В плену у прошлого (СИ) - Мушенок Ольга. Страница 38

Отец Демира перевёл невольно взгляд на белую окровавленную рубашку сына с тревогой сказав:

— Сынок, твоя рана кровоточит.

Демир приложив руку к ране поморщившись сказал:

— Переживу!

Несколько людей от Серхата, подошли к старшему Оглы авторитетно заявив:

— Азиз, твой сын накаляет обстановку и заставляет нас всех понервничать! Повлияй на него или не то это сделаем мы! — высокомерно сказал один из мафии, а второй кивает подтверждая его слова.

Из машины Демира вышел Каан и анализируя всё происходящее он стал говорить:

— Демир, дядя прав! Сейчас лучше нам уехать, а дальше будет видно, как поступить!

— Правильно, уезжай и не создавай проблем своему отцу! — сказал мужчина из мафии.

— Лучше бы ты закрыл свой рот и молча прислуживал господину Серхату! — так же высокомерно ответил Демир дав понять, что никто из мафии не может с ним так разговаривать.

Мафиози приоткрыли рот от шока, они явно не ожидали такое услышать в свой адрес.

Следом Демир метнул пристальный взгляд на Серхата громко сказал ему:

— У моего отца нет проблем!

Глава 46

Ясемин

Обычно утро в особняке начинается с завтрака за семейным столом, а сегодня оно началось до рассвета у колыбели дочери. Малышка, в первый месяц жизни проходит адаптацию к новым условиям после рождения. Она ещё не может различать день и ночь вследствие этого больше бодрствует ночью, чем днем.

— Ясемин, иди позавтракай, а я посижу с крохой. — милым голосом предложила помощь тётушка Лейла.

Я погасила ночник, так как комнату уже озаряли лучи солнца и, поправив края одеяла, поцеловала дочку в лоб.

На кухне за обеденным столом меня ожидали отец Митин и его дочь Эдже.

— Доброе утро! — счастливо пожелала я, присаживаясь рядом с ними за стол.

— Доброе, дочка! Сегодня ты как звездочка вся светишься изнутри. — ответил отец Митин, сделав мне искренний комплимент.

Я невольно приподняла уголки губ от упоения души. Эти люди стали дороги мне, видеть их в своём доме, а тем более сидеть с ними за одним столом бесценно для меня. Никогда не забуду то, что они сделали и какую человечность проявили по отношению ко мне. От чистого сердца желаю отцу Митину благих дней и долгих лет жизни. В знак благодарности, мы с дедушкой заказали отцу Митину технику для животноводства, он правда об этом пока не знает. Не буду ему говорить, ведь понимаю, что откажется. Мне не доставляло удовольствия видеть, как одинокий мужчина с утра до поздней ночи собственноручно облагораживает земли. И пришла к тому, что оборудование будет хорошим помощником в его любимом деле. А с Эдже мы нашли лучший институт медицины с помощью, которого у нее получится осуществить заветную мечту, выучиться и работать врачом, борясь за жизнь и здоровье людей.

Стол был накрыт на четверых человек, только нас за столом сидело трое.

Где же ты дедушка? — подумала про себя я, посматривая на лестницу ведущую в спальню к дедушке.

Сегодня, то особенное утро, когда можно поговорить в спокойной, уютной атмосфере ведь завтра оно будет суетливым и предпраздничным для всех. Завтра я стану частью семьи Оглы и навсегда покину родные стены этого особняка. Моим законом будет муж, а родным очагом — дом мужа. Мне нужна поддержка со стороны дедушки, так же я не хочу нелепых взглядов и конфликтов на свадьбе. Я намерена выяснить, почему встреча отца Митина и дедушки показалось мне неприятным событием для них обоев.

— Отец Митин, пусть вами будет доволен Аллах, вы сделали счастливее меня, приехав ко мне на помолвку. — призналась я, положив себе в фарфоровое блюдце пахлаву.

— Машаллах, дочка! Машаллах! — тихо проговорил мужчина про себя.

— Пап, я так соскучилась по тебе, чтобы ты не говорил, я не отпущу тебя никуда. — с любовью и в то же время грустью произнесла Эдже, прижавшись к своему отцу. — Не уезжай! — умоляющим голосом просила Эдже.

Я прекрасно понимала, что чувствует девушка вдали от своего дома без отца, и я сочувствующе поддержала Эдже.

— Отец Митин, нам вас не хватало. — заявляю я. — Может останетесь, да попросим дедушку, чтобы он вам помог здесь в городе заняться животноводством, в цивилизации, то перспектив побольше будет. — изрекаю я.

