К черту любовь (ЛП) - Фишер Таррин. Страница 45
— Ты слишком наблюдательна, знаешь?
— О чем ты думаешь, когда смотришь на нее так?
Он протягивает тарелку, не глядя на меня.
— Не знаю. Переживаю, смогу ли защитить ее.
— От чего? От парней вроде тебя?
Он смотрит на меня.
— Ну, да. Я знаю, как мыслят парни. И в школе я изучил каждую из девочек.
Хихикаю, ставя тарелку в шкаф.
— Если ты воспитаешь ее правильно, за ней будет нелегко ухаживать, — говорю я ему.
— Как, например, за тобой? — Он вытаскивает вилку и поворачивается, чтобы посмотреть на меня, прислонившись к раковине.
Я пожимаю плечами.
— Не думаю. На самом деле у меня был только один парень, и мне потребовались годы, чтобы доверять ему настолько, чтобы начать встречаться.
— Значит, ты не так просто доверяешь кому-либо свое сердце?
— Ага, если оно вообще есть. — Я избегаю его взгляда. Я не совсем понимаю, к чему он клонит, а говорить о себе — все равно что сидеть в кресле гинеколога.
— Хочешь сказать, что не была влюблена в Нила?
Я облокачиваюсь на столешницу напротив него и вытираю руки кухонным полотенцем. На этот вопрос должно быть легко ответить, тем более что сотни раз прокручивала ответ в голове.
— Я не была опустошена, как обычно это происходит. Я видела, как мои друзья переживали расставания, но не чувствовала что-то подобного. Было больно, грустно, но я не чувствовала, что потеряла любовь всей своей жизни. Это… знаешь… это как… — У меня пересохло во рту. Я беру стакан из шкафчика, но Кит загораживает раковину. Он протягивает руку, слабо улыбаясь, и я отдаю ему стакан. Вместо того чтобы наполнить его водой, он тянется к шкафчику и достает бутылку текилы.
— Мне казалось, ты любишь вино, — говорю я. Он игнорирует меня, завинчивает крышку с бутылки и разливает по бокалам. Несмотря на то, что он у него во рту, я чувствую вкус Кита. Даже после того, когда он втягивает щеки после глотания.
— Он не был любовью всей твоей жизни, — заявляет Кит, наливая еще одну порцию и протягивая мне бокал.
— О, да? Ты знал нас? Пять минут?
Когда Кит погружается глубоко в свои мысли, он смотрит прямо в глаза. Такое чувство, что он пытается найти в них себя. Я видела, как люди съеживались под его взглядом. Я выстреливаю в него взглядом, но терплю поражение, поэтому опускаю глаза.
— Я знаю тебя, — мягко говорит он.
Я знаю тебя; однажды я гулял с тобой во сне…
— Что? Нет. Что ты знаешь? — Я прижимаю тыльную сторону ладони ко рту, чтобы подавить смех. Текила действует не так быстро, поэтому пытаюсь отвлечься.
За спиной Кита окно. Я вижу, как мимо проезжают машины и фары освещают его каждый раз, когда они пролетают мимо, и я понимаю, что в какой-то момент во время мытья посуды наступила ночь. Мы так и не включили свет и до сих пор ничего не делаем, хотя, наверное, должны были бы.
— Думаю, тебе трудно влюбиться, потому что обожаешь контроль, а ты не можешь контролировать действия и чувства другого человека, поэтому держишь все при себе.
Я бы ахнула, если бы он не был прав. Так ли это на самом деле? Кроме того, открывать рот от изумления — для девиц, а я не такая.
— Слова, — говорю я. — Возможно, если бы у меня было что-то еще, кроме любви…
— Например, что? — спрашивает Кит. — Сон?
Я не задыхаюсь, но слышу свой вдох. Холодильник гудит, лед падает в лоток в морозильной камере, мимо проезжает мотоцикл. Я протягиваю стакан за еще одной порцией. Слышен звон бутылки о стеклянный край бокала, когда он наливает, не сводя с меня глаз.
— У тебя когда-нибудь был такой сон? — спрашиваю я, слизывая текилу с губ. — Настолько реальный, что ты не мог его забыть? — Что-то промелькнуло в глазах Кита.
— Да, конечно, — говорит он. Я собираюсь спросить неизбежное: о чем он, когда голос Деллы раздается из спальни. Редко бывает, чтобы она когда-нибудь ложилась спать без Кита. Большую часть ночей он жалуется на то, что не устает.
— Парочке пора спать, — ухмыляюсь я.
— Я ненавижу тебя, — гримасничает он. — Будешь смотреть то глупое шоу?
— То глупое шоу, из-за которого ты тайком выходишь из своей спальни, чтобы посмотреть со мной? Ага.
Он прищуривает глаза и ухмыляется.
— Иди, тебя ждут.
Он делает последний глоток, прежде чем покинуть кухню. Оказавшись в дверях, он оборачивается.
— Я хочу, чтобы она была такой же, как ты.
— Что? — Я не расслышала его, убираясь на кухне. Краем глаза смотрю на него через плечо.
