Золото инков - Касслер Клайв. Страница 48

Рядом с ними возникла официантка, чей облик вполне соответствовал стилю заведения.

– Пожалуй, я все-таки съем суп, – произнес Рэгсдейл с сомнением в голосе. – В крайнем случае, за мной всегда остается право привлечь вас к суду за преднамеренное отравление ответственного правительственного чиновника.

– Тридцать два года безупречной службы! – повторил Гаскилл, возвращаясь к прерванному разговору. – Бог мой, что могло подвигнуть руководителя службы безопасности на преступление?

– Как ни странно, именно любовь к искусству, – ответил Рэгсдейл. – Когда я явился к нему с обыском, гравюры стояли на каминной доске, словно призовые кубки на соревнованиях по плаванию.

– Сейчас работаешь над новым делом?

– Да, спихнули тут одно на мою шею.

– Еще одна кража в музее?

Рэгсдейл покачал головой:

– На этот раз частная коллекция. Владелец отправился в Европу, а когда вернулся, квартира была пуста. Исчезли восемь акварелей Диего Риверы.

– Я видел его фрески для Института искусств в Детройте, – сказал Гаскилл.

– Весь фокус в том, что акварели были застрахованы на сорок миллионов долларов и вполне понятно, что страховая компания взяла нас за горло.

– Мы могли бы обменяться соображениями по этому делу.

Рэгсдейл с сомнением посмотрел на него:

– Думаешь, таможня могла бы заинтересоваться этим делом?

– Не исключено, что расследование, которое мы сейчас проводим, с ним связано.

– Всегда готов принять руку помощи.

– Я видел в старом бюллетене фото пропавших произведений искусства Там могут быть и акварели Риверы. Скажу точнее, когда сравню их с вашим списком. Они были украдены из Университета Мехико в 1923 году. Если их незаконно ввезли в США, дело имеет прямое отношение к таможне.

– Старая история.

– Когда речь идет о пропаже произведении искусства, срок давности не имеет значения, – мягко поправил собеседника Гаскилл. – Восемь месяцев спустя с выставки в Лувре были украдены шесть полотен Ренуара и четыре – Гогена.

– Полагаю, вы пытаетесь связать эти кражи с весьма одиозной личностью. Забыл его имя.

– Спектер.

– Нашим коллегам из юридического отдела так и не удалось поймать его, не так ли?

– Так же как и сотрудникам службы разведки.

– Думаете, он имел какое-то отношение к краже в Мексике в 1923 году?

– А почему бы и нет? Его репутация хорошо известна. На нем с десяток краж, получивших международный резонанс. Тщеславный парень. Всегда оставлял свои фирменный знак на месте преступления.

– Белую перчатку?

– Это не он. Спектер оставлял маленький календарь с указанием даты следующего дела.

Появилась официантка с заказанными блюдами.

– У вас есть хорошее французское вино? – осведомился Рэгсдейл, осторожно пробуя поданный ему суп.

– Узнаю у хозяина, – буркнула девица и удалилась в направлении кухни.

Рэгсдейл зачерпнул вторую ложку, и на его лице появилось блаженное выражение.

– Беру свои слова назад, – сообщил он. – Кухня у них и впрямь замечательная! Кстати, объясни, почему ты привел меня сюда?

– Владелец, он же и шеф-повар этого заведения, – мой старый знакомый. Прежде он работал в лондонском Ритце.

– Но почему при такой кухне здесь так мало посетителей?

– Он не работает по понедельникам.

– Но сегодня ресторан открыт.

– Он сделал это исключение для меня. В свое время я нашел его коллекцию средневековых кулинарных рецептов. Они были украдены из его дома в Лондоне и контрабандой переправлены в Майами.

Появилась официантка с запыленной бутылкой вина.

– У тебя изысканный вкус, папаша, – объявила она. – Бургундское, 1878 года. Весь вопрос в том, есть ли у тебя в кармане восемь тысяч баксов, чтобы заплатить за эту бутылку?

Несколько секунд потрясенный Рэгсдейл молча разглядывал бутылку, после чего с сожалением покачал головой.

– Обойдусь добрым калифорнийским вином, – пробормотал он.

– Есть еще бордо 1988 года. Всего тридцать баксов за бутылку.

