Если счастье близко (СИ) - Стю Мари. Страница 36

Как-то после лекции я отдыхала на кафедре, пила кофе, листала научный журнал. В дверь робко постучали, показалась голова Радислава.

– Добрый вечер! – сказал он. – Я к Вам. Можно?

Я растерялась, засмущалась.

– Конечно, можно, – сказала я, предложила ему войти и присесть.

Радислав уверенно прошелся по кафедре и присел напротив меня в кресло. Пятиминутный разговор ни о чем – о настроении, делах, в общем, прелюдия.

– Можно я буду писать магистерскую работу под вашим руководством? – неожиданно спросил он.

Я удивилась – магистранты определяются с научным руководителем на первом году обучения.

– А почему вы решили сменить научного руководителя? – спросила я. – Насколько я знаю, вы закреплены за моим дядей.

Радислав в смятении опустил глаза:

– Дело в том, что профессор посоветовал вас. Сказал, вы лучше разбираетесь в моей теме.

К тому времени я расширила круг научных интересов и изучала вопросы уголовно-правовой защиты прав женщин. Сомнений не возникло – тема, которую Радислав выбрал, связана с моим научным направлением. Я угадала, почти.

– И какая же у вас тема? – вопросила я.

– Убийство, совершенное женщиной в состоянии аффекта, уголовно-правовые и криминологические аспекты.

– Почему именно женщиной?

– Потому что женщины чаще совершают такие убийства.

– И?

Радислав опустил глаза. Я насторожилась, почувствовала – он неспроста выбрал эту тему.

– У вас есть время меня послушать? – вместо ответа спросил он.

– Конечно.

– Моя мама отбывает срок в местах лишения свободы, – ошарашил Радислав и пристально посмотрел мне в глаза.

Я чуть со стула не рухнула. Совсем не ждала посвящение в семейную жизнь.

– О боже! Простите … – только и смогла я буркнуть.

– Ничего страшного, – сказал он. – Это вы меня простите, но мне надо рассказать, чтобы вы понимали, какие проблемы я хочу затронуть в магистерской диссертации.

Я молчала в ожидании. Сложно поверить, даже невозможно. Никогда бы не подумала, что у Радислава такие неприятности в семье. Такой добродушный, жизнерадостный и открытый молодой человек.

Он собрался с мыслями и заговорил:

– Мне казалось, я родился в обычной семье. У меня была мама, любящая, заботливая. Был отец. Правда, я с самого детства знал его злым, угрюмым и очень шумным. Я попадал под раздачу, но не придавал этому значения. До определенного возраста дети считают – все, что происходит в семье – норма. Но чем старше я становился, тем больше понимал – что-то не так. Мама часто спала в моей комнате, и я слышал, как она плачет по ночам, замечал ее измученный, обреченный, несчастный взгляд. Она улыбалась редко; вообще, нужно приложить усилие, чтобы вспомнить ее веселой и счастливой. Это были редкие минуты.

В одиннадцать с половиной лет, – продолжил Радислав, помолчав, – я наконец спросил маму, почему она плачет по ночам и почему папа все время кричит на нее и оскорбляет. Помню, она прижала меня к себе, и горько заплакала. Но так и не сказала правду, просила только, чтобы я был осторожнее и не ругался с отцом. Мы жили безбедно, но в постоянном страхе. Отец пил почти каждый день со своими друзьями, шлялся по злачным местам, кутил с проститутками, но никогда не распускал руки. По крайней мере, я не видел.

Однажды, я пришел раньше из школы, учился в одиннадцатом классе, и увидел страшную картину – мама лежала на полу в кухне, а отец бил ее ногами. Не помня себя, я кинулся с криком на отца. Тот отшвырнул меня, как котенка, и сказал, чтобы я заткнулся, потом вышел из кухни, прошел в гостиную и улегся на диван прямо в ботинках. До чертиков пьяный, с бешеными глазами. Я подбежал к маме. Она прошептала, что любит меня и попросила прощение, – Радислав сжал губы, в глазах стояли слезы. – У меня внутри все вскипело. Я побежал в гостиную, начал колотить спящего отца, столкнул с дивана, но тот – хоть бы хны. Потом побежал к маме – она сидела на полу, опершись о стенку, попросила пойти к соседке: «Сходи к тете Вале». Я не хотел оставлять маму одну, но она умоляла.

Я услышал выстрел в нашем доме, не успев добежать до соседнего двора, – Радислав перевел дыхание. – Испугался, вернулся домой и оцепенел. В гостиной на диване сидела мама; в руках – охотничье ружье отца; на полу, на стенах – кровь. В общем, ужасное зрелище! Сбежались соседи, вызвали скорую, полицию. Когда приехали службы, отец, само собой, был мертв, маму отправили в больницу. В этот же день меня забрала к себе родная тетя. Сейчас она живет в Италии, но в то время – неподалеку.

Мать посадили в тюрьму. Я чуть с ума не сошел. Спасибо тете, она помогла мне справиться. И она же рассказала правду об отце и маме.

Мама никогда не любила его, вышла замуж из страха за родителей. Отец был бандитом, влиятельным в своих кругах, а мама – завидная невеста на районе. Он не привык спрашивать мнение женщин, поэтому, когда выбрал маму, поставил ее перед фактом. После того, как я родился, мама хотела уйти от отца. Но он не отпустил. Женщина – никто, и не имеет права решать, жить ей с мужчиной или нет. И пообещал – если она дернется, посадит ее до конца дней в подвал в загородном доме. Причем, пригрозил всерьез. Боюсь, это далеко не все, и я многое не знаю.

В день убийства мама, вымученная жизнью с отцом, сказала, что уходит от него, окончательно и бесповоротно. Сложно понять, на что она рассчитывала. Возможно, надеялась, что отец просто выгонит ее из дома. Но тот начал бить маму, пообещал застрелить, как цыпленка. Возможно, это стало последней каплей в решении мамы убить отца, – Радислав замолчал, перевел дыхание и прибавил официально, даже строго: – Суд вынес обвинительный приговор по статье сто пятой уголовного кодекса, квалифицировал преступление как простое убийство. Считаю, это неверная квалификация. Убийство совершено под влиянием сильного душевного волнения, вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего, то есть моего отца. В своей диссертации я хочу детально разобрать объективные и субъективные признаки состава убийства, совершенного в состоянии аффекта, а также исследовать их причины. Я убежден, одним из факторов совершения таких убийств – недостаточная и неэффективная охрана и защита прав женщин. Если бы женщины чувствовали себя защищенными, они не соглашались бы на такую жизнь, которую прожила моя мать.

Радислав резко замолчал. Я развела руками:

– Хорошо, Радислав, давайте разберемся с вашей диссертацией вместе, – единственное, что я смогла сказать.

В отличие от Радислава, который говорил ровно, держался спокойно и достойно, я готова была зареветь. Душа разрывалась на части. Хотела прижаться к этому стойкому молодому мужчине, крепко обнять и разделить ту боль, которую он испытал.

Глава 28.

Лари замолчала, заметив отстранённый взгляд Ростика.

– Тебе неинтересно? – спросила Лари.

Ростик в ответ улыбнулся.

– Почему же? Просто задумался.

– О чем?

– Кажется, я окончательно разобрался, почему мне уготована такая судьба. Впрочем, не только мне, но и моим близким, в частности Юльке. В ее истории не обошлось без трагедии Радислава. Да?

Лари опустила глаза.

– Я должна досказать, Ростик.

– Это еще не все? – едва улыбнулся Ростик и прибавил: – Загадка на загадке.

– Это точно. Жизнь была и остается загадкой не только для тебя, но и для меня, собственно, всех, кто живет или думает, что живет.

– Час от часу не легче! – прокомментировал Ростик очередную мысль Лари.

– Не ерничай! Ты же знаешь, я искренна с тобой.

Ростислав молча кивнул – что же, она права, чего-чего, а искренности в их отношениях больше, чем всего остального, в том числе желания знать правду.

– Можно я продолжу? – робко спросила Лари, пытаясь понять, готов ли Ростик слушать дальше.

– Почему бы и нет? Только мне страсть, как хочется выпить чего-нибудь крепенького, – Ростик встал. – Я в бар. Тебе принести? Вино? Виски?