Испытание верностью (СИ) - Александер Арина. Страница 83

Отключившись, затаился за углом дома и снова прикурил, не отрывая от подъезда пристального взгляда. Давал от силы минут пять, но на деле не успел сделать и двух затяжек, как к подъезду подъехало такси.

«Надо же, как оперативно» — ухмыльнулся про себя, продолжая пожирать глазами дверь. Впервые испугался. И того, что может увидеть и самого себя. Оказывается, только сейчас Студинский начал знакомиться с внутренним «я». Никогда бы не подумал, что настолько собственник.

Спустя несколько минут на улицу выбежала Лида, а следом и Сергей. Егора перекосило, стоило проследить за их объятиями.

Первым порывом было окликнуть, переполошить, броситься между ними. Едва сдержался, крепче сжав губами сигарету, и застыв каменным изваянием, до хруста сжал кулаки.

О чем говорили, не было слышно, зато прекрасно видно, с какой теплотой и душевностью происходило их поспешное прощание. От увиденного в сердце неприятно заныло, болезненно отдалось в затылок, зашумело в ушах.

Догадываться, подозревать – одно. Убедиться собственными глазами – совсем другое. Стало тошно от убийственной ревности. Стряхнул головой, прогоняя наваждение. Нихрена. Не ревность это, а самая настоящая разрушающая злость.

Как только волга сдала назад, демонстрируя плавный разворот, Егор уже знал, чем это всё закончится и ни один разумный довод не смог бы его сейчас остановить. Всего лишь на миг показалось, что это не с ним происходит, а с кем-то другим. Он не может так думать и чувствовать. Это не он. Но было уже поздно.

— Сергей! — громко позвал парня, собравшегося заходить в подъезд. — Я ведь тебя предупреждал? М? — вышел из мрачного ночного схова, и стремительно пошел в его направлении. — Что ж ты непонятливый такой.

Тарановский был настолько застигнут врасплох, что сразу не признал Студинского. Только когда тот вышел на освещенный участок, запоздало сообразил, на кого нарвался, поддавшись чувству мимолетной беспечности…

Лида уже продрогла не на шутку. Поначалу радовалась, что так легко отделалась, успев приехать первой. Даже похвалила себя за сдержанность. Не красиво, конечно, заставлять девушку ждать, вызвав к себе в двенадцать часов ночи, но это же Егор. С ним и не такое начнешь принимать за норму.

Человек вообще интересное существо. Ко всему быстро привыкает, быстро акклиматизируется. То, что раньше могло казаться неприемлемым и странным, через время начинало приобретать привычные очертания, считаться плёвым делом. Лида уже ничему не удивлялась.

Когда спустя полчаса автоматические ворота широко распахнулись, запуская во двор БМВ, она бросилась к вышедшему из салона Студинскому, передернув плечами от ночного холода.    

— Егор, сколько можно ждать?! Зачем было дергать, если сам застрял хрен знает где? 

Егор пьяненько улыбнулся, властно обняв Лиду за талию. На её затылок опустилась его рука, пальцы зарылись в волосы. Смотрел внимательно, цепко, с легкой, полунасмешливой, полупрезрительной улыбкой.

— Пришлось немного задержаться. Так, мелочи, не бери в голову. Замёрзла? — поинтересовался, заметив, как дрожат её плечи.

— Немного.

— Сейчас отогрею. Для меня так вырядилась? — окинул взглядом тёмно-синее пальто девушки, чёрные капронки, туфли на высоком каблуке и ещё шире улыбнулся, проследив, как суетливо забегали серо-зелёные глазки. — Да ладно, можешь не отвечать, вижу, что для меня.

Лида опустила ресницы и таинственно улыбнулась, подтверждая сказанное.

Пока шли к дому, Егор старался не смотреть на её лицо, не касаться взглядом губ, точеных скул, не видеть этих лживых глаз. Но чем больше думал о ней с Тарановским в одном ключе, тем сильнее терял способность связно мыслить. Стоило входной двери захлопнуться за его спиной, как он сходу прижал девушку к стене.

То, что Студинский "под градусом", Лида заметила ещё по телефону. Однако степень этого градуса было сложно определить. Его не шатало, не вело. Губы имели сладковато-терпкий привкус. Судя по всему, после того, как покинуть ресторан, он много курил. Но глаза. Глаза были пьяными и затуманенными настолько, что Лида засомневалась в его адекватности. Как только он сорвал с неё плащ и рывком приспустил колготки – эти сомнения подтвердились. 

