Пророчество о пчелах - Вербер Бернар. Страница 5

– Ну, нет, вы уж извините, но у меня не получится… Лучше не воспоминать эти жуткие картины, эту густую зловонную толпу, азартно топчущую меня… Кошмар! Нет, я не смогу…

Веспа Рошфуко возвращается на свое место и садится, выжатая, как лимон, словно после непосильного физического труда.

Берет слово ее адвокат:

– Моя клиентка, мадам Рошфуко, – человек выдающийся. Она сильная женщина, светлый ум в здоровом теле. Она возглавляет крупный научно-исследовательский институт. Занимается спортом. Она чемпионка боевых искусств. К несчастью, она угодила в лапы к этим двум шарлатанам. Моя клиентка ранена, контужена, ее телесные страдания усугубляются психологическими. Ночами она не может спать, боясь снова пережить ту же травмирующую сцену, что во время пресловутого сеанса гипноза. Прискорбная реальность состоит в том, что гипноз в неумелых руках может превратиться в пугающее оружие ментального манипулирования. В рамках этого дела я встретился и побеседовал с другими жертвами такого рода. Им внушали уверенность, что они преодолеют свои фобии или пристрастия, похудеют или победят бессонницу одной силой мысли! Очевидно, что так не получается. Тогда гипнотизер внушает им, что нужны дополнительные сеансы, и они раскошеливаются. Поняв наконец, что столкнулись с мошенничеством, они слишком стыдятся своей наивности, чтобы подать в суд. Самое ужасное то, что вместо того, чтобы обвинять бесчестного психотерапевта, они обвиняют самих же себя в доверчивости! Поверьте мне, госпожа судья, гипноз – это новое оружие жуликов и сектантов.

Судья предоставляет слово государственному обвинителю, мужчине со сморщенным лицом.

– Госпожа судья, медам и месье, я буду говорить от всего сердца, не скрывая своих чувств, пусть даже в этом зале не вполне принят такой стиль. Вы позволите, госпожа судья?

– Будьте так любезны, господин прокурор.

– Сначала обозначу свою профессиональную позицию: я не выношу гипноз. Если уж совсем начистоту, я сам как-то раз присутствовал на зрелище такого рода и даже совершил ошибку – вызвался добровольцем. Гипнотизер попросил меня закатать рукав рубашки и, отвлекая своей тарабарщиной, всадил мне в руку длинную иглу. Мне не полагалось чувствовать боли. «Это древний секрет факиров, – сказал он, – владение сознанием». Какое там! Я почувствовал боль, да еще как, кровь потекла вовсю, даже испачкала мою белую рубашку. Я сказал: «Мне больно», он твердо ответил: «Ничего подобного, вы ничего не чувствуете». Кровь шла и шла, мне становилось все хуже. «Я оплачу вам химчистку», – развязно заявил гипнотизер. Боль в руке была очень острой, рубашка была испорчена, но худшее было впереди: люди зааплодировали, как будто не понимая, что гипнотизер позорно провалился. Никакой химчистки он мне, конечно, не оплатил. На мое счастье, игла не оказалась зараженной, а то мне грозил бы столбняк. «Техника факиров»? «Мысль сильнее боли»? Все это пустое, лепет, на который клюют внушаемые люди.

В зале с удовольствием внимают этому точному, неожиданному для суда рассказу. Слышится даже смех. Обвинитель, убедившись в успехе своего выступления, продолжает тем же тоном:

– И ладно бы только это! Я еще легко отделался. Один мой друг, проходивший обучение так называемому «владению мыслью при помощи самогипноза», в конце концов оказался босой на раскаленных углях. По его словам, люди вокруг поощряли его криками: «Ты сможешь! Мы с тобой! Держись! У тебя получится!» Так он дошел до края кучи углей, успел услышать похвалы и поздравления и… угодил в больницу с ожогами стоп третьей степени. Бедняга больше не может носить закрытую обувь, только сандалии, даже зимой! Я решил навести справки, и вот какими цифрами я располагаю. Из имеющих опыт хождения по горячим углям сей трюк удался менее чем трети смельчаков, а для всех остальных дело кончилось серьезными повреждениями…

Зал суда полон. У одних два драматических рассказа прокурора вызвали любопытство, у других возмущение.