— Моя дочь, — говорит он. — Хочу, чтобы она была похожа на тебя.
Я чувствую сразу несколько вещей одновременно, но в первую очередь — боль. Я до сих пор вижу Брэнди в своих снах, и все же я бессильна, чтобы изменить жизнь Энни.
— Тогда она должна была быть моей, — говорю я.
Кит часто моргает, раз, другой, затем исчезает.
Я убираю бутылку текилы и ополаскиваю бокал в раковине, затем убираю его в шкаф, чтобы стереть следы нашей ночи.
Глава 40
#ОТСТОЙ
Кит заканчивает школу со степенью магистра. Он ничего не говорит мне, и единственная причина, по которой я узнаю, — это то, что его родители присылают открытку, которую я нахожу в мусорном ведре под коробкой из-под яиц. Поздравляю, сынок!
— Почему ты не сказал? — Спрашиваю его, поднимая открытку. Тесто смазывается и пузырится из яичного желтка. Я слышу обвинение в своем голосе и вздрагиваю. Я похожа на недовольную жену.
Он смотрит на меня, помешивая что-то в кастрюле, и ухмыляется.
— Я многое не говорю. Просто забыл.
— Чушь собачья, — говорю ему. — Это важно.
Он пожимает плечами.
— Это не важно.
— А вот и нет, — говорю я. — Это то, что надо отметить и стоит радоваться, несмотря на все плохое.
— Тише, одинокое сердце. Лучше передай мне паприку.
Он не называл меня так уже очень давно. По всему телу побежали мурашки.
— Прости, не нашла оберточную бумагу. — Я перекидываю подарок через стойку. Он перестает помешивать, чтобы взглянуть на него, затем поднимает взгляд на меня.
— Ты завернула это в упаковку от подгузников?
Киваю. Кит смеется, вытирая руки кухонным полотенцем. Он прислоняется к плите и держит в руках завернутый от подгузника подарок, разглядывая его.
— Ты сэкономила на ленте, — говорит он.
— Это гениально, — заявляю ему. Он не сводит с меня глаз, приподнимая застежки подгузника и ухмыляясь до тех пор, пока у меня не скручивает живот. Я знаю эту ухмылку. Когда Кит бродил по вечернему Порт-Таунсенду с бутылкой вина в руке. Его нос постоянно был красным от холода…, а он все ухмылялся и ухмылялся. Сегодня я на кухне с Китом из Порт-Таунсенда. В последнее время это был Кит-отец, Кит-обеспокоенный жених. Сегодня он мой Кит. И я сильно по нему скучала.
Он раскрывает упаковку, где лежат три вещи: синий карандаш, винная пробка и альбом для рисования. Когда он смотрит на меня, в его взгляде нет растерянности. Его челюсть двигается, когда он касается каждого из них, а затем откладывает карандаш и пробку, чтобы открыть альбом для рисования. Я смотрю, и мое сердце бешено колотится.
— Твоя работа?
— Да, — шепчу я. — Помнишь, это…
— Книга, которую я подарил тебе. Да, я помню, — говорит он. Кит медленно кивает, затем еще раз, вовсе не думая о том, что делает.
— Ты сделала для меня книжку-раскраску. — Его голос хриплый. Я отвожу взгляд.
Рисунки — это история из чернил. Над каждым из них я трудилась месяцами. История мечты, которую я воплотила через боль.
— Просто хочу, чтобы ты знала, где бы ты ни работала, какую бы степень не получила, или любого достижения, которого добьешься в жизни, ты перевернула мою. В тебе есть то, что меняет других людей.
Я не собираюсь слушать его.
Когда Энни исполняется пять месяцев, Дэлладелает свои первые шаги. Эти нервные пять шагов имеют большое значение для ее выздоровления. Пока ее мать, пошатываясь, идет по паркету, Энни наблюдает из-под своего одеяла на полу. В то самое утро она впервые перевернулась на другой бок. Кит, Дэллаи я случайно оказались в комнате, и мы так громко и неожиданно отреагировали, что Энни расплакалась от испуга. Теперь ее дочь и лучшая подруга наблюдают из угла комнаты, как психотерапевт Деллы подталкивает ее вперед. Сначала я думаю, что она вот-вот упадет; ее ноги такие слабые и худые, что, кажется, они не выдержат. Но Дэллапересекает комнату, ее лицо сияет от радости. Возможно, это лишь мое воображение, но мне показалось или она посмотрела на меня, словно победила? Ее волосы теперь на уровне ушей, и она немного поправилась. Дэллавыглядит гораздо лучше. Мне нравится думать, что мое присутствие здесь помогает ей выздороветь — и в некотором смысле так оно и есть, — но правда в том, что она хочет, чтобы я ушла. Вот почему она так усердно старается выздороветь. Я бы с радостью уехала, но Кит устроился на работу в маркетинговую фирму, и некому присматривать за Энни в течение дня. Дэллапредложила мне переехать и вернуться к своей жизни, но Кит этого не допустит.