Москит. Том 2 - Корнев Павел. Страница 16
Нихонцы отступили, потеряв с дюжину подбитых танков и сожжённых броневиков. Тут и там на косогоре остались валяться мёртвые тела, но защитникам высоты тоже досталось. Если моё отделение лишилось только одного бойца, да ещё чиркнуло шальным осколком по ляжке отправленного к блиндажу Демида, то три других понесли куда более существенные потери; хватало там и убитых, и раненых.
Взводный умудрился словить пулю и валялся в госпитальной палатке, а его заместителя-унтера и одного из ефрейторов убило наповал, вот мне и пришлось помимо обычной текучки вроде восполнения боекомплекта подопечных брать на себя оформление всех бумаг, поскольку командир третьего отделения по причине малограмотности такую работу потянуть не мог.
Часам к пяти я покончил с писаниной, и жизнь начала входить в привычную колею – принесли обед и курево. В окопах остались лишь караульные, отделение собралось у блиндажа. Ели бойцы без видимого аппетита, большинству попросту кусок в горло не лез, но от своей порции не отказался ни один, да я и сам всё из миски выскреб, даже невзирая на тошноту.
Настроение было ни к чёрту. Мало того что из колеи выбило внезапное появление нихонцев, так ещё среди рядовых распространился слушок, будто противник обошёл высоту по лесу и больше подвоза продуктов и боеприпасов не будет. Опять же – первый убитый в моём отделении…
– Э-эх… – вздохнул кто-то из деревенских. – Сёмку бы помянуть…
– Помянем ещё, – уверил я бойцов и, спеша перевести разговор на другую тему, спросил: – А чего это у тебя пузо поцарапано? На что напоролся?
Долговязый лопоухий призывник, второй по росту во всём отделении, смущённо уставился в миску, а щёки его заалели так, что от них прикурить реально было.
– А он, ваше бродие, драпанул, когда к нам танки выкатились, – подсказал Прокоп. – Стал быть, на колючую проволоку и налетел.
Ушастый дылда оторвал взгляд от миски и напряжённо засопел.
– Ну ты чего? – выдавил он из себя, оправляя порванную гимнастёрку, через дыру в которой проглядывали бинты. – Договаривались же!
Прокоп упрёку ничуть не смутился.
– Ты, Ухо, жопу с пальцем не путай! Уговор был, что не сдадим тебя, если само не вскроется!
Добровольцы Антон и Михаил в подтверждение этих слов синхронно кивнули. Да они бы наверняка и так не преминули сообщить командиру о проступке сослуживца, только не на людях, дабы в открытую не идти против коллектива, ибо для скаутов это дурной тон.
Наверное, имело смысл труса наказать, но теперь мы все тут были словно на подводной лодке, поэтому я лишь махнул рукой.
– Ладно, замнём на первый раз.
– Да вы не думайте, господин вахмистр! – встрепенулся ушастый. – Я от неожиданности просто! У нас в деревне даже тракторов не было, а тут такая дура железная попёрла!
Я хоть и вошёл в положение, счёл нужным предупредить:
– Ты гляди, в следующий раз взводному доложу, а уж он жалеть не станет. Мигом к стенке поставит.
Этим своим заявлением я заодно намеревался припугнуть остальных, но не тут-то было.
– Так увезли взводного, – встрепенулся Антон. – Всех тяжелораненых в Белый Камень отправили.
– Мы за кашей ходили, стал быть, видели, как их на мотоциклы погрузили и того-сь… – подтвердил Прокоп.
Я беззвучно выругался, но растерянности не выказал и велел сменить караульных, сам тоже дошёл до опушки, залёг там и оглядел в бинокль тела нихонцев. Имело смысл выбраться к ним ночью, собрать оружие, патроны и конечно же – каски. От пули они, допустим, не защитят, а вот осколок может и соскользнуть. Всё больше будет шансов уцелеть.
Прислали за мной, когда я уже заканчивал набивать патронами последний запасной магазин автомата.
– Вас штабс-ротмистр вызывает! – протараторил не соизволивший представиться рядовой и согнулся, пытаясь перевести дух после быстрого бега.
– Зачем? – уточнил я, поднимаясь на ноги.
– Не могу знать! Сказано было: срочно!