По правде говоря, посмотрев на условия проживания отца Митина с Эдже и самой там пожив, в голове не укладывается, ради чего и во благо чему или кого он терпит и не переезжает жить в город или в более цивилизованный посёлок. Да, именно терпит потому, как по-другому это нельзя назвать. Его работа, изнуряющая и забирающая не только весь день, но и здоровье. Неоднократно замечала, как после уборки конюшни он сидел на лавке и, морщась от боли, гладил больные колени. В доме старая мебель и отсутствует свет. Они живут на деньги, которые получат после продажи скота, а как рассказывала Эдже, приходится продавать за гроши, которые то и дело хватает на еду.

«Покупатели, да и вообще состоятельные люди бессовестные и совсем перестали уважать и по достоинству оценивать труд людей, а особенно бедняков». - вспомнила слова Эдже.

После наших просьб остаться и не уезжать я поймала взгляд карих глаз отца Митина и увидела стекающую по бледной щеке одинокую слезу. Я застыла в недоумении и в ожидании, каких-то объяснений, ведь мужчина за считанные секунды потерял в глазах блеск счастья. Он поник в плечах, а бледное лицо выдало сеть морщин, не скрывая глубокую подавленность, печаль и грусть.

Испугавшись, я встала со стула, не знаю, что меня больше всего напугало, но почему-то сердце сжалось в груди и появилось чувство тревоги и это не к добру.

— Эдже, доченька, у нас большое горе. — подаёт голос отец Митин, крепко прижав дочь к своей груди.

— Пап, ты чего? Ты что такое говоришь?! — с удивлением отчеканила Эдже, подняв на него широко открытые глаза.

Он поведал опечаленным не громким голосом:

— Наш дом сгорел дотла. У нас нет ни лира в кармане, но я…

Отец Митин продолжал, что — то говорить, но для меня будто остановилось время. Я услышала грохот бьющейся посуды и глазами обратила внимание на разбитую чашу у своих ног. От удара потрясения, сама того не замечая, как выронила из рук чашу, которая разбилась разлетевшись на мелкие осколки.

— Тот гнилой человек, сам шайтан приезжал. — слышу пронзительный, томный голос и начинаю понимать о ком речь. — Он пустил огонь, сжигая до пепла наш дом и хлеб, ради которого мы трудились. Я не смог потушить пал, всё вспыхнуло неожиданно. Ну а потом через несколько часов приехали люди господина Серхата, но уже было поздно. Я молчал, чтобы не расстраивать и не пугать вас девочки. — заключил отец Митин, отчего я попятилась назад, быстро куда-то проваливаясь.

— Ясемин! Ясемин! — сквозь звон в ушах слышу голос дедушки.

Почувствовала крепкие руки, они обхватили меня за талию, не дав мне рухнуть на пол.

— Что с тобой жизнь моя? Что у тебя болит? Не пугай меня девочка! Давай же открой глаза! — напугано в истерики говорит дедушка, приводя меня в чувства лёгкими шлепками по щекам.

Я открыла глаза и сквозь рассеивающийся туман увидела над головой напуганные лица родных. К горлу подходил колючий ком, а на глаза пеленой наворачивались слезы.

— Дедушка! — громко возопила я. — Дедушка! — глотаю горькие слезы.

Боль в сердце не стихала, а лишь всё сильнее и мучающие сдавливало грудную клетку. Я хватала воздух ртом, потому как задыхалась от страха и мыслей, что Эрдогана, никто не способен остановить. Он стремительно и бесстрашно мстит, подбираясь всё ближе и ближе ко мне.

— Я слушаю дорогая, слушаю тебя. — говорит дедушка. — Митин, что произошло, почему она в таком состоянии? — прозвучал грозный голос дедушки.

— Эрдоган! Эрдоган! — произнесла хрипло его имя. — Он отомстил отцу Митину за проявленную доброту ко мне и к моему ребёнку. Этот шайтан сжёг дом и хозяйство невинного человека.

Для меня это так же было горем, большой потерей и утратой. Боль, беда этих людей и моя боль, напасти происходящие у семьи Митина это в первую очередь из-за меня. Я подвела и обрушила шквал проблем на плечи этих беззащитных людей. Лучше бы не выжила тогда после той ночи, ведь видеть, как страдают из-за тебя люди и понимать, что ты бессильна что-то исправить причиняет адскую боль, это ломает тебя и рвет на части душу. Ты вроде встаешь, стараешься бороться, но удары врага каждый раз забирают силу и, ты начинаешь терять веру и надежду, что выстоишь.