— Егор… да подожди же! Дай я сама, ты мне затяжек наставишь. — Перехватила крепкое запястье, и легкая  дрожь предвкушения пронеслась по коже, стоило ему другой рукой нырнуть под резинку трусиков, встретившись с её желанием.

Он не позволил аккуратно избавиться от колготок. Сам стащил их и, зашвырнув куда-то в сторону, приподнял девушку над полом, набросившись на податливое тело с маниакальной жадностью. Его руки погрузились в её волосы, сжав голову ладонями, а губы впились в рот, лишая возможности сделать вдох. На своих губах Лида чувствовала злость, свирепость, жгучее стремление наказать. «За что?» — промелькнуло в затуманенной страстью  голове. Впервые, за всё время их близости он был настолько озверевшим.  

— Ммм, какая мокрая, — прохрипел Егор, грубо исследовав пальцами влажное лоно, чем сорвал с губ девушки болезненный стон. — И тут для меня постаралась. Да я просто счастливчик.  

Лида сильнее ухватилась за Егора, проклиная свое тело за неконтролируемую реакцию. И рада была не реагировать, но ничего не получалось. 

Вскрикнула, почувствовав, с каким натиском были сжаты её ягодицы. Больно. И в то же время в промежности выстрелило от мучительного наслаждения, которое Егор не спешил продлевать, ожесточенно впившись в приоткрытые чувственные губы.

И снова она застонала от болезненного укуса за нижнюю губу. Да что это с ним такое? Как с цепи сорвался.

— Егор, мне больно, — попыталась встать на ноги, но Студинский ещё сильнее вогнал пальцы в мягкую плоть ягодиц, зажав бедра локтями.

— А так? — припал к истерзанной губе языком и принялся зализывать укус, слегка посасывая край. — Не больно?

Ответом послужил тихий стон, сорвавший с его губ насмешливую улыбку. Какая похотливая кошечка. А главное – ненасытная. Ну, что же, сегодня и он продемонстрирует ей свои скрытые возможности. Доведет до потери сознания, заставит умолять не взять, а прекратить.

Одного лишь не принял во внимание – её непоколебимой стойкости. Лида не та девушка, кто отдастся просто так в руки. Она тоже имела свои рычаги влияния. Смело приняв его ожесточенный вызов, она ответила на поцелуй с не меньшим напором, пройдясь игривым язычком по его до сих пор напряженным губам. Нырнула рукой между их телами и, накрыв затвердевшую выпуклость, весьма ощутимо сжала, вырвав из горла Егора хриплый стон. Вот так. Не только ему доводить её до головокружения.

Егор рвано выдохнул, отстранившись от девушки. Это был самый настоящий п*здець. Так нельзя… нельзя идти на поводу собственной похоти наплевав на всё.

Оказывается, можно.

Подхватив Лиду на руки, быстро поднялся в спальню. Не дал опомниться. Не позволил даже снять платье, да и сам не особо замарачивался. Одним рывком перевернул её на живот и, потянув за волосы, заставил встать на четвереньки. Никаких прелюдий. Никакой ласки. С ней только так.

Вошел резко, не жалея наполнил собой, заставив громко вскрикнуть. На этот раз не от боли. Нет. Он видел её наслаждение, чувствовал плотно сжимающиеся, скользкие стенки влагалища и терял нить мыслей, остервенело трахая такое желанное тело.

Каждый толчок Егора находил в Лиде неподвластный отзыв. Не получалось противиться ему. Когда он потянул её на себя, вынуждая встать на колени, внизу живота что-то занемело, а потом взорвалось жгучим удовольствием. Не смотря на необъяснимую грубость, это была смесь непередаваемого наслаждения с острой болью. Он мучил её, выбрав самый беспощадный темп. Лида буквально задыхалась в этих ощущениях. А после того, как они впервые одновременно кончили, полноценно распробовала вкус его спермы, смешавшийся с её собственным запахом.

Затем – совместный душ. Лида и представить не могла, что Егор так быстро наберет обороты. Конечно, он ещё достаточно молод и полон энергии, но спиртное должно ведь как-то влиять на стояк или нет? Бесспорно, ей нравился его напор и неожиданно возникшая ненасытность, но… Было что-то такое в выражении его лица, что предупреждало: не дергайся, иначе сломаю. Не нарывайся лишний раз. И Лида отдавалась полностью, не желая быть сломленной. Только не так. Не близостью с ним. Ведь она, близость, была единственным ярким пятном в их беспросветных отношениях. Тем, что Матвеева всегда прощала, не смотря на израненное сердце.