Ничего хорошего подобный вызов не сулил, но проступков за мной пока что не числилось, поэтому я раньше времени беспокоиться не стал, поднялся с бревна, отряхнул штаны и позвал:
– Прокоп!
– Здесь, ваш бродие!
– Остаёшься за старшего! И ройте уже окопы, чтоб вас! Хватит прохлаждаться!
Бойцы начали шевелить лопатами чуть активней; я для верности пригрозил им кулаком, затем поспешил в командирскую палатку. Рядом с той вырыли просторную землянку, которую накрыли брёвнами в три наката, мне подобной основательности оставалось лишь позавидовать. Такие перекрытия никакая мина не возьмёт, авиабомба если только. Тут же разместили снятую с вездехода разведвзвода рацию, стальной проволокой блестела закинутая на сосну антенна.
В палатке у штабс-ротмистра шло совещание. Помимо командира заставы, в обсуждении ситуации принимали участие взводный разведчиков поручик Гнёт, прапорщик Аспид и пограничник в чине старшего вахмистра.
– Боевая задача у нас остаётся прежней, будем сдерживать нихонцев и ждать подкрепление, – вещал командир заставы.
Я переминаться за дверью в ожидании, пока на меня соизволят обратить внимание, не посчитал нужным и при первой же паузе прямо с порога отрапортовал:
– Господин штабс-ротмистр, младший вахмистр Линь по вашему приказанию явился!
Офицер с четырьмя звёздами и единственным просветом на погонах оценивающе глянул на меня, страдальчески вздохнул и объявил:
– Принимай командование пехотным взводом.
– Я? – у меня от изумления даже голос осип. – Взводом?
– Взводом-взводом, – с усталой и какой-то совсем уж невесёлой улыбкой подтвердил штабс-ротмистр, выглядевший так, словно не спал пять ночей кряду, и добавил: – Бойцов первого и второго отделения переведи на позиции третьего и четвёртого. Займись этим прямо сейчас.
– Будет исполнено! – взял я под козырёк и покинул командирский блиндаж откровенно сбитым неожиданным назначением с толку.
Я – взводный? Как так-то?
И будто мало того было, меня тут же окликнули:
– Господин вахмистр!
Обернулся, а это от госпитальной палатки, опираясь на заменившую костыль рогатину, ковыляет Демид.
– Господин вахмистр, меня выписали!
Я испытывал антипатию к политическим убеждениям белобрысого добровольца, да и сам он мне нисколько не нравился, вот и уточнил:
– Точно выписали?
– Отпустили, – поправился Демид. – Царапина, говорят! Сама заживёт! Только на перевязку приходить велели.
В госпитальной палатке оперировала кого-то бригада медиков; прежде я в ту сторону старался не смотреть, а тут зацепился взглядом и передёрнуло.
– Отпустили? – с сомнением произнёс я, но решил, что дарёному коню в зубы не смотрят, а хромой стрелок лучше пустого места, вот и распорядился: – Двигай в расположение!
Сам же я отправился принимать командование над взводом, в котором после боя осталось только двадцать четыре человека – это без меня, зато с хромым Демидом и всеми прочими контуженными, сильно и не очень. Ладно хоть ещё командовавший третьим отделением ефрейтор, несмотря на говорящую фамилию Бирюк, оказался мировым парнем из сверхсрочников, и я с чистым сердцем поручил его попечению всех бойцов за исключением собственных подчинённых. Возник, правда, немалый соблазн забрать себе станковый пулемёт с расчётом, но по здравом размышлении от этой идеи я отказался. Второй «Хайрем», увы и ах, накрыло прямым попаданием из танка, а оставлять отделение совсем без автоматического оружия – не дело. У нас-то трофейный пулемёт имеется.
Помимо патронов и гранат, мы с ефрейтором поделили лопаты и кирки, чему моё отделение нисколько не порадовалось, но ворчать никому и в голову не пришло – продолжили вгрызаться в землю, пусть и без всякого энтузиазма.
Ну а как иначе? Вопрос выживания.
– Угощайтесь, господин вахмистр!
Один из деревенских призывников, имя которого успело вылететь из головы, протянул наполненный мелкой лесной малиной котелок, и я отправил в рот разом полпригоршни ягод, прожевал, наслаждаясь вкусом, и ещё отсыпал горсточку, остальное вернул и позвал: