Испытание верностью (СИ) - Александер Арина. Страница 61

Я всё-таки смогла выйти из пленительного оцепенения его глаз и, пошатываясь, пошла к двери, полностью разбитая и опустошенная.

— Лида! — Егор тоже поднялся. Я замерла, ожидая, что последует дальше. — Иди домой.

— А как же… — удивленно обернулась. До конца рабочего дня ещё пять часов.

— Я сказал. Иди. Домой. Дальше мы как-то сами.    

Говорят, что самая кошмарная ночь когда-нибудь кончается и наступает утро, что после дождя всегда выходит солнце, а после бури наступает штиль. Закон природы. Его не изменить, не внести свои коррективы. На это и уповала. А ещё на закон, который обязательно сменит чёрную полосу на белую. Она, полоса, обязательно должна смениться. Хотя бы перейти в серые полутона, не вечно же существовать во мраке.

Через неделю уже осень. С грустью осознала, что лето пролетело как один день. Не успела им насладиться. Понежиться под жаркими лучами тоже не получилось. Да и если подумать, было ли в нем, лете, что-то хорошее в этом году? Есть ли за что ухватиться, чтобы греться от воспоминаний холодными зимними вечерами? Нет. Не за что хвататься, кроме своих дурацких чувств к Егору.

Это ж надо было так влюбиться!

Сменила позу, перевернулась на правый бок и уставилась на электронные часы с подсветкой. Два часа ночи. Когда я уже начну спать как все нормальные люди? Понятно, это нервное, где взяться здоровому сну, когда каждый день проживаешь такие эмоциональные встряски. Отец, и тот, засыпает моментально, а я, как негодующая пенсионерка, вечно шляюсь по квартире до полуночи, а потом ещё ворочаюсь в постели до утра.

Сон не шел. И не придет, наверное. Да я и не звала. Тахикардия, которая всегда давала о себе знать в присутствии Студинского, и сейчас отдавалась в ушах оглушающей пульсацией. Стоило только посмотреть на зажатую в ладони небольшую прямоугольную коробочку, как сердце пускалось в пляс. Неужели она станет тем самым светлым воспоминанием, благодаря которому это лето заиграет красками?

Перевернулась на левый бок. Ответ узнаю утром. Поскорее бы.

Не хватило полдня, чтобы свыкнуться с подобной мыслью. Чувствовала, не хватит и ночи. Это как обухом по голове. Как ведро холодной воды при высокой температуре. Как удар под дых. И как я раньше не додумалась?

Улыбнулась, перекатившись на спину. Рука скользнула по плоскому животу и ненадолго замерла. Приятное тепло разлилось по венам, придало ускорения и без того вышедшему из строя сердцу, и тихо засмеялась. Сейчас уже да, засмеялась, вспомнив о визите в аптеку. Стоило подробно описать свои жалобы, как фармацевт, вместо спасательных микстур и ожидаемых таблеток вложила в протянутую руку тест на беременность…

Тогда мир пошатнулся, перевернулся. Перед глазами в который раз за день всё поплыло, а когда очнулась – полулежала на неудобной скамейке с чашкой прохладной воды у губ.

— Милая, вы разве не знаете, что от незащищенного секса бывают дети? — ворковала надо мной девушка, ненамного старше меня самой и мягко хлопала по щекам прохладными ладошками.

Я-то знаю. Но…

— Вообще-то, я принимаю противозачаточные, — промямлила, пытаясь придать телу вертикальное положение.  

— Ну-у-у, — протянула она, вернувшись за прилавок, — ни одно средство не гарантирует стопроцентной защиты. Конечно, я могу и ошибаться, но у вас все симптомы беременности. Лучше посетите своего гинеколога. Единственное, чем я смогу вам помочь на данном этапе – это предложить тест. 

Домой шла пешком, останавливаясь у каждой лавочки, уютного сквера, остановки. Чувствовала себя потерянной и одновременно обретенной. Подолгу стояла на светофоре, прислушиваясь к изменениям внутри. Начала подсчитывать недели и глупо улыбалась, подставляя лицо августовскому солнцу. Шесть недель… а точнее, пять недель и четыре дня во мне, возможно, уже живет маленькое чудо, а я даже не подозреваю.

...И сейчас, лёжа в постели всё так же улыбалась, хватаясь за неожиданную, пускай и не до конца подтвержденную новость, как за нечто уже предопределенное. И вдруг, под подушкой завибрировал сотовый. Вздрогнула. На экране в голубой подсветке светилось имя «Егор». С чего бы вдруг? Как чувствовал. Или же что-то случилось? Ни одной здравой мысли, всегда всё самое плохое приходит на ум в такое время.

