Сэхсвет (СИ) - Бекет Алишер. Страница 24

– Одну минуту, Босс.

Как же ты заинтересовался. Тебе бы не помешал такой имплант, верно? Ничего, я позабочусь о том, чтобы ты его никогда не увидел, мудила.

Моннки наконец завершил все возможные проверки, и Кросс почувствовал, что комната начала движение вниз, в обитель Большого Босса.

* * *

Почему-то Кросс ожидал увидеть здесь тёмные, слабо освещённые коридоры с узкими дверями по бокам, возможно, с зарешёченными окнами. Но когда двери лифта открылись, взору Кросса предстала современная обстановка в духе его клиники. Стены были выкрашены светло-голубой краской, тусклые лампы под потолком превосходно имитировали ранние сумерки, а большинство дверей были и вовсе сделаны из полупрозрачного бронестекла.

Но Кросса не покидало ощущение… жуткости этого места. Он не сразу понял, отчего возникло такое чувство, и только спустя пару минут его осенило – тишина. Как в древнем склепе, в котором Кросс когда-то в детстве побывал на экскурсии. Тогда это его сильно напугало, но рядом была мама, которая могла защитить от всего на свете. Сейчас же он мог полагаться только на себя. Кросс подумал о том, что предпочёл бы тёмный лабиринт коридоров этой стерильной тишине и чистоте. Он шёл за своими проводниками и уже не смотрел по сторонам: всё везде было одинаково.

Почему тут так тихо? Возможно, звукоизоляция… но для достижения такого эффекта никакой звукоизоляции не напасёшься.

По мере продвижения вперёд по коридору Кроссу начало казаться, что в тишину помимо шагов вплетаются новые звуки. Постепенно они становились всё отчётливее, и наконец хирург смог идентифицировать их: звуки приборов жизнеобеспечения. Кроссу стало совсем не по себе – на кой хер Босс его сюда притащил?

Объект его мыслей, словно услышав их, остановился перед одной из дверей и сказал:

– Моннки, пожалуй, дальше ты будешь не нужен.

– Спасибо, Босс, – ответил Моннки с явным облегчением.

– Поднимись в мой кабинет. На рабочем столе я оставил для тебя файл. У Штрамма возникли проблемы, и он просит помощи. Сделай всё, что в наших силах. Я подчёркиваю, Моннки – всё, что в наших силах. Важно решить вопрос с максимальной для нас выгодой, поэтому разрешаю использовать любые методы. Это в приоритете, так что если нужно скинуть на кого-то свои дела – передай их Коллтеру, он в курсе. Вопросы?

– Никаких, Босс.

– Тогда свободен. Спасибо, Моннки.

Помощник кивнул и, развернувшись на каблуках, быстро зашагал в обратную сторону. Кросс проводил его взглядом, а Босс тем временем приложил механическую руку к двери. Кросс вдруг понял, зачем Босс заставил Моннки тащиться сюда, хотя в этом не было никакой нужды: он хотел показать Кроссу, насколько его помощник не хочет заходить в эту дверь, и, может быть, лишний раз напомнить Моннки, кто здесь главный.

Грёбаный психолог-психопат.

Босс не торопясь, чуть ли не с ленцой, начал открывать дверь, и чем шире она распахивалась, тем сильнее Кроссу хотелось, чтобы она вечно оставалась запертой.

Сука, умеешь же ты нагнетать. Жопу себе нагнети, урод. Ну давай уже, открывай…

Наконец Босс открыл дверь и сказал:

– Гости вперёд. Прошу, Кросстан.

* * *

В комнате было темно, но в неярком свете, падающем из коридора через дверной проём, Кросс видел, что комната, довольно просторная, заставлена столами из хромированной стали. На подобном столе он проводил операции. В помещении, за исключением негромко шумящих аппаратов жизнеобеспечения, с торца стоявших у каждого стола, было тихо. Кросс уже хотел активировать линзы ночного видения, но тут Босс включил свет и запер дверь.

На столах… что-то лежало, накрытое синими простынями. Кросс сначала подумал, что это какое-то оборудование – мозг упорно не хотел принимать тот факт, что оборудованию жизнеобеспечение не нужно. Да и контуры того, что лежало под простынями, были слишком жуткими и неправильными для… но тут на ближайшем столе под простынёй началось движение, и мозг Кросса принял реальность – существа были живыми, и хирург питал очень слабую надежду, что это всё-таки не люди.

Босс неторопливым прогулочным шагом подошёл к шевелящемуся и положил на него свою живую руку. Нечто под простынёй мгновенно замерло.

– Джонни чувствует… – протянул Босс, поглаживая пленника. – Всегда отличался особой чувствительностью. Кросстан, подойди поближе.

Кросс не хотел. Он настолько не хотел видеть то, что находится под простынёй, что всерьёз подумал о том, чтобы попытаться вырубить этого психа и попробовать слинять отсюда. Но, реально оценивая шансы, Кросс понимал, что вряд ли успеет добежать даже до лифта. Хирург медленно подошёл к Боссу и остановился на противоположной стороне стола. Точно так же, всего час назад, Большой Босс и Моннки стояли над ним. От этой мысли Кроссу стало совсем не по себе.

Босс резко сдёрнул простыню, и глазам хирурга предстало самое отвратительное зрелище, которое он когда-либо видел. Нет, он видел много крови в свою бытность практикующим хирургом-реаниматором, почти каждый день копался во внутренностях клиентов, и чем-то удивить или испугать его было очень сложно. Но то, что он видел сейчас перед собой, не имело ничего общего с последствиями самых ужасных травм, болезней или пыток. Это был совершенно другой уровень проявления тёмной человеческой сущности.

Тело, лежащее на столе, было обнажено. Хотя вряд ли можно назвать обнажённым того, с кого сняли кожу и заменили её искусственной. Кросс неоднократно проводил подобные операции и научился визуально отличать настоящую кожу от биодермиса. Но ему никогда не приходилось видеть такое – чтобы всю кожу заменяли целиком.

Также у тела – Кросс избегал слова «человек», поскольку так было проще воспринимать происходящее, – отсутствовали конечности, и оно напомнило безобразную улитку без панциря. Ноги ампутированы чуть ниже поясницы, рук же не было совсем. На месте, где полагалось быть гениталиям, находилось лишь гладкое место. Прямо как у пластиковых кукол, которым Кросс в детстве любил отрывать головы. И он готов был держать пари на что угодно – лежащий на столе жаждал того же. Возможно, умолял бы об этом, если бы мог говорить.

Лицо бедняги ужасало больше всего. Верхняя и нижняя губы составляли между собой единое целое, ушные раковины были отсечены от головы, отверстия зашиты, а глаза постигла та же участь, что и гениталии. Только небольшие впадины напоминали о том, что этот человек когда-то был зрячим.

В довершение этого кошмара из тела торчали разного рода трубки, которые плавной волной огибали края стола и прятались внизу, под полом. Те трубки, что выходили из нижней части таза, были прозрачные (Кросс подумал, что их специально сделали такими, чтобы вызвать ещё большее отвращение у посетителей), и по ним, видимо, перекачивались отходы жизнедеятельности. Кросса позабавило это слово – никакой деятельности, и, если уж на то пошло, жизни, он тут не наблюдал.

– Ну? – нарушил молчание Босс. – Что скажешь?

Оглядев помещение, Кросс пересчитал столы – не меньше трёх десятков.

– Овощная вечеринка? – пошутил Кросс. Ему было ни хера не смешно, но он надеялся таким образом хоть немного сбросить напряжение. Не помогло.

Босс проигнорировал шутливую составляющую фразы:

– Они не овощи, Кросстан. Они вполне себе в сознании. Они ничего не видят, не слышат и не чувствуют своих тел. Они не могут ощущать запахи, вкусы, даже собственной слюны, и они никогда не произнесут ни одного слова. Даже плакать они не могут, потому что у них нет слёзных желез. Всё, что они могут, – это думать. И теперь это их мир – быть наедине с собственным сознанием, полностью отрезанными от мира внешнего.

Кросс почувствовал головокружение и тошноту. Он пошатнулся и в попытке удержаться случайно тронул тело на столе, ощутив, что человек дрожит мелкой дрожью.