Испытание верностью (СИ) - Александер Арина. Страница 65

Сергей оглянулся назад, пристреливаясь к толпе посетителей, и махнул кому-то рукой. Как оказалось, Наташе. Она недовольно сопела, волоча за собой огромный пакет, и с ходу набросилась с обвинениями:

— Серёж, ну сколько можно? Вышел, называется, покурить на пять минут.  

Я прям увидела, как вытянулось её лицо от неожиданности, стоило заприметить меня.

— О, привет, Лидусь. Ты тоже за покупками? — Мельком пробежалась по мне глазами и, оставшись довольной увиденным, благосклонно улыбнулась. Видимо, я действительно неважно выгляжу, раз даже Наталка оценила.  

— Привет, Наташ. Рада встрече. Готовитесь к празднику?

Если честно, поддерживать с ней разговор не было желания. Но раз я собиралась прийти к Сергею на именины, то не проявить элементарной вежливости было бы свинством.

— Ага. Столько дел, просто ужас. Пока выходные, нужно успеть заказать кафе и из одежды кое-что прикупить. Серёж, пойдем скорее, пока отдел не закрылся, я тебе там такую рубашку присмотрела, закачаешься.

Намёк понят. Я попрощалась, сославшись на кучу дел, и поспешила к автобусной остановке. Ничего не значащая на первый взгляд встреча подействовала на меня отрезвляюще и напомнила, что жизнь не стоит на месте. За Серёжку безмерно рада. Чтобы там не говорила Тимохина, а ему с Наташкой в разы лучше, чем было бы со мной.

Всё воскресенье только то и делала, что придумывала, как лучше наведаться в женскую консультацию без лишнего напряга на работе. Ирина Станиславовна, гинеколог, принимала в первой половине дня с восьми до двенадцати, и получалось, что как не крути, а отпроситься придется.  Проблема была в другом: что сказать при этом? После пятницы я Егора не то, что видеть, я его слышать не хотела. А тут такое.

В общем, устав ломать голову, решила написать сообщение. Была немногословна и предельно вежлива (хотя последнее далось тяжелее всего). Пришлось для начала, как положено, пожелать доброго вечера, ну а дальше выдать и саму суть-матку, мол, нуждаюсь в двухчасовом отсутствии на рабочем месте по личному вопросу.

Ответ пришел незамедлительно: «А не охренела ли ты, девочка?»

«А если да, то что? Уволишь?»

Ха! Мне даже на руку.

Егор тут же позвонил.

— Матвеева, давай без выпендрёжа, угу? Пожалей мои нервы. Сейчас конкретно называешь причину и я решаю, отпускать тебя или нет.

Что за упёртый баран! Я же написала.

— По личному вопросу, Егор Андреевич. Такой ответ вас не устраивает?

Он подзавис. Думала, связь оборвалась, а нет, антенна полная.

— Алло? Егор…

— …какая у тебя может быть личная жизнь, Матвеева?

О-о-о, он даже не подозревает, насколько она разнообразна.  

— Самая обыкновенная, Егор Андреевич, — вздохнула, не желая накалять обстановку ещё больше. — Поход в больницу, например. Вам такое на ум не приходило?

— Ты себя плохо чувствуешь?

— Мне просто нужно на медосмотр. И всё! — начала терять терпение, повысив голос.

На заднем фоне мелькнул голос Михеевой и я тут же напряглась. Вернулась, значит. Внутри всё  болезненно сжалось, стоило только представить его с другой женщиной.  

— Ладно, Матвеева, хрен с тобой, иди. Можешь даже на целый день. Разрешаю. Всё равно от тебя одни проблемы.  — И отключился.

Сдерживая слёзы от обиды, прикусила губу. Это от меня проблемы? Сам нажил себе кучу врагов, а я – виновата. В сердцах швырнула телефон на кровать и впервые за всё время пожалела, что рассказала об Удовиченко.

Глава 8

В понедельник, миновав офис Студинского, прямиком поехала в женскую консультацию.

На душе – волнительное ожидание, словно не на прием к гинекологу, а на аудиенцию к президенту собираюсь. Переживала невероятно. Сама не знаю, почему. Просто сердце вдруг замирало в тревожном ожидании, а по венам вместо крови бежал ледяной поток. 

Ирина Станиславовна знала меня ещё с ранней юности, и я считала её тем редким специалистом, которому можно доверить не только свое здоровье, а и поговорить по душам. Но в регистратуре меня огорошили, заявив, что она со вчерашнего дня в отпуске и появится не раньше чем через месяц.

