы получили дворянство.

С тех пор там мало что изменилось.

Все так же дышало ветхостью. Единственное отличие от того приема у «соседей-аристократов» было в том, что дива Амаль, моя будущая свекровь, была одета не в шелка, а в старое, много раз штопанное платье. Однако, и сейчас, в ее ушах сияли начищенные золотые серьги.

При виде меня она скривилась, даже не пытаясь соблюдать светские условности.

— Что так долго? На рассвете церемония! — Она надменно вздернула подбородок, с ненавистью гладя на меня.

— Не бывать тому! — Я даже ногой топнула от возмущения.

— Тебя больше никто не спросит! Марш в комнату! Готовить платье!

— Да? Ну, тогда ладно… — Я скорчила покорную рожицу. — А где же «добро пожаловать домой, невестушка»? Хлеб да соль на этот порог? Не сына теряю — дочь приобретаю?

Мой отец говорил мне: «Не можешь победить — возглавь». Поэтому я собиралась сделать все, что в моих силах, а возможно и за их пределами, чтобы задавать тон этому театру абсурда.

— Еще одно слово — Маркус больно сжал пальцы на моем плече. — И завтра ты фатой будешь прикрывать не девственное личико, а синяки под глазами.

Страшно? Очень.

Но я подозревала, что это цветочки по сравнению с тем, что со мной сделают после свадьбы.

— Глупая баба! — Маркус действительно замахнулся, чтобы ударить меня по лецу, но Амаль остановила его.

— Пока мы не можем ее трогать. Я и так еле убедила жреца в необходимости этого брака, даже если она будет кричать «нет». Если испортишь ей лицо — он откажется и пиши пропало. — Она зло посмотрела на меня. — Как иронично. Пришлые чужаки получают все, что хотят. Дворянство, деньги. В то время, как древние аристократические роды загибаются в нищете!

— Мой отец…

— Да ты хоть знаешь, кем он был, когда только появился в наших краях?! Никем! Местным юродивым! — Последнее слово она выплюнула, как грязное ругательство. — Он появился тощий и ободранный с младенцем на руках. Рассказывал небылицы об огромных металлических повозках, мчащих сквозь туннели через горы по железным дорогах, и о том, как они с этих дорог падают… Бредил в общем! Над ним можно было только посмеяться!

Но юродивый оказался рукастым! Он прибился к какой-то вдове, и поправил ее расхлябанное хозяйство. Когда местные девки начали обращать на него внимание — мы не предали этому значения. Так же как и когда одна из них выбилась в фаворитки и смогла женить на себе… В этой глуши, знаешь ли, не было других развлечений, кроме как наблюдать за пошлой возней челяди…

— А потом челядь неожиданно начала богатеть, получила титул, в то время как вы продолжили трясти своими титулами, за неимением талантов! — Выкрикнула я.

— Дрянь! — Дива Амаль отвесила мне хлесткую пощечину. — Ты как была ублюдком без рода и племени, так и останешься им! Маркус, отведи ее в приготовленные покои. Нет сил моих на нее больше смотреть! К н и г о е д . н е т

Он грубо потащил меня вверх по ступенькам. Щека горела огнем, а я с трудом сдерживала злые слезы.

Узкая лестница, ведущая на грубо пристроенный верхний этаж, не предполагала двух человек, поэтому Маркус тащил меня чуть позади, едва не выворачивая руку.

Он буквально втолкнул меня в маленькую комнатушку под потолком, и лязгнул деревянной дверью. Послышалось, как замочной скважине заскрежетал ключ.

Я немного отдышалась, и внимательно осмотрелась, чтобы найти хоть какие-то пути отступления, и тут же поняла — либо я срочно учусь телепортироваться, либо…

Старая, расшатанная кровать, широкая для одного человека и слишком узкая для двух, застелена побитым молью и застиранным одеялом. Плоская подушка скорее всего угадывалась под одеялом, чем действительно была видна.

Видавший виды стул.

Единственное маленькое окошко под крышей было зарешечено, так что на пол падал солнечный зайчик «в клеточку». Да, в темнице у темных действительно было уютнее.

Мои мысли то и дело возвращались к Андеру. Почему-то я была уверена, что знай он о том, что со мной вот-вот случится — непременно бы вмешался.

Я села на скрипнувшую под моим весом кровать, и, чтобы не разреветься, начала думать о возможных путях выхода из положения, в котором оказалась. В задумчивости перебирала браслет, подаренный Андером. Сколько же раз я его провернула вокруг запястья, уже кода саднит…

Я хотела его снять, и спрятать, чтобы не отобрали, но не успела. Раздался звук отпираемого замка, и дверь, скрипнув, отворилась.

Дива Амаль несла в руках ворох какого-то пожелтевшего тряпья.

— Вот! Завтра наденешь это!

— Вы этим полы мыли?

— Это МОЕ свадебное платье! Для тебя носить его слишком высокая честь! Ты ноги целовать должна моему сыну за то, что он женится на тебе, распутнице! Еще и позволяет с честью надеть белое платье невесты! Как по мне, тебе бы и половая тряпка сгодилась!

— Не надо мне оказывать такие почести! — Я фыркнула. — Давайте Маркус не женится на распутнице и не роняет своего дворянского достоинства, а я пойду домой. Провожать не надо, я сама.