Хранительница (СИ) - Петрова Лин. Страница 14

— Вот недоумки. Ну посмотрим, что будет — усмехнулся Игнат Петрович.

— Это тоже создание Хранительницы. Разведка, так сказать. Как гончие они рыскают по всей Ваарии и ничего нельзя от них утаить. Даже поручения её выполняют.

Игнат Петрович поднял руки вверх:

— Но это предания. Остальное нам неведомо. Да, братцы? — обернулся к Люсе и чмокнул в макушку. Люся кивнула и зевнула.

— А и правда, у меня уже тоже глаза слипаются.

Игнат хлопнул руками по коленям:

— Спать. Завтра новый день, вот тогда и поговорим.

Еле переставляя ноги, дошла до комнаты и открыла дверь. Какая-то мысль билась в голове, но от усталости ничего не могла сообразить. Дети спали. Животные прошли в комнату и расположились на полу. Я стянула платье и бухнулась в кровать. Кажется, едва голова коснулась постели, я уснула. И уже проваливаясь в сон, мне показалось, что кто-то засмеялся.

***

Просыпаться не хотелось. Постель мягкая, чистая и еле уловимо пахнет травами. Хорошо то как- никто не зырит, никого не убивают.

— Фу, что за запах? — поморщившись, открыла глаза и испугалась. Мелкий стоял с открытой пастью, вывалив язык, и смотрел на меня.

— Мелкий, ты зубы бы почистил, честное слово. Или не дыши на меня, задохнусь ведь — протянула руку и почесала за ушком.

Он довольно уркнул. И, кстати, как он достал до кровати? Я перегнулась и посмотрела на него.

— Опять вырос? Вырастешь и уйдешь, да? А я уже полюбила тебя. И совсем уже не мелкий, а всё без имени. Ты пока не уходи, ладно? — говорила я, обняв его за шею. Он отстранился, посмотрел в глаза, уркнул и пошёл к двери. Остановился и оглянулся на меня.

— А, тебе дверь открыть нужно? Сейчас открою.

Хотела встать, но ногам что-то мешало. Что такое? Там лежал Хилый, развалившись на спине, оставив незащищённым своё пузо. Задние лапы во сне подёргивались, а нос слегка морщился. Я покачала головой:

— Наглый ты, Хилый. Чего развалился? На полу место закончилось?

Он открыл глаза, сладко зевнул и потянулся, вытянув лапы.

— Вроде дикое животное, а на кровати спишь, будто всю жизнь на ней провел — покачала я головой, улыбаясь.

— Кстати — я схватила его и подтянула к себе.

Он начал сопротивляться

— Спасибо тебе, что помогал. И ночью и на озере. И никакой ты не Хилый. Нарекаю тебя Хилом. Согласен?

Он мотнул головой.

— Ну вот, я же говорила, что ты все понимаешь — обрадовалась я. Взяла его морду и посмотрела в глаза:

— Ты тоже пока не уходи, пожалуйста, ладно? Если соберешься, то немножко попозже. Мне твоя помощь очень-очень необходима. Нам наверно придется в столицу идти.

Потеряв терпение, возле двери фыркнул Мелкий.

— Иду, иду — вставая с кровати — Ты только не пугай там никого, выгонят на фиг. Что делать будем? И охотиться только в лесу!

В это время проснулись дети. Мы умылись и вышли на улицу.

Люсетта приветственно махнула нам рукой:

— Гринат занят пока.

И чем теперь заняться?

— Люсетта, давайте мы вам поможем. Не хочется быть нахлебниками.

Мы с Линой мели двор, помогали готовить обед. А потом пошли прогуляться по селению. Добротные крепкие дома из бревен, обработанные смолой какого-то дерева. Улицы вымощены камнем, наверно с реки натаскали.

Местные сначала внимательно присматривались к нам. Слухи, видать, быстро расходятся, что мы с Игнатом одного роду племени. Если он здесь пригодился, знать и от меня проблем не будет. К детям проявляли сочувствие, новость, что соседское селение подверглось нападению Диких тоже быстро разлетелась.

К нам присоединилась детвора из особо любопытных. Вот и хорошо, детям компания будет. Я тем временем осматривалась.

Деревья и кусты, росшие вдоль тропинок и дорог, я обследовала особенно тщательно. Наверняка ведь съедобные, правда? Не будут же они у себя под боком, когда столько детей, сажать всякую гадость.