Смущенный Рэгсдейл кивком подтвердил свое согласие.

– Глазам своим не верю, – признался он, когда официантка удалилась.

– Полностью с тобой согласен, – усмехнулся Гаскилл. – Трудно поверить, что такую кухню и такое вино можно найти в обыкновенной забегаловке. Как видишь, не всегда можно судить по внешнему виду заведения о его достоинствах.

– Что ж, впредь буду умнее, – вынужден был признать Рэгсдейл. – Что же дальше?

– Возвращаюсь к нашему разговору, – продолжал Гаскилл как ни в чем не бывало. – Недавно я едва не наложил лапу на предмет его особой гордости, но в последний момент операция сорвалась.

– Я кое-что слышал об этом, – произнес Рэгсдейл. – Перуанская мумия в золотых доспехах?

– Совершенно верно. Золотые доспехи воина из Тиапольо.

– И где же произошла осечка?

– Пока мы вели наблюдение за пентхаузом их нынешнего владельца, шайка воров под видом грузчиков мебели выкрала доспехи из частного музея, оборудованного этажом ниже.

– Суп замечательный, – снова прервал его Рэгсдейл, одновременно пытаясь привлечь внимание официантки. – Пожалуй, я все-таки загляну в меню и закажу себе еще что-нибудь. Вы закончили работу над каталогом конфискованных ценностей?

– Будет готов к концу недели. Подозреваю, что от тридцати до сорока предметов из коллекции моего подопечного окажутся в этом списке.

Появилась официантка с бутылкой бордо, и Рэгсдейл заказал копченую осетрину, маринованные грибы и шпинат. Отведав принесенные деликатесы, он вновь повернулся к Гаскиллу:

– Как имя твоего подопечного?

– Адольфус Руммель, стальной магнат, наживший состояние на торговле скрапом. Слышал это имя?

– Нет, но я еще не встречал коллекционера краденных ценностей, который бы афишировал свое имя. Есть надежда, что он заговорит?

– Ни малейшей, – с сожалением произнес Гаскилл. – Он уже нанял старого лиса Якоба Морганталера и с его помощью собирается вернуть себе конфискованные предметы.

– Известная личность, – произнес Рэгсдейл с отвращением.

– Слава богу, он не берется защищать убийц и торговцев наркотиками. Иначе нам пришлось бы совсем плохо.

– Напали на какие-нибудь следы похитителей доспехов?

– Нет. Чистая работа. Если бы я не знал, что Спектер тут точно ни при чем, я бы решил, что это его рук дело.

– Для этого ему пришлось бы воскреснуть. Ему сейчас было бы далеко за девяносто.

– А что, если у него есть сын, решивший продолжить семейные традиции? – предположил Рэгсдейл, разливая вино.

– Это мысль! Разве что календари не появляются на местах краж, если мне не изменяет память, без малого пятьдесят лет.

– Сегодня профессионалы стали более осторожными. Им прекрасно известно, что при современных методах расследования подобная практика стала недопустимой роскошью. – Рэгсдейл сделал небольшую паузу, смакуя осетрину, затем подумал и налил себе второй бокал вина. – Каковы твои соображения? – спросил он.

– Пока я уверен только в одном, – ответил Гаскилл, – доспехи были украдены не для перепродажи по более высокой цене другому коллекционеру. Я навел справки у экспертов и выяснил, что они покрыты иероглифическими надписями с описанием вояжа флотилии инков с сокровищами империи, включая легендарную золотую цепь. Полагаю, целью ограбления было заполучить ключ к тайне золота инков.

– А что там с этими сокровищами?

– Легенда рассказывает, что они были зарыты на маленьком острове во внутреннем море. Как осетрина?

– Лучшая из всего, что я когда-либо пробовал. Что вы намерены делать дальше?

– Надписи должны быть расшифрованы. В принципе это даже пиктограммы, чем иероглифы. Ворам потребуются услуги специалистов, а их во всем мире не так уж и много.

– Следовательно, ты намереваешься выяснить, кто из них взялся за работу.

– Это нетрудно. Известных специалистов всего пять. Среди них супруги Мур. С нашей точки зрения, именно они и согласились взяться за эту сомнительную работенку.