– К счастью, мой друг подал на гипнотизера в суд. Приговор был обвинительным, преступник заплатил большой штраф. Таким образом, гипноз…

Он поворачивается к Опал Этчегоен и к Рене Толедано и пригвождает их взглядом к скамье подсудимых. Рене думает:

Беда гипноза в том, что многие гипнотизеры стремятся создать впечатление, будто он воздействует на всех без исключения, тогда как, судя по моему личному опыту, хорошо реагирует только один человек из двух, не больше, но и не меньше. Очень жаль, что это мало кто понимает.

Выступление прокурора продолжается.

– Бедная мадам Рошфуко, вам еще повезло: ваш ужас был недолгим, вы отделались бессонными ночами и телесными повреждениями, которые заживут. Все могло бы кончиться гораздо хуже. Вы даже могли… умереть!

Обвинитель переходит на театральную декламацию, чувствуя, что полностью владеет вниманием зала.

– Мне бы хотелось, чтобы этот судебный процесс послужил примером и чтобы после него прекратились все эти глупости: гипноз, самогипноз, медитация, повседневные гипнотические практики, софрология, любая другая модная блажь, все эти бредни, обогащающие жуликов, которые пользуются доверчивостью простодушных людей. По этому делу я требую показательного приговора: месяца тюремного заключения. Полагаю, госпожа судья, важно превратить этот процесс в прецедент, который отпугнет шарлатанов.

Затем судья предоставляет слово защитнику.

– Госпожа судья, в намерение моих клиентов никогда не входило причинить кому-либо вред.

После этого трезвого напоминания судья спрашивает Рене и Опал, есть ли у них что сказать. Те отвечают отрицательно. Тогда судья берет время, чтобы посовещаться с членами суда.

Очень скоро – Опал и Рене это время показалось вечностью – троица судей в черных мантиях возвращается.

– Оглашаю вердикт, – начинает судья. – Рене Толедано и Опал Этчегоен приговариваются к трем месяцам тюремного заключения с отсрочкой за причинение ранений, контузий и психологического шока госпоже Рошфуко, а также к возмещению пострадавшей убытков в размере пятьдесят тысяч евро. Наконец, во избежание новых несчастных случаев театр «Ящик Пандоры» закрывается.

Публика, среди которой есть несколько журналистов и гипнотерапевтов, встречает ворчанием приговор, который считает излишне суровым.

Судья обращается к обоим подсудимым:

– Вам надлежит выплатить возмещение в течение пятнадцати дней, считая с сегодняшнего, в противном случае ваша баржа будет конфискована и продана с аукциона.

Она звенит в электрический звонок и объявляет:

– Слушания завершены.

Шум в зале нарастает, люди, выходя, обсуждают приговор, журналисты фотографируют Рене и Опал. К ним подходит прокурор и отечески читает им нотацию:

– На вашем месте я бы бросил весь этот гипноз, все эти прежние жизни с реинкарнациями. Это мой вам добрый совет, для вашего же блага. Правда же, все это какие-то глупости.

5. Мнемы. Теория реинкарнации

Следы древнейших верований в реинкарнацию восходят к Х тысячелетию до нашей эры и дальше, они связаны с наблюдениями земледельцев за сезонными природными циклами.

Сама логика жизни побуждала первых оседлых земледельцев внимательно следить за сменой времен года, чтобы не ошибаться со сроками сева и уборки урожая. Нетрудно было заметить, что за осенью наступает холодная зима, когда вся жизнь замирает. Дерево, лишившись всех цветов, плодов, листвы, стоит безжизненное, с виду мертвое.

Таким образом, зима связана с представлением о смерти.

Но потом приходит весна, и дерево, казавшееся совсем угасшим, обретает новую «плоть», покрывается листвой, цветами, плодами. Оно будет расти и полноценно жить до следующей зимы – новой кончины, следом за которой опять придет весна – новое возрождение.

Все, кто переживает подобные циклы, естественным образом склонны полагать, что его собственной душе присуще зимнее увядание, а затем новая весна.

6

– Мы все потеряли. Мы разорены. Это катастрофа.