— Я слушаю, Егор, — преодолела першение в горле и постаралась ответить как можно непринуждённей. Подумаешь, такие мелочи, два часа ночи. Кто вообще спит в такое время? А сердце-то  тёхнуло, зашлось соловьем.       

— Матвеева, — бодрым, достаточно развесёлым голосом пробасил Студинский, — ты сразила меня на повал, такая реакция.

— Чего тебе нужно?  

— Оу, разве так разговаривают с шефом, м? А где приветливое, ласковое «Егор Андреевич, чем могу быть полезна?»

Ясно. Судя по отдаленному гулу голосов, разбавленных звучанием зарубежного медляка – он не дома и при том, навеселе.

— Чем могу быть полезна, Егор Андреевич? — противно-слащаво растянула гласные, подложив руку под голову.

— Вот так чтобы всегда ко мне, хорошо? На «вы» и с придыханием. Мне понравилось.

Я возмущенно засопела, поднявшись с постели. Да он не навеселе, он пьян!

— Матвеева, ты там спишь, что ли?

— Нет!!!

— Нет, нет, так не пойдет. Помнишь? С придыханием и больше чувственности.

Заколупал.

— А лезгинку тебе на столе не станцевать? Егор, ты издеваешься? Или сейчас же говоришь, какого хрена позвонил или я отключаю телефон нафиг.   

На том конце связи хрипло рассмеялись. Вот же гад.

— Лезгинку? Было бы не плохо. Но у меня для тебя другое предложение. Короче, хочешь реабилитироваться за сегодняшнее? 

Я подозрительно сощурила глаза, выискивая скрытый подвох. Стоп, а я разве в чем-то виновата? Ах да, я же теперь вечно крайняя. Хотелось послать, далеко и надолго, но вовремя вспомнила о его помощи  Дане, и весь воинственный запал как рукой сняло.

— Допустим...

— Я так и знал. Тогда дуй в «Чёрную орхидею». У тебя… — куда-то пропал на несколько секунд, — на всё про всё полчаса, — и отключился прежде, чем я успела сформулировать возмущение.

— В смысле «дуй»? Алло, Егор? Да чтоб тебя… — зашипела, боясь разбудить отца. И от этого человека я могу быть беременной?

«Можешь, можешь» — ехидненько посмеивалось подсознание, в предвкушении потирая руки. — «Ты и так знаешь, что беременна, зачем спрашиваешь? Возьми сейчас, явись к нему и выдай такую реабилитацию, чтобы до конца жизни помнил».

Именно! Так и сделаю. В «Чёрной орхидее» он зависает, кобелина! Интересно, как я туда попаду? Клуб для избранных. Их партийного билета у меня нет. 

Набрала Егора. Нужно узнать, как попасть в это логово разврата. О том, чем он там занимался, старалась не думать. Может, он просто зашел расслабиться, напился в стельку и… черт! Не думать! Только не думать об  элитных проститутках «на любой вкус и цвет» и с которыми «можно и без резины». Мне и Вероники хватает.

Пффф…    

Вопросом, что надеть, особо не замарачивалась. Трикотажный саран – первое, что попалось под руку в гардеробе. Крупные белые ромашки, разбросанные по голубому полю не особо смутили. По-любому, Егор напился в стельку и позвал, чтобы помогла добраться домой. Решил, так сказать, отыграться и показать, кто в будку свет провел. Так и быть. Наше дело нехитрое, подыграем. Волосы так и оставила, распущенными, не до марафета. Ещё подумает, что для него старалась.

Осторожно выглянула в коридор, стараясь не шуметь. Чувствовала себя восьмиклассницей, впервые сбегающей из дому на дискотеку. Такси вызвала заранее, так что пока играла в Бонда, оно уже подъехало к подъезду и тихо притаилось под огромным орехом.

Добралась до клуба довольно быстро. Как ни как глубокая ночь, дороги пустые. Таксист, ровесник моего отца, подозрительно покосился на мой сарафан, а потом – на «Чёрную орхидею». По нахмуренным кустистым бровям и осуждающему взгляду сразу проследила за ходом его мыслей.

— Нет, нет, — начала оправдываться после того, как расплатилась, — вы не правильно поняли. Тут… эм… мой брат просто слегка загулял.