Пепел и пыль (СИ) - Усович Анастасия "nastiel". Страница 60

Первым и единственным, кто тут же врывается в мой сон, становится Кирилл. Старше, чем я его помню, и всё же я узнаю его по движениям, по манере запускать пальцы в волосы и по голосу, когда он мягко произносит:

— Дыши глубже, Рось. Ты будешь в порядке.

Глава 3

Я с трудом открываю слипшиеся веки. Каменный потолок. Кладка крупнее, чем была в доме, где мы встретили Соню и Лизу. Справа от меня окно без занавесок, из него льётся серебристый свет. Поворачиваю голову налево. В кресле, что у дальней стены, сидит кто-то, кого я не знаю. Парень… Или даже мужчина. Тёмные волосы. Нахмуренный лоб, из-за чего меж бровей пролегают складки. Он едва ли спит, скорее, дремлет — это я понимаю по шевелящимся губам и пальцам, судорожно перебирающим что-то в воздухе.

Стараясь не разбудить незнакомца, осторожно привстаю на локтях. Касаюсь шеи и натыкаюсь на повязку в том месте, где меня поцарапала химера. Скидываю с себя покрывало, опускаю ноги с кровати. Кроссовок моих тут нет, поэтому на холодный пол приходится ступить в носках. Едва выпрямляюсь, как меня откидывает обратно на кровать. Несколько секунд пытаюсь восстановить координацию, но всё вокруг продолжает кружиться.

Прикрываю глаза, считаю до трёх. А когда открываю, в комнате кроме меня и незнакомца уже есть Лиса. Но она не такая, какой я её запомнила. Глаза — красные, и они не вспыхивают лишь на мгновение, чтобы потом снова стать карими, — они такие постоянно. На Лисе разлетающийся сарафан, открывающий руки, и я вижу на смугловатой коже узоры. Это не краска — это такой пигмент. Как витилиго, только красного цвета.

Передо мной сейчас настоящий феникс во всей своей природной красе.

— Ты в сознании! — выдыхает Лиса. Толкает в плечо спящего мужчину. Он мигом распахивает глаза. — Ты должен был следить за нашей гостьей, а не спать, Лукас!

Я слышала это имя раньше. Пытаюсь вспомнить.

— Я устал, — честно, даже не пытаясь придумать оправдание, говорит Лукас.

У него приятный голос. Я смотрю на него, на Лису, и всё понимаю, когда замечаю явное внешнее сходство: цвет волос, форма лица, взгляд — серьёзный, в какой-то степени приземлённый, несмотря на красный огонь радужки, напоминающий автомобильную фару.

— Все устали, — отвечает Лиса. — После всего, что произошло за последние сутки, на свою усталость не жалуются только мёртвые. А ты как себя чувствуешь, Слава?

Ответить с первого раза мне мешает неприятная сухость во рту. Я захожусь в кашле.

— Лукас, принеси воды, — не глядя на брата, произносит Лиса.

Скрипит кресло, когда Лукас встаёт. На нём льняной костюм: свободные штаны и рубашка без молнии или пуговиц. Замечаю края похожих кожных узоров на его шее и предплечьях. За дверью Лукас исчезает буквально на пару мгновений, а возвращается уже со стаканом и с Ваней, маячащим за спиной.

— Привет, — говорит Ваня.

Лукас протягивает стакан воды Лисе, и уже она передаёт его мне. Жадно пью.

— Привет, — произношу, едва оторвавшись от стакана.

— Ты как себя чувствуешь? — Ваня мнётся на месте, и я не понимаю, с каким желанием он борется.

У него в руках, заведённых за спину, что-то круглое и железное.

— Голова кружится.

— Это реакция на лекарства. Тебя ещё может тошнить, поэтому я принёс… Вот.

Железным предметом в его руках оказывается тазик.

— Спасибо, — отвечаю я. Ваня, не дождавшись того, что я возьму таз, ставит его мне в ноги. — Что произошло? Сколько времени я была без сознания?

— Шестнадцать часов. Химера, напавшая на тебя, оцарапала шею и занесла в кровь яд ореады. Не знаю, как ты этого не заметила сразу.

Я пожимаю плечами, мол, и правда странно.

— Яд имеет парализующее свойство. Если бы мы не прервали его действие, в конце концов он бы полностью поразил твой мозг, и ты бы умерла.

Смотрю на Ваню, который, вроде, не шутит, и не могу подобрать нужных слов. Думала, что покажусь слабой, если признаюсь ребятам в ранении, а в итоге выставила себя самоубийцей.

— И снова: спасибо, — произношу я.

Знаю, что Ваня этого не любит — столько раз уже замечала, как он избегает физических контактов с друзьями, что уж говорить обо мне. И всё-таки встаю и обнимаю его.

— Ладно, — отвечает Ваня.

Он не обнимает меня в ответ, но и оттолкнуть не пытается. Просто стоит и ждёт. Думаю, и это можно расценить как успех.

— Вообще-то, он не один заслужил обнимашки, — доносится знакомый голос. Отпускаю Ваню и вижу Нину, стоящую в дверях. — Это мы с Беном тащили твоё тело на этих дурацких складных носилках, ручки которых натёрли мне мозоли, пока не наткнулись на караван Доурины.

Нина демонстрирует свою ладонь, на которой и правда есть небольшое красное пятно. Иду и заключаю девушку в объятия. В отличие от Вани, она не брезгует обнять меня в ответ.

— Я рада, что ты в порядке, — произносит Нина. Отстраняется и держит меня на вытянутых руках. — Только больше так не делай, поняла?

— Поняла.

— Ну и славно! — Неужели, она и правда обо мне беспокоилась? — Клянусь, после того, как мы тебя с собой взяли, и так висим на волоске. — Нина проходит дальше и плюхается на кровать, на которой я очнулась. — Помрёшь, и нас капитан вслед за тобой на тот свет отправит!

Так вот в чём дело. А я-то было подумала, что эти люди могут хоть на мгновение искренне за меня переживать.

— Могу я глянуть твою шею? — спрашивает Ваня. Я киваю. Морщу нос, когда он отлепляет полоски пластыря. — Фуф! Всё нормально. И выглядит не так уж и паршиво… Правда, шов кривоват. Но для первого раза неплохо!

Он хлопком крепит повязку обратно.

— Для первого раза? — переспрашиваю я.

— Новость дня, — говорит Нина. — Мистер «Вы все без меня помрёте» на самом деле ничего не умеет.

— Умею, — настаивает Ваня, но без прошлой уверенности. — Ну, то есть, я же читал! Тренироваться мне не давали, у нас ведь только миротворцы подобной практикой занимаются, но это не значит, что я ни на что не годен!

Я беспокойно прижимаю ладонь к повязке. Чувствуется пульсация, но, скорее всего, это лишь мои нервы. Чтобы отвлечься, обращаю внимание на Лису… Но взгляд сам соскальзывает на Лукаса. Он стоит позади всех, у выхода из комнаты. Во всей его позе: вес, перекинутый на одну ногу, руки, сцепленные перед собой, опущенная голова — мне видится ощущение неприкаянности. Он не там, где хотел бы находиться. И его можно понять. Если бы меня заставили сидеть и смотреть за какой-то коматозницей, лишая себя сна, я бы тоже была недовольна.

— Шестнадцать часов, — вдруг вспоминаю я. — То есть, мы уже в столице?

— Почти, — отвечает Ваня.

Нина встаёт с кровати. Лицо у неё в мгновение становится каменным.

— Тебе нужно это видеть, — говорит она.

Мы выходим из комнаты и оказываемся в узком коридоре. Прямо — другая дверь, но мы поворачиваем направо. Несколько шагов, и новое разветвление. Тут — налево, причём почти сразу — новый поворот. Большая комната, напоминающая гостиную. Напротив горящего камина на полу расположились четверо фениксов. Когда мы заходим, они тут же замолкают.

— Здравствуйте, — говорю я. Но моё приветствие остаётся без ответа.

Нина ведёт нас к другой двери, и когда открывает её, в лицо бьёт порыв горячего ветра.

Мы на балконе.

— Сутки здесь длятся тридцать шесть часов, — говорит Нина. — И сейчас уже ближе к ночи, но всё равно светло.

Без указаний сразу понимаю, на что смотреть. Похоже, мы располагаемся сейчас в горах, так как на город, простирающийся вдали, я смотрю свысока. Дома там тоже каменные, только двухэтажные и длинные. Среди домов есть один особо выделяющийся. Он напоминает замок со своими полукруглыми корпусами и шпилями. В целом — красиво. На фоне кирпично-жёлтого песка, извилистых узлов грунтовой дороги, идущей от самого горизонта, и розово-серого неба с его невероятным серебряным солнцем город кажется мне сказочным пристанищем, где за каждой дверью — тайна, а за каждым углом — магия.