Сделать тебя взрослой (СИ) - Шкот натАша. Страница 11

Парень развернулся и быстро покинул квартиру, захлопнув дверь. С потолка посыпалась штукатурка.

Разговор с родителями вышел долгим.

— Папа, что произошло, почему он тебя ударил?

Отец не ответил, растирая скулу, которая стала припухать. Мать металась, пытаясь приложить к синяку кусок замороженной свинины.

— Папа…

— Что ты заладила, папа и папа?! Дай в себя прийти, давно мне морду не били! И кто, сопляк?! М-да, старею…

— Папа!

— Дорогой, да скажи уже, что у вас произошло, это ведь Денис был, да? Не узнала его, худой такой, — сказала мать, усаживаясь рядом с мужем на диван. Руки ее дрожали.

— Пап…

— Не ладили мы с твоим Денисом, — вздохнул отец, — а когда ты под машину-то бросилась, он очень неудачно зашел…

— Да не бросалась я под машину! — закричала возмущенно Лиля, — что вы заладили все? Это было случайно! Сколько раз говорить еще?

— Да, еще скажи не потому, что этого, — отец махнул головой в сторону входной двери, — с девкой застукала. Нам Света тоже рассказала, знаем!

— Да, я была расстроена тогда! — Лиля стала нервно ходить из угла в угол, — но я просто не заметила машину! Я не стала бы кончать жизнь самоубийством из-за его измены, — голос сел, она откашлялась и продолжила, — мне было плохо, шла и по сторонам не глядела… Но его вины нет! Он даже не знал, что я… что я видела его… — вот и все, она это сказала. Сказала и легче стало. Тогда они с родителями почти не говорили. Точнее она не говорила. Просто молчала и плакала. А вот сейчас все вырвалось эдаким сумбурным признанием.

— Ну, ладно тебе, дочь, — тихо сказал отец, — хорошо, мы поняли, ты не бросалась под тот чертов автомобиль. Но тогда, когда этот пришел, и я знал причину, в общем, дал я ему от души. Честно, сейчас думаю даже слишком. Разукрасил…

— Папа! — Лиля упала в кресло и закрыла лицо руками, — зачем?!

— Что «папа»?! Ты хоть знаешь что мы с матерью перенесли?! Ты наш единственный ребенок! Растили тебя, души не чаяли, а тут какой-то сосунок нарисовался, не сотрешь, ходит вокруг тебя кругами, а потом делает так больно, что ты оказываешься в реанимации! Как думаешь нам было? Я мог тогда думать головой, скажи мне?

— Дорогой, пожалуйста, не нервничай, у тебя сердце! — мать стала гладить отца по плечу.

— Нет, не мог! Поэтому я и бросился бешенным зверем на того, кто сделал моей крошке больно! — отец вскочил на ноги, сбросив руку матери, — а когда позвонила мать и сказала, что ты умерла…

— Что? — переспросила Лиля, глядя на родителей по очереди, — почему умерла?

— Помнишь, Таня? — отец остановился возле матери, нервно заламывающей пальцы рук, — когда ты решила…

— Господи, лучше бы забыть! — мать вдруг зарыдала, спрятав лицо в ладони и стала быстро рассказывать, — я приехала в больницу, а мне сказали, тебя снова в реанимацию увезли. А меня не пускали. Я сидела в коридоре и все слышала… Доктор сказал тогда: «Все, мы ее потеряли! Пульса нет слишком долго» И… подумала, что сама умерла в ту минуту. Не помню, как звонила отцу. Так страшно было, доченька…

— О, Боже…

— Вот именно, Лиля! О, Боже! Мы похоронили тебя практически! Не знаю, толи тот доктор оказался волшебником, толи богом, но тебя откачали. Но на несколько минут мы с мамой решили, что ты… что тебя больше нет…

— Папочка, мамочка, простите меня! — Лиля заплакала и бросилась в объятия родителей, — я не хотела, я не знала…

— Это еще не все! — отец отстранился, когда все плакать перестали и сходил в кухню, вернулся от туда со стаканом коньяка, который сразу же и опрокинул в рот одним глотком, — Денис этот твой второй раз заявился, как раз мать позвонила, сказала что ты… умерла в общем. Кажется, я ему это тоже сказал. Точно не помню, не до того было. Могло и примерещиться.

— О нет… — простонала Лиля. Все стало на свои места. И причина, по которой Денис ушел на войну, очевидна. Он решил, что виновен в ее смерти.

— Хотя, судя по тому, как он мне врезал, не примерещилось, — продолжал рассуждать отец, — и смотрел так… М-да, а я до этого момента и не вспоминал о нем. Закрутилось все тогда, больница, реабилитация, твой отъезд. А он перед глазами не маячил. Так что вот такие пироги. Говорят, он на войне был. Жаль, конечно пацана, такого и врагу не пожелаю.

— Пап, он же думал, я умерла. Винил себя, того и ушел, — снова заплакала Лиля, — я ему всю жизнь испортила!

— А это ты брось! Еще вопрос кто кому что испортил! Решение идти на войну он принял сам! Как и суицидник сам решает, что пора с жизнью прощаться. Так что не надо нам здесь мексиканских сериалов!

— Нет, все-таки пусть косвенно, мы виноваты, — тихонько прошептала мама Лили, — он же подростком был, а ты так жестко с ним обошелся…

— Я обошелся по-мужски! Просил держать свое хозяйство под замком и посоветовал идти учиться! — отрезал отец, — в койку к девке не толкал и на войну не отправлял! Ему в тот момент уже двадцать было! Так что нечего из меня монстра делать! Я своего ребенка защищал! Единственное в чем не прав, что избил его тогда. Тут да, согласен, но жив же, цел вроде!

— Цел снаружи, но цел ли внутри? — пролепетала девушка и не сказав больше ни слова ушла к себе в комнату.

Глава 16

Денис

Первые несколько дней после известия о том, что Лиля жива, прошли в череде беспокойных мыслей и метаний. О чем он только не передумал тогда. Прокручивал возможные варианты своей жизни, не соври ему тогда Лилин отец. Какой бы она была, эта жизнь? Кем бы он стал? Поступил бы все-таки в институт, или до сих пор работал тренером? Чем бы увлекался? Какие книги читал? И сколько бы ни прикладывал усилий, не мог представить себя другим. Словно война напрочь отбила умение представлять хорошее, фантазировать.

Много злился, конечно же. Кого бы из него не вылепила судьба, ему этот парень не нравился. Ахинея, мол война делает из парней настоящих мужиков. Больных на всю голову придурков она из них делает. Отбрасывает далеко назад на лестнице жизни, и фиг его знает, взберешься ли ты назад. Хотелось бы иметь возможность откатить прошлое и переписать заново. Но увы. Так не бывает.

О Ляльке думал много. Силился понять, насколько изменило чувства ее внезапное «воскрешение». Анализировал, что ощущает к ней в свете случившегося? Обиду? Возможно… Но… даже обида не уменьшала огромного счастья от осознания, что жива. И этого пьянящего коктейля в груди из облегчения, безумной радости, восторга так много, что обид и злости вместе взятых не хватит, дабы пересилить его.

Тревожил, конечно вопрос… Знала ли она об обмане отца? Та Лиля, которую он помнил, отличалась честностью, бесхитростью, все что думала, говорила в лицо. В интригах никогда не участвовала. Но… обиженная женщина ведет себя нелогично, а импульсивно. Возможно ли, что рада была наказать его за измену?

Еще в эти дни он многое понял о себе. Да разочаровался, короче, чего уж манерничать перед самим собой? Как будто в мороке завис, пока считал ее мертвой. И этот морок не давал ему нормально мыслить. Морок, под названием «вина».

А сейчас тот развеялся и совершенное новые, неожиданные мысли в голову полезли. А стоило ли так сильно винить Лилиного отца? То есть, в обмане конечно он виновен. Но решение идти на войну Денис принял сам. Эмоционально, под воздействием шока от горя, не справившись с ее гибелью. Бежал от случившегося. Но все же побег был осознанным.

А мог бы и удостовериться. Не зайти так далеко в своем страхе. Мог бы? Мог. А по факту даже похорон не дождался, что бы сказать последнее «прощай». Побоялся увидеть ее в гробу. Не вынести груза собственной вины. А виновен был. Пусть не в смерти, но в предательстве.