Во всем виновата текила (ЛП) - Коул Фиона. Страница 43

― Ладно, Сверхнова, ― крикнул Эш спереди. ― Закрой глаза.

― Что? Нет.

Когда он только улыбнулся и кивнул, я замолчала и подчинилась.

Паркер переплел свои пальцы с моими, и я крепко сжала их в ответ. Я бы могла смириться с тем, что пришлось закрыть глаза, если бы в итоге меня ожидало подобное вознаграждение. Машина остановилась, и я крепко зажмурилась, борясь с желанием подглядеть.

― Мы прибыли, ― взволнованно объявил Броган.

― Открой глаза, ― приказал Эш.

Первое, что предстало передо мной ― четыре улыбающихся лица, приблизившихся ко мне, я засмеялась над их полными надежд взглядами.

― Ребята, вы похожи на маленьких мальчиков, хвастающихся редкой коллекцией камней.

― Ты имеешь в виду коллекцию членов, ― хмыкнул Орен.

― Фу, ― сморщилась я. ― Итааак, мы можем выйти? Или вы сидящие со мной в одной машине с улыбкой от уха до уха ― и есть ваш сюрприз?

Они все зашевелились, и я последовала за ними. Как только они вышли то натянули различные головные уборы, пытаясь слиться с толпой. Паркер нахлобучил черную ковбойскую шляпу, которая сочеталась с футболкой их группы и фланелевой рубашкой, он отлично выглядел.

Наконец, посмотрев мимо них, я заметила светящуюся вывеску снаружи фиолетового здания с зеленой отделкой.

Улыбка сползла с моего лица.

«Караоке всю ночь, каждую ночь».

Каким-то образом мне удалось слегка приподнять губы в принужденной улыбке. Я больше не пела перед людьми. В основном я пела только в душе или машине. Очень редко, в течение последнего месяца пела с ребятами в процессе написания песен. Они шутили, что я должна присоединиться к ним на сцене на следующем концерте, но я так решительно пресекала эти разговоры, что они больше не настаивали.

Единственный раз, когда мы были в караоке-баре, был на мой день рождения и именно тогда я начала петь. Это было начало пути к моему худшему кошмару. Я больше не пела ни перед кем, потому что не могла делать это, не ассоциируя с произошедшим.

― Что вы задумали? ― спросила я, неловко смеясь.

― Ночь караоке, детка, ― воскликнул Орен.

― Вы хотите петь в караоке-баре в ночь перед выступлением в середине тура? Не уверена, что мы находимся в такой уж глуши, что если вы выйдете на сцену, вас не узнают.

― О, да, ― согласился Броган. ― Мы не собираемся петь. Мы хотели, чтобы ты была в состоянии петь.

Моя улыбка полностью испарилась, а сердце заколотилось так сильно, что кровь хлынула в уши, лишая слуха. Огни закружились вокруг меня, и я отступила назад, шум скрежета моих ботинок по гравию был слишком громким.

― Мы помним, как ты любила петь, ― объяснил Эш, все еще улыбаясь и совершенно не обращая внимания на мое состояние.

― И да, просить тебя выйти на сцену было чересчур, поэтому мы решили, что караоке ― крутой вариант, ― закончил Паркер.

Мое сердце билось слишком сильно — слишком быстро. Моим легким не хватало кислорода несмотря на то, как сильно я втягивала все больше и больше воздуха через пересохшие губы.

Я не знала, что вызывает большую панику ― мысль о том, что мне предстоит выйти на сцену и петь перед кем-то, или осознание того, что они ничего не понимают.

Их улыбки медленно спадали по мере того, как до них доходила реальность ситуации.

Они не понимали, что со мной происходит. Я не могла их винить, потому что никогда не говорила об этом, но даже посторонний человек сложил бы два и два. Я ясно дала понять, что не желаю петь. Не думала, что мне нужно вдаваться в ужасающие подробности моего выздоровления, чтобы они поняли.

Если я не говорила об этом, не значит, что это не играло роли в каждом принятом мною решении. Не значит, что это не было огромной частью того, почему я призывала Эйкена сохранить конфиденциальность. Я не должна этого делать. Я не думала, что мне придется это делать.

А они ничего не поняли.

Они не понимали, как я отгородилась от всех после их ухода и оставалась одиночкой, пока Вера и Рэйлинн не вытащили меня.

Они не представляли, как я страдала, боролась и горевала, пока они осуществляли свои мечты.

― Нова?

Паркер произнес мое имя, но звучало так, будто мы находились по разные стороны туннеля. Он шагнул вперед, а я отступила назад.

― Вы не понимаете, ― прошептала я больше для себя, чем для них.

― Что ты имеешь в виду?

Его голос был таким тихим и нерешительным, словно он не хотел испугать человека, находящегося на грани нервного срыва. Потому что он не хотел. Них*я. Понимать.

― Я сказала, ― подняв голову и оскалившись, я выговаривала каждое слово. ― Вы. Бл*дь. Не понимаете. Никто из вас не понимает. Привезли меня сюда? Чтобы я спела на сцене? Как будто я, бл*дь, снова захочу? Как будто ты не знаешь лучше других, почему я никогда больше не хочу выставлять себя на всеобщее обозрение. ― Я в недоумении уставилась на него, наблюдая, как замешательство сменяется чувством вины. ― Ты. Бл*дь. Не. Понимаешь. Этого.

― Нова, нам жаль, ― первым сказал Броган.

― Нет.

Мой голос надломился, и я отступила назад, желая оказаться подальше от них, пока меня не вырвало.

Я повернулась и направилась к другому черному внедорожнику, открыла заднюю дверь и забралась внутрь. Паркер находился у моей двери в тот момент, когда я заблокировала дверь. Я встретилась с шокированным взглядом охранника, сидевшего со мной на заднем сиденье.

― Отвезите меня обратно к автобусу.

― Мисс Херст, мы не можем оставить их без присмотра, ― спокойно объяснил он.

― Тогда я воспользуюсь гребаным Uber, ― прорычала я, готовясь встретиться лицом к лицу с парнями после того, как попытался сбежать.

― Нет, ― остановила меня женщина-охранник за рулем. ― Грэм и Винс, вы двое поедете с парнями, а я отвезу мисс Херст обратно.

Я встретила в зеркале заднего вида ее понимающий взгляд, и она кивнула. Двое охранников выскочили наружу, и, к счастью, Паркер не стал вторгаться внутрь. Мы наблюдали, как они разговаривали между собой, жестикулируя руками и хмурясь, прежде чем сесть обратно в машину.

― Спасибо, ― прошептала я.

― Они отличные ребята, но иногда нужно немного пространства, ― сказала она с пониманием.

К счастью, она молчала всю обратную дорогу и не обращала внимания на сопение, доносившееся сзади.

Глубоко вдохнув, я вытерла влажные щеки и постаралась взять себя в руки, когда мы завернули за угол к автобусу. Я подумывала попросить ее отвезти меня в отель на ночь, но знала, что утром нам нужно поработать над музыкой, прежде чем они отправятся на репетицию.

Бл*дь. Могу только представить, как хорошо все пройдет. Поморщившись при мысли о том, что придется сидеть с ними и сочинять замысловатые песенки, я с трудом удержалась, чтобы не удариться головой об окно. О чем, черт возьми, я думала, соглашаясь на эту работу? Я была наивна, думая, что мы сможем двигаться дальше, и прошлое не будет преследовать нас. В течение многих лет мне удавалось избегать этого только благодаря психотерапии и отсутствию в моем окружении тех, кто был в курсе случившегося. Но начав работать с ними, я словно прыгнула в самую гущу событий с закрытыми глазами, стараясь избегать столкновений и призывая их делать то же самое.

Желая оказаться в автобусе раньше них, я обдумывала возможные варианты. Первое время я укроюсь в хвосте автобуса. Это единственное место, где смогу отгородиться от них чем-то большим, чем занавеска. Возможно, завтра я буду мыслить более ясно. Может, получится добиться того, чтобы мы могли начать удаленное сотрудничество, или я могла бы посылать им тексты песен, предоставляя полные права на них. Что угодно было лучше, чем сидеть и пытаться сотворить магию.

Я не стала тратить время на умывание ― схватила сумку, сменную одежду и бросилась в заднюю часть автобуса. Я пробыла там не более пяти минут, прежде чем хлопанье дверей машины возвестило об их прибытии. Послышались глубокие голоса, и я вцепилась в одну из квадратных подушек, чтобы выпустить адреналин, сковывающий мои мышцы все сильнее и сильнее.