Дракон - Касслер Клайв. Страница 69

Он повел лучом фонарика вдоль лески, пока пятно света не упало на баллон, на котором было написано «Фосген». Слава Богу, подумал Питт с большим облегчением, фосген ядовит только тогда, когда его вдыхают. Немцы изобрели нервно-паралитический яд во время второй мировой войны, но по какой-то причине, затерянной в тумане прошлого, они не воспользовались им здесь. Это была удача для Питта и Джиордино, а также для тех людей, которые шли за ними: нервно-паралитический яд может убить при контакте с кожей, а у них были участки открытой кожи на руках и лице вокруг масок.

— Ты был прав насчет газа, — сказал Джиордино.

— Слишком поздно. Этим несчастным морякам уже ничем не помочь.

Он нашел еще четыре ловушки с ядовитым газом, Причем две из них уже сработали. Фосген сделал свое смертоносное дело. Тела флотских водолазов лежали в скорченных позах лишь в нескольких метрах от входа. Они сняли свои акваланги, не подозревая о присутствии газа до тех пор, пока не стало слишком поздно. Питт и не пытался нащупать пульс. Их посиневшие лица и невидящие глаза ясно показывали, что они давно мертвы.

Он направил фонарь вдоль штольни и замер.

Почти прямо в лицо ему смотрела женщина, наклонив голову в кокетливой позе. Она улыбалась ему своим прелестным личиком с высокими скулами и гладкой розовой кожей.

Она была не одна.

Еще несколько женских фигур стояли сбоку и сзади от нее, и их немигающие глаза, казалось, смотрели прямо на Питта. Они были обнажены, их прикрывали только длинные волосы, которые доходили им почти до колен.

— Я умер и попал в рай к амазонкам, — пробормотал Джиордино восхищенно.

— Не горячись, — предупредил его Питт. — Это раскрашенные скульптуры.

— Хотел бы я уметь отлить что-либо подобное.

Питт обогнул скульптуры в человеческий рост и поднял фонарь над головой. Множество золоченых рам картин засверкало в луче его фонаря.

Вся длинная штольня, насколько можно было увидеть в свете фонаря, была заполнена многоярусными стеллажами с картинами, скульптурами, религиозными реликвиями, гобеленами, редкими книгами, старинной мебелью и археологическими древностями. Все это хранилось в аккуратных ящиках и открытых клетях.

— Я думаю, — пробормотал Питт в свое переговорное устройство, — мы только что осчастливили множество людей.

Глава 37

Немцы, как всегда, действовали очень эффективно. В течение четырех часов прибыли специалисты по обеззараживанию, включили откачивающее оборудование и проложили шланг в галерею с сокровищами. Отравленный воздух был быстро и безопасно откачан в стоящий на поверхности грузовик с цистерной для обезвреживания газа. Пока продолжался процесс очистки, Рейнхардт и его подчиненные демонтировали механизмы ловушек, выпускающие фосген, и передали баллоны с ядовитым газом команде по обеззараживанию. Только после этого флотские водолазы смогли вытащить из бункера тела своих погибших товарищей и перенести их в ожидающие машины «скорой помощи».

Затем в отверстие в земле была вставлена длинная алюминиевая труба, наподобие соломины для коктейлей, и соединена рукавом с мощным откачивающим насосом, который тут же начал перекачивать воду из туннеля в маленький ручей, протекавший поблизости. Затем появилась команда для проведения земляных работ со своим оборудованием и начала откапывать наклонную траншею, ведущую в бункер, по которой завозились грузы и которая была засыпана в конце войны.

Манкузо в нетерпении мерял шагами бункер, то и дело останавливаясь, чтобы взглянуть на приборы, показывающие все убывающую концентрацию ядовитого газа. Затем он подошел к краю траншеи, глядя, как убывает вода. Он все ходил взад и вперед, наблюдая за продвижением работ и считая минуты до того момента, когда он сможет войти в галерею, где хранились награбленные нацистами сокровища.

Джиордино, верный себе, все это время спал. Он нашел пыльную старую кушетку в жилом помещении механиков Люфтваффе и быстро уснул.

После того, как Питт отчитался перед Хальдером и Рейнхардтом, он решил убить время, приняв приглашение фрау Клаузен к домашнему обеду в теплом уютном деревенском доме. Затем он слонялся по бункеру, разглядывая старые самолеты. Он обошел вокруг одного из истребителей «Мессершмитт-262», восхищаясь обтекаемыми формами сигарообразного фюзеляжа, треугольным вертикальным стабилизатором и подвешенными к острым, как ножи, крыльям гондолами реактивных двигателей. Кроме черных крестов в белых кругах, нарисованных на фюзеляже и крыльях, и свастики на хвосте, единственным отличительным знаком была большая цифра девять, помещенная чуть спереди от кокпита.

Первый в мире реактивный истребитель, принимавший участие в боях, он появился слишком поздно, чтобы спасти Германию, но от него здорово досталось английским и американским воздушным силам за несколько последних месяцев войны.

— Он летал, как будто его толкали ангелы.

Питт обернулся на голос и увидел, что сзади стоит Герт Хальдер. Голубые глаза немца мечтательно уставились на кокпит «Мессершмитта».

— Вы слишком молодо выглядите, чтобы вы когда-либо могли летать на таком, — сказал Питт.

Хальдер покачал головой.

— Это слова одного из наших лучших асов времен войны, Адольфа Галланда.

— Не так уж много потребовалось бы работы, чтобы снова поднять их в воздух.

Хальдер смотрел на эскадрилью самолетов, неподвижно стоявших в призрачной тишине бункера.

— Правительство редко выделяет средства на подобные проекты. И буду счастлив, если мне позволят оставить пять или шесть из них для музейных экспозиций.

— А что будет с остальными?

— Они будут проданы или выставлены на аукцион для музеев и коллекционеров со всего света.

— Хотелось бы мне, чтобы я мог позволить себе подать заявку на такой аукцион.

Хальдер смотрел на него, и в этом взгляде не было и следов прежней заносчивости. Хитрая улыбка играла у него на губах.

— Как вы думаете, сколько здесь самолетов?

Питт отошел в сторону и в уме подсчитал, сколько истребителей находилось в бункере.

— Я насчитал ровно сорок.

— Неверно. Их тридцать девять.

Питт пересчитал, и у него снова получилось сорок.

— Я терпеть не могу спорить, но …

Хальдер прервал его взмахом руки.

— Если один из них можно будет вывезти отсюда, когда будет расчищен вход, и переправить через границу, прежде чем я сделаю официальную опись…

Хальдеру не было нужды договаривать фразу. Питт услышал, но он не был уверен, что он правильно понял ее смысл. Ме-262 в хорошем состоянии, пригодном для восстановления, должен был стоить не меньше миллиона долларов.

— А когда вы сможете составить опись? — спросил он, чувствуя, что он на верном пути.

— После того, как я составлю каталог награбленных произведений искусства.

— Для этого потребуются недели.

— Возможно, даже больше.

— Почему? — выложил Питт свое недоумение Хальдеру, смущенный столь щедрым даром.

— Считайте это моим покаянием. Я был крайне груб с вами тогда. И я чувствую себя обязанным наградить вас за мужественный поступок, за то, что вы нашли сокровища, спасли, возможно, пять жизней и помешали мне показать себя полным идиотом и, скорее всего, потерять работу.

— И поэтому вы предлагаете глядеть в другую сторону, пока я буду красть один из них.

— Их так много, пропажу одного никто не заметит.

— Я вам чрезвычайно признателен, — сказал Питт.

Хальдер посмотрел на него.

— Я попросил своего приятеля из разведки посмотреть ваше досье, пока вы были заняты в туннеле. Я подумал, что «Мессершмитт-262» будет прекрасным пополнением вашей коллекции и дополнит ваш трехмоторный «Форд».

— Ваш приятель был очень внимателен.

— В качестве собирателя редких образчиков механического искусства, я полагаю, вы отнесетесь к этой машине с должным уважением.

— Она будет полностью восстановлена, — пообещал Питт.

Хальдер закурил сигарету и небрежно прислонился к гондоле реактивного двигателя.