Вот этот крупный коричневый плод с мягкой бархатной кожицей был похож на финик, я сорвала его и с осторожностью надкусила его. Ааааа, блин, во рту всё «связало». Терпкий, чуть горьковатый сок мгновенно заполнил мой рот, слюни стали густые и тягучие. Я попыталась выплюнуть кусок фрукта и его сока, но слюни тянулись, как нити.

Марк громко засмеялся, увидев мою гримасу.

— Это съедобное, хотя бы? — спросила я, вытирая рот.

Он радостно кивнул. Тут же повернулся к низкому кустарнику, сорвал малюсенький фиолетовый фрукт и подал мне. Я осторожно взяла его в руку, рассматривая. Поднесла ко рту и надкусила. Блин. Кислый. Рот моментально наполнился слюной и моё лицо перекосило. Дети громко засмеялись. Смешно им.

Лина подошла и сказала, дотронувшись до моей руки:

— Их так не нужно есть. Мама их клала как приправу. Пойдем, я покажу, Рита.

И повела меня в другую сторону. Сорвала плоский зеленый фрукт и протянула мне. Я понюхала, ничем не пахнет вроде. Разломила и ощутила аромат свежих трав, свежесть ручьев, и какой-то еле уловимый незнакомый мне запах. Откусила и закрыла глаза от блаженства. Крупинки фрукта лопались на языке, заполняя рот сладостью и разнообразными вкусами. Вот чуть кислый вкус смешался со сладким мятным, сдобряя его привкусом ванили. Как вкусно! Я почмокала от удовольствия с закрытыми глазами, откусила еще и услышала детский смех.

Открыла глаза. Дети смеялись над моей реакцией. Лина улыбалась:

— Понравилось?

— Очень! — выдохнула я.

После возвращения с познавательной прогулки, мы пообедали и занялись небольшим огородом за домом. Люсетта открыла небольшую заслонку, и вода потекла тонкой струйкой в огород, поливая растения.

— Это Гринат надумал. Раньше в посуде таскали, поливали. Он покумекал, что-то придумал и от речки провёл воду. Копал что-то, стволы выдалбливал, вкапывал и опять закапывал — с довольным лицом Люсетта махнула рукой — Рукастый он у меня.

Растения были не знакомы мне. Вот куст с синими бархатными листьями, на кончиках еле заметный пушок. Я потерла листочек между пальцев и вдохнула запах. Приятный слегка мятный запах. Я закрыла глаза, вдыхая ещё раз, пытаясь найти ассоциации. Я бы сказала, мелисса с базиликом. Вот раскидистый куст с высоким толстым стволом, от ствола шли крупные толстые ветки с круглыми мясистыми зелеными листьями, на ощупь очень твердые. Но стоило мне чуть надавить, листок лопнул и на моих пальцах оказалась белая перламутровая жидкость. Я поднесла пальцы к лицу и понюхала и закрыла глаза. И почувствовала запах моря, соленого моря. Да-да. Даже вода пахнет по-разному. Ручей пахнет свежестью, полевыми или лесными травами, у озера запах свежий от ветра, но чуть прелый от стоялой воды, камыша и мокрой травы. А море пахнет нагретыми от солнца камнями, водорослями и йодом. Еще чуть-чуть и я услышу крик чайки, пролетающей над головой. Открыла глаза, прогоняя наваждение.

Надо же, как интересно. «А мне здесь нравится» — решила я. Столько необычного и незнакомого мне еще предстоит узнать.

Быстрей бы Игнат Петрович освободился, столько вопросов ещё нужно обсудить.

Мы сидели с детьми на улице. Я расчесала Лине волосы, начала заплетать французскую косичку.

Люсетта заинтересовано наблюдала:

— Ух, ты! Заплетешь племяшке моей? У неё сегодня день рождения.

— Конечно — пожала я плечами.

Хоть чем-то себя занять. Нужно ещё постирать свой костюм. А ещё я бы съела конфету, сладенькую с крепким орешком внутри. Шоколад медленно растворяется на языке, перекатывающем орешек. А уж потом с хрустом разгрызть твердый орешек с характерным жареным вкусом. Сглотнула слюну.

— Люсетта, а конфет нет у вас? — с надеждой спросила у нее

— А что это такое?

— Сладость такая в шоколаде. Бывают начинки разные, орешки или сливочная паста — с надеждой объяснила я.

— Нет. Фрукты вон сушим или подвяливаем на солнце, они сладенькие, печем на праздники пряники всякие.

— В начале Гринат тоже все просил что-то. Карамелу какую-то. А потом привык к нашей пище — смеялась она.