Золото инков - Касслер Клайв. Страница 3

За исключением нескольких человек, одетых в традиционную форму испанских моряков, и укрывшихся вдоль борта арбалетчиков, остальные члены команды “Золотой лани” по приказанию Дрейка укрылись в трюме. Опасаясь пожара на испанском корабле, Дрейк на этот раз запретил использовать огнестрельное оружие.

Все было готово к схватке. Дрейка мало смущал тот факт, что по численности его команда вдвое уступала испанцам. Это был далеко не первый случай, когда Дрейк не задумываясь шел навстречу противнику, значительно превышающему его численностью, и, разумеется, не последний.

Испанский капитан “Золотой лани” принял мирное купеческое судно. Люди, находившиеся на палубе, исправно исполняли свои обязанности и, казалось, совсем не интересовались неожиданной встречей в открытом океане с королевским галеоном. Их капитан, стоявший у борта, любезно ответил на приветствие де Антона. Испанский капитан не обратил внимания на то, что оба корабля продолжали постепенно сближаться.

Когда расстояние между судами сократилось до тридцати метров, Дрейк сделал почти незаметный знак своему лучшему стрелку, и тот, вскочив на ноги, разрядил мушкет точно в грудь испанского штурмана. Одновременно арбалетчики Дрейка начали почти в упор расстреливать офицеров и матросов испанской команды. Потерявший управление галеон начал медленно дрейфовать в нескольких десятках метров от “Золотой лани”. Не теряя времени, Дрейк отдал приказ рулевому подойти вплотную к борту испанского судна. Абордажные крюки впились в борт галеона.

– За королеву Бесс, во славу доброй старой Англии! – крикнул Дрейк, обнажив шпагу. – За мной, ребята!

С воплями, способными привести в замешательство самого дьявола, пираты хлынули на палубу испанского судна. Шум стоял невообразимый. Барабанщики и трубачи англичан, хотя и не принимали непосредственного участия в схватке, внесли свой посильный вклад в успех.

Битва продолжалась всего несколько минут. За это время добрая треть испанской команды была перебита или ранена, а остальные даже не пытались сопротивляться. Способные что-либо соображать просто опустились на колени, полностью предав свою судьбу в руки счастливых победителей.

Со шпагой в одной руке и пистолетом в другой Дрейк подошел к капитану де Антону.

– Именем ее величества Елизаветы, королевы Англии, предлагаю вам сложить оружие! – объявил он.

Испанский капитан был слишком потрясен случившимся, чтобы возражать счастливому победителю.

– Разумеется, я готов сложить оружие, – пробормотал он, – но умоляю вас, будьте милосердны.

– Вам не придется упрекать меня в излишней жестокости, – ухмыльнулся Дрейк, – если и впредь вы будете проявлять благоразумие.

Англичане уже вовсю хозяйничали на поверженном галеоне. Мертвые были выброшены за борт, пленников, включая раненых, собрали на нижней палубе. Капитан де Антон и оставшиеся в живых офицеры были препровождены на борт “Золотой лани”. Верный своему правилу, Дрейк лично ознакомил их со своим кораблем, после чего им был предоставлен короткий отдых в ожидании праздничного ужина, который Дрейк намеревался устроить в честь славной виктории. Ужин, проходивший под аккомпанемент небольшого национального оркестра, был сервирован на старинном английском серебре и сдобрен изрядным количеством превосходного испанского вина.

Еще до завершения празднества оба корабля повернули на запад, оставив далеко позади себя побережье Перу, контролируемое испанцами. Дрейк не хотел зря рисковать. Но уже на следующий день он распорядился спустить паруса, оставив только те, которые помогали справиться с усилившейся качкой. Четыре следующих дня победители и побежденные работали бок о бок, перенося баснословную добычу с испанского корабля на борт “Золотой лани”. На сей раз англичанам досталось тринадцать сундуков королевского серебра в монетах и утвари, восемьдесят фунтов чистого золота, двадцать шесть тонн серебра в слитках, ящики с драгоценными камнями, главным образом изумрудами и жемчугом, и обилие съестных припасов, в том числе сахар и фрукты.

Размеры богатства, свалившегося на пиратов, еще долго будоражили воображение современников.

Помимо драгоценных камней и металлов в трюмах корабля находилось немало бесценных произведении культуры инков, предназначенных для личной коллекции его величества Филиппа, короля обеих Испании. Дрейк лично осмотрел их и был потрясен искусством древних мастеров. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. Одни только рулоны изысканно вышитых перуанских тканей заняли целую секцию трюма “Золотой лани”. Сотни ящиков с изящными скульптурами из камня и керамики, инкрустированные самоцветами, перламутром и жемчугом, представляли огромную ценность, как наследие великой цивилизации, безжалостно уничтоженной Франсиско Писарро и его сподвижниками. Неожиданное знакомство с этими сокровищами произвело сильное впечатление на Фрэнсиса Дрейка. Против магии этих вещей даже такому жестокосердому пирату трудно было устоять. Как ни странно, но предмет, привлекший особое внимание капитана, не имел никакого отношения к шедеврам ювелирного искусства. Вещи, заинтересовавшие его более всего, были заключены в простой ларец из неизвестного Дрейку зеленовато-желтого камня и представляли собой золотую маску немолодого индейца и несколько цветных веревок с узлами, причудливо переплетенных между собой.

Дрейк был так заинтригован, что не поленился взять ларец к себе в каюту и весь день тщетно ломал голову, пытаясь понять истинное назначение странного предмета. В конце концов осознав свое полное бессилие, Дрейк отложил ларец в сторону и вызвал штурмана.

– С тех пор как мы перенесли на “Лань” основную часть сокровищ, испанский галеон сидит в воде значительно выше ватерлинии, – доложил Кэттилл.

– Но вы не трогали предметы искусства? – уточнил Дрейк.

– Вы сами распорядились, чтобы все они оставались на борту испанца, – напомнил штурман.

Дрейк подошел к иллюминатору и бросил взгляд на испанское судно. Ватерлиния галеона и на самом деле на несколько футов возвышалась над поверхностью океана.

– Предметы искусства предназначались для коллекции короля Филиппа, – задумчиво произнес он, – будет только справедливо, если мы доставим их в Англию и преподнесем королеве Бесс.

– Но “Лань” и без того перегружена, – запротестовал штурман. – После того как мы перенесли несколько тонн груза на борт нашего судна, волны едва не заливают пушечную палубу. С такой осадкой мы никогда не пройдем Магеллановым проливом.

– Я и не собираюсь этого делать, – возразил Дрейк. – Мы пойдем на север в поисках северо-западного прохода. Если нам не повезет, мы повторим путь Магеллана, пересечем Тихий океан и обогнем Африку с юга.

– Даже в этом случае нам никогда не дойти до Плимута, – стоял на своем помощник.

– Мы закопаем часть серебра на острове Кано, у побережья Эквадора, и заберем его во время следующего похода. Что же касается предметов искусства, то они останутся на борту галеона.

– Но, в таком случае, как вы собираетесь доставить их королеве?

– Очень просто, – усмехнулся Дрейк. – Вы, Томас, возьмете десять человек из нашей команды и приведете “Консепсьон” в Плимут.

Кэттилл в отчаянии развел руками:

– Мне никогда не удастся провести с командой из десяти человек корабль такого тоннажа через Атлантику.

Дрейк подошел к своему рабочему столу и сделал помощнику знак приблизиться.

– На картах, найденных в каюте капитана де Антона, – пояснил он, – обозначен небольшой залив к северу от нашего настоящего местонахождения. Насколько мне удалось выяснить, там не должно быть испанцев. В этом месте вы высадите на берег офицеров и всех раненых испанцев. Отберите из оставшихся членов экипажа двадцать человек, пообещайте им хорошее жалованье и принимайте их под свою команду. Разумеется, вы получите достаточно оружия, чтобы не допустить малейшей попытки бунта на борту.

Кэттилл слишком хорошо знал своего капитана, чтобы продолжать затянувшийся спор. Возражать такому человеку, как Дрейк, было не только бесполезно, но и опасно.