— Вы можете обратиться к любому другому специалисту, — напомнила в окошке медработник. — Сейчас принимают Кузьменко, Мамалат, Савченко. Девушка-а-а, ау, вы меня слышите?  

Я очнулась. Слышу-слышу. Тут стоило определиться: или вернуться ни с чем на работу, или всё же потратить с таким трудом одобренный отгул с пользой.

— Эм… Хорошо, давайте тогда… — растерялась: ни одной из перечисленных фамилий я не слышала раньше. Вдруг натолкнусь на грубую тётку? Стоявшие позади меня в очереди фрау включили шарманку, мол, что я там «телюсь» и «сколько можно», «определяйся уже поскорее». Ладно, была не была. — Давайте к Кузьменко, — наклонилась к окошку за талончиком и спустя несколько минуту  шествовала по длинному коридору третьего этажа, высматривая восемьдесят шестой кабинет.

У нужной двери уже толпилось огромное количество желающих попасть к этой самой Кузьменко Я. А. Как и все девочки, кому не хватило сидячих мест, прислонилась к стеночке и запаслась терпением. Судя по тому, что талончик у меня на пол-одиннадцатого, куковать придется долго. Радовало лишь то, что под другими кабинетами не было так многолюдно, а это значит, что Я. А. всё-таки толковый врач.

— … ой, Маш, через две недели срок… — заговорила рядом девушка с приличным таким животиком соседке. — Не знаю, как быть. Виталик против Яна, прям на дыбы подымается. А я не хочу менять врача в самый последний момент. Он всю беременность со мной, и пока дважды лежала на сохранении – постоянно наведывался, держал всё под контролем. 

Я невольно прислушалась. Что там за светило такое. Прям любопытно стало.

—  Так в чем проблемы? — удивилась соседка с чуть меньшим животиком. — Пускай бы мой хоть что-то сказал – сразу бы рассказала, почём в Одессе рубероид. Ты посмотри, ультиматумы он ставит.

Её подруга только вздыхала, не зная, как быть. За это время к ним присоединилась ещё одна девушка и заявила, что рожать будет только у Яна Анатольевича. Он в прошлом году спас жизнь малышу её сестры, так что ей глубоко плевать на всякие там предрассудки. А если мужики такие умные, то пускай сами и рожают.

Я проверила инициалы Кузьменко. Черт! Так и есть. Ян Анатольевич. Вот засада-то. Начала панически соображать. Мужик-гинеколог. Мамочки-и-и. Нет, я конечно ничего против не имею, двадцать первый век на пороге и всё такое, но блин… как представлю… И чем они, мужики, вообще думают при выборе данного направления? Это не жене между ног заглядывать, а сотням чужих баб, разной возрастной категории. Что и говорить, а избавиться от стереотипов, гласивших, что мужчина-гинеколог – сексуально озабоченный типаж было весьма сложно. Но сдать назад, оставив за спиной выстоянную очередь и уйти в самый последний момент было бы сущей глупостью. Женское любопытство победило. Мысленно перекрестившись, подошла к лакированной двери и, дождавшись разрешения войти, заглянула в довольно милый, увешанный многочисленными фотографиями рожениц просторный кабинет.

За заваленным медицинскими картами столом сидел парень, лет так около тридцати и выжидающе уставился на застопорившуюся в дверном проеме меня. Ничё так, симпотный.

— Проходите, проходите, тут не кусаются, — подбодрила медсестра. Надо же, я не стразу её заметила за ширмой. Как не парадоксально, но по возрасту она была ровесницей моего отца. Мда. Тандем ещё тот.

Я прошла к кушетке и осторожно присела на самый край, насторожено выискивая в Яне Анатольевиче признаки маниакальных отклонений. Однако ни его гладко зачесанные назад прямые волосы, ни умные глаза, ни высокий лоб не могли подсказать, что прячется в самой головушке. Отсутствие озабоченного выражения лица ещё не значит, что передо мной не сидит маньячина, а наличие обручального кольца на безымянном пальце ещё не гарант верности.

— Надеюсь, то что вы увидели смогло убедить вас в моей профессиональной адекватности или же сомнения ещё присутствуют? — прозвучало довольно мягко и обволакивающе. Ну точно гипнотизер. Я запоздало сообразила, что неприлично долго таращусь на него, прикусив нижнюю губу. Блин, как неудобно.