Жандарм (СИ) - Семин Никита. Страница 11

— О Любаве — забудь! — придержал он меня при выходе из столовой. — У тебя для этого жена будет, а она и так в девках засиделась. Узнают, что ты ее пользовал — вообще от свадьбы откажутся. Тебе все равно, поигрался и забыл, а жизнь девушке испортишь!

— Понял, — мрачно кивнул я.

Жаль. Портить понравившейся девушке жизнь не хотелось и это была пожалуй основная причина, почему я решил последовать совету деда. Иначе плюнул бы на мнение старого хрыча и обязательно попробовал бы притиснуть фигуристую милаху. Конечно, если она сама не против. Но уж очень у нее были красноречивые взгляды утром, да и сейчас, проходя мимо, стрельнула на меня глазками. Вряд ли бы она мне отказала.

Путь до жандармерии не отличался от такого же до управы. Лишь здание, к какому подъехал наш автомобиль, было другим. Таким же монументальным, двухэтажным, но без раскрывающего двери перед посетителями лакея, зато с двумя неторопливо курящими в пяти метрах от входа городовых. Да еще на окнах были решетки. Издалека это не бросалось в глаза, так как установлены они были с внутренней стороны и разглядеть их можно было лишь подойдя в упор. Сбежать отсюда через окно точно окажется непростой задачей, если вообще выполнимой.

— Говори поменьше, — тихо напутствовал меня дед, пока мы шли от машины до входа. — Жандармы — это тебе не обычная полиция. Они за стабильность державы отвечают. Внутренних врагов и смутьянов ловят. Если скажешь что не то, могут не только на учет, как одаренного в ментальной магии, поставить, но и другую карточку на тебя завести.

— Понял, — проникся я словами деда.

Внутри такого убранства, как в управе, тоже не было. Все предельно утилитарно: стены без росписей, вместо вычурных люстр, подвешены обычные лампочки, прикрытые стеклянным колпаком. Колпакам хоть и попытались придать красивую форму, но все равно они создавали ощущение казенности и военщины. Вместо секретаря на входе статный детина в синей форме и с дубинкой на поясе. Телефонный аппарат у него впрочем был похож на тот, что стоит в управе, лишь канделябра рядом нет. Дед сказал ему, что нас ожидают на постановку на учет, после чего тот молча набрал номер, дождавшись ответа, громко и четко произнес «прибыл Бологовский» и, получив ответ, сказал идти в кабинет номер семнадцать.

Здесь коридор был уже не у дальней стены, а проходил по центру здания. С обоих сторон были двери в кабинеты, в большинстве своем закрытые. Из некоторых раздавались крики, угрозы, иногда кто-то пытался убедить неизвестного следователя в своей невиновности. В коридоре почти никого не было. Лишь у парочки дверей стояли люди. Если судить по одежде и поведению, тому как они иногда вздрагивали при особо громких криках, доносящихся из-за стен кабинетов — то либо они свидетели, либо кто-то из родственников допрашиваемых. Никаких диванчиков или даже просто стульев здесь не было и в помине. Смотрю, служба у жандармов нелегкая и откровенно грязноватая. Вот так постоишь в коридоре, послушаешь, что из-за стен доносится, и точно любовью к ним не воспылаешь. Скорее наоборот.

Кабинет номер семнадцать оказался чуть ли не в конце коридора по левую сторону от входа в здание. Здесь было относительно тихо, а крики почти не долетали до сюда. Дед постучался в дверь и после разрешающего выкрика, толкнул ее и шагнул внутрь. Я проследовал за ним.

Внутри кабинет незнакомого мне жандарма оказался вполне себе уютным. Небольшой, примерно три на четыре метра. У окна торцом к нему стоит простой стол с выдвижными ящиками, застеленный зеленым сукном. На столе раскрытая папка, рядом чернила с перьевой ручкой. Справа от двери — высокий под потолок шкаф. Напротив стола — металлический сейф. На подоконнике пара цветков в горшках, прикрывающих собой металлическую решетку. Сверху окно прикрывает занавеска, что еще больше скрывает неприятное дополнение. Слева над сейфом висит картина с изображением сельского пейзажа — ручей, бегущий между березок, и на заднем фоне одинокая хибара с вьющимся из трубы дымком. За столом сидит хозяин кабинета — подтянутый офицер в синей форме. На плечах погоны с двумя просветами и двумя же звездами на каждом. Спасибо посещенной библиотеке и изучению истории рода. Среди Бологовских оказалось много офицеров, так что и в званиях я теперь более менее разбирался. Хозяином кабинета оказался майор. Еще не старый, лет сорок-сорок пять. Усы редкие и лишь прикрывают верхнюю губу. Нет запоминающихся роскошных бакенбард, как у многих генералов и других высших офицеров, чьи портреты иногда мелькали в прочитанных газетах. Волосы каштановые с проседью. Взгляд благожелательный, с легкой полу-улыбкой.

— Здравствуйте, — поднялся он из-за стола. — Прошу, — указал он мне на единственный стул, кроме стула самого хозяина, что стоял слева от входа и поначалу не бросался в глаза. — Борис Леонидович, — кивнул офицер деду, — спасибо, что привели внука. Но я бы хотел поговорить с ним наедине. Надеюсь, вы не против? — чуть изогнул он бровь, а голос лязгнул сталью.

Я посмотрел на деда. Тот скривился и даже не попытался скрыть, что очень даже против, но что-то говорить не стал, а молча кивнул и вышел. Лишь шепнул мне напоследок «не задерживайся».

— Присаживайтесь, Григорий Мстиславович, — усаживаясь обратно на свое место, вновь указал мне на свободный стул офицер, возвращая себе благожелательный вид, на мгновение спавший с него. — Мне пришло уведомление от Петра Мироновича о вашем удивительном случае. Смена дара после ранения — такого на моей памяти не было никогда в истории.

— Все случается впервые, — стараясь держаться непринужденно, пожал я плечами.

— Действительно, — улыбнулся офицер. — Меня, кстати, Алексей Георгиевич зовут. Рыков.

— Очень приятно.

— И мне, — приподнял губы в намеке на улыбку офицер. — Итак, полагаю, от вас я версий произошедшего не дождусь?.. — я мотнул головой. — Тогда мне остается лишь выполнить свою работу.

Я слегка напрягся, но зря. Рыков просто пододвинул к себе раскрытую папку, взял в руки ручку из чернильницы и посмотрел на меня.

— Когда у вас сменился дар?

— Не знаю. Когда пришел в себя и попытался создать магию на полигоне поместья, выяснилось, что дар уже изменен, — говорить про алтарь и пещеру под домом я посчитал излишним. А вот полигон для отработки магии на мой взгляд обязан быть в любом уважающем себя дворянском роду.

— Хорошо. Дальше...

— Дальше мой дед тут же свозил меня к Петру Мироновичу. Там мы и узнали подробности. Я вообще в себя пришел всего пару дней назад.

— Так и запишем, — зачеркал ручкой в папке Алексей Георгиевич. — Полагаю, вы понимаете, что я обязан вам сделать предложение перейти в мою службу? — посмотрел он на меня.

В глазах — равнодушие, словно я и сам должен знать, что он имеет в виду и почему, и ждет моего отказа. Интересно, почему?

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. У меня частичная амнезия, многого не помню, — решил я чуть приоткрыться перед жандармом.

После этого он заметно оживился. Даже ручку поставил обратно в чернильницу.

— И велика ли амнезия?

— Пока не знаю ее границ. Что-то помню, что-то нет. Что-то не помню, но ощущаю смутно знакомым, — постарался ответить я максимально расплывчато.

— Хорошо. Значит, и об особенностях учета магов с предрасположенностью к ментальной магии вы не помните?

— Нет.

— Тогда я расскажу вам кратко суть, — откинулся на спинку стула Рыков. — Ментальная магия, она же магия разума — родовая магия императорского рода. Вы помните об этом факте?

— Частично. Помню, что наши императоры могут влезть в мозги, но название типа магии забыл, — соврал я.

Про то, что императоры способны управлять человеком с помощью своей магии вычитал из истории рода. А вот названия типа магии там не было.

— Так вот. Хоть дар это редкий и в нашей империи есть лишь один род, в котором он передается по наследству, иногда появляются люди с ментальным типом магии. Но хоть они встречаются и редко, но не настолько, чтобы вводить их в императорский род. Тогда бы против этого и остальные рода империи восстали, да и в самом правящем роде от наплыва «чужаков» начался бы разлад, что для империи смерти подобно. Но на учет таких людей ставят и предлагают должность в нашей службе. Я тебе даже больше скажу, — подался вперед через стол Рыков и чуть понизил голос, — если сможешь высоко подняться по службе и развить свой дар, есть не маленький шанс получить баронский или даже графский титул! Понятно, что для этого нужно отличиться, преданно служа императору, но все же.