ХВ Дело № 3 (СИ) - Батыршин Борис. Страница 22

Не прошло и пяти минут, как в кабинет ввалился Гоппиус в сопровождении ассистента — вот, оказывается, кому «телефонировал» Барченко! Мне было предложено додождать снаружи; несколько минут спустя вслед за мной вышел ассистент, поддерживающий под локоть Карася, и направился вправо по коридору, где располагалась медчасть. Парень был по прежнему бледен, шёл, пошатываясь, на заплетающихся ногах и прижимал к носу испятнанный красным платок.

— Давыдов? Ты сейчас занят?

Я обернулся. Гоппиус — стоит в дверях кабинета Барченко, протирает своё любимое пенсне.

— Нет, Евгений Евгенич, свободен. Обед, правда, скоро…

— Ничего, успеешь. Пойдём, поможешь мне. И пальто захвати, надо будет пройти по улице.

Я хотел, было, сказать, что пальто захватывать не надо, поскольку оно и так на мне, но Гоппиус уже не слушал — повернулся и стремительно, на прямых, как у цапли ногах, зашагал к своему кабинету. Делать было нечего, и я послушно отправился следом.

Обещанная прогулка по свежему воздуху обернулась новым визитом в бывшие конюшни. Гоппиус навьючил меня большой кипой папок и амбарных книг и, отперев одну из дверей в той части здания, где располагались лаборатории и кабинеты, велел заходить. Мы оказались в небольшой, лишённой окон, комнатушке, , где в течение четверти часа раскладывали по полкам принесённые документы. Гоппиус оказался изрядным педантом — он по нескольку раз заставлял меня перекладывать папки из одной стопки в другую и назад, расставляя их по какой-то только ему понятной системе. И когда он в очередной раз задумался, шевеля неслышно, губами, где бы пристроить какую-то особо важную папку — я увидел их.

В чём-то это напоминало флэшбэк — я словно на считанные секунды перенёсся в далёкий 1983-й год, в подвалы своей альма матер, где мне впервые попались на глаза ветхие амбарные книги с выцветшими надписями на обложке «лаборатория нейроэнергетики», и ещё одним штампом — с грозным «хранить вечно». Только вот необъяснимые трюки, которые привыкло откалывать моё заблудившееся во времени сознание, были сейчас ни при чём — просто амбарные книги были те самые, с теми же надписями и штампами на обложке, только не выцветшие от времени, а сохранившие изначальный цвет чернил — лиловых, какие продаются в любой лавочке, торгующей канцелярскими принадлежностями.

Я покосился на Гоппиуса — тот по-прежнему был увлечён своими мыслями и в мою сторону не смотрел. Тогда я осторожно, стараясь не издать ни звука, ни шороха, открыл амбарную книгу.

Да, это были те самые «лабораторные журналы» — знакомые схемы, графики, не раз читаные пометки на полях, сделанные химическим карандашом. В тот раз я сумел разобрать далеко не все, за девяносто с лишком лет многие выцвели до полной нечитабельности — но сейчас слова различались ясно, словно были написаны не далее, как вчера. А вот и схема экспериментальной установки, которую я собственноручно воспроизвёл в подвале своей дачи под Тверью! А это…

— Так, вот эти папки сложите здесь, и смотрите, чтобы по алфавиту! — выдал указание Гоппиус. — Я торопливо захлопнул журнал и кинулся исполнять распоряжение, не забыв незаметно, локтем, задвинуть заветную стопку в дальний угол стеллажа. Надо будет рассмотреть их повнимательнее и, желательно не откладывая — как говорил один из персонажей любимой с детства комедии, «куй железо, не отходя от кассы». Наведаться сюда лучше сегодня же ночью, — а то кто его знает, этого зануду в пенсне, куда он засунет их в следующий раз? Глотай потом пыль, перелопачивая заново все эти папки, которых тут на глаз никак не меньше четверти центнера.

[1] Экранизация 1984 г.

IV

Отмычка чуть слышно скрежетнула в замке. Раздался лёгкий щелчок и дверь подалась. Я досчитал до десяти и осторожно — очень осторожно! — потянул ручку на себя. Это что же выходит — уже третий… нет, даже четвёртый успешный взлом? А ведь верно: кабинет заведующего коммуной товарища Погожаева, где я заглянул в папку с собственным личным делом — раз; налёт на библиотеку с похищением списка коммунаров, допущенных к «спецфондам» — два; Москва, проникновение в музей Кропоткина на предмет изъятия заначки, оставленной отцом Марка перед бегством из Совдепии — три. Решётку в замке Либенфельса, так и быть, не считаем — там был не взлом, а скорее, вооружённый налёт. Да уж, верно говорят, «лиха беда начало». Стоит только попробовать — и уже не остановишься…

Ещё днём, во время визита на «испытательную площадку», я успел приглядеться к здешней системе охраны. Прямо скажем, довольно халтурной — возможно, дело в том, что в здании пока ещё не успели смонтировать из Москвы оборудование? Но как же решился Гоппиус оставлять здесь на хранении важные документы? Штампы-то на амбарных книгах свеженькие — стало быть, и режима секретности никто не отменял…

Ну да ладно, об этом пусть голова болит у начальника охраны «объекта», не потехи же ради он носит на петлицах аж цельных две «шпалы», что соответствует общеармейскому заместителю комполка? Мне же подобное разгильдяйство на руку — я заприметил два подходящих лаза, кое-как заколоченных изнутри досками. Через эти лазы легко можно проникнуть внутрь, не привлекая внимания постовых у главного и бокового входов — что я и проделал примерно в два часа ночи, когда и спецкурсанты, и сотрудники «объекта» давно уже видели третий сон.

Нет, не все — пробираясь к бывшим конюшням я заметил светящиеся окна в «лабораторном» флигеле. Похоже, Барченко засиделся за той самой книгой допоздна и намерен провести так ещё не один час. И пусть себе сидит — сегодня ночью меня интересует совсем другое…

Комнатёнка, где Гоппиус устроил свой архив (на рабочий кабинет она никак не тянула) не имела окон, это я заметил ещё днём. Данный факт меня более, чем устраивал — я извлёк из-под пальто заранее прихваченный куски ветоши и тщательно заткнул щель под дверью. Может, это и была излишняя предосторожность, поскольку часовые несли охрану только снаружи — ну да бережёного бог бережёт. Лабораторные тетради лежали на том же самом месте, где я их оставил; пристроив на крошечный стол фонарь, я разложил их перед собой и погрузился в изучение. Времени у меня был целый вагон — до подъёма в семь утра. Можно было задержаться и подольше, в январе светает поздно, но я не хотел лишний раз привлекать внимание к своему отсутствию по ночам. Конечно, Егору-пирокинетику на это наплевать, но нарываться всё же не следовало.

Спросите — что мне вообще понадобилось в лабораторных журналах, которые я в своё время успел уже изучить от корки до корки? Так-то оно так, если бы не один незаметный пустячок: этим трём амбарным книгам вообще не следует здесь находиться! Их место в подвальной лаборатории Гоппиуса в Москве, где они будут оставлены и замурованы вместе с прочим имуществом и документами на долгих пятьдесят с лишним лет. Пока однажды проректор по хозчасти не подпишет распоряжение передать неиспользуемые подвальные помещения в распоряжение нашей кафедры, и трое студентов, отрабатывающих часы производственной практики, не расковыряют ломами подозрительную стену в самом дальнем закутке…

Или лабораторные журналы позже отвезут в Москву и вернут на прежнее место, в «подвальную лабораторию»? Я быстро пролистал одну из амбарных книг — так и есть, содержимое отличается от того, что я когда-то изучал. Вот, к примеру, записи о «внеплановом включении оборудования», как обтекаемо Гоппиус назвал случай, когда усевшийся в экспериментальное кресло Яша Блюмкин под стволом своего «кольта» заставил учёного повернуть ручку рубильника. А вот — пространное описание возни с настройками опытной установки, последовавшей вслед за этим…

Нет, товарищи, это «ж-ж-ж» точно неспроста. Не в первый раз я сталкиваюсь с проявлением сущностей, которых просто не могло существовать в оставленном мной времени — однако вот они, здесь, и отмахнуться от этого факта никак не получится. Значит, параллельное пространство, новая «мировая линия», возникшая в тот момент, когда я включил свою установку, и с тех пор медленно, но неуклонно расходящаяся с «базовой»? Но ведь сознание «дяди Яши» (если судить по обрывкам, виденным мной во время флэшбэков) оказалось в насквозь знакомом мне будущем, и я, как ни старался, не заметил разницы с его привычным обликом! Или эти отличия всё же есть, просто они не вписались в ограниченные рамки флэшбэков? Вопросы, вопросы — и ответы на них искать необходимо. Потому что, как иначе понять, в какое будущее я собираюсь